Ритуал последней брачной ночи - Виктория Платова

— пачки сигарет с женскими номерами телефонов;

— купюры с женскими номерами телефонов;

— портмоне с календариками пляжных sexy girls;

— пивные крышки;

— ключи от квартиры приятеля;

— презервативы.

В столе, который я так рьяно принялась осматривать, тоже были презервативы. И даже рентгеновский снимок верхнего правого резца. Но на этом сходство с мужским карманом заканчивалось. Ящики оказались заполнены журналами «Мастер Ружье», инструкциями к бытовой технике, зубочистками, палочками для ушей, мелкими иностранными монетами, использованными стержнями для авторучек, несколькими пакетами с фотографиями.

И — патронами.

Фотографии заинтересовали меня больше всего, хотя я достаточно долго не могла определить по ним хозяина квартиры. В основном это были снимки с вечеринок, уикендов (зимних и летних), семейных торжеств. Ничего выдающегося, такими фотографиями забито большинство альбомов в большинстве домов.

Дело сдвинулось с мертвой точки, когда в нижнем ящике стола я нашла коробку с документами. В коробке валялся паспорт на имя Нестерова Игоря Аркадьевича, а также охотничий билет за номером 1354 и служебное удостоверение частной охранной структуры «ЛОКИС» за номером 19. Отложив в сторону охотничий билет и удостоверение, я сосредоточилась на паспорте.

Из паспорта следовало, что Игорь Аркадьевич Пестерев, русский, родился 14 апреля 1965 года в городе Алапаевске Свердловской области. И. А. Пестерев был прописан в г. Кронштадт, ул. Кронштадтская, 73, кв. 8.

Тот самый адрес, та самая дерматиновая дверь, которую вскрыл Рейно. Та самая квартира, в которой мы обстряпываем сейчас свои темные делишки.

Некоторое время я изучала физиономию владельца квартиры и паспорта. Ничего выдающегося в этой физиономии не было: короткая стрижка, короткий нос, короткая шея. Расставшись с информационной черно-белой фотографией Игоря Аркадьевича, я переместилась на страничку «семейное положение».

Она оказалась абсолютно, вопиюще, девственно чистой.

И. А. Пестерев был закоренелым холостяком.

Я отложила паспорт и накинулась на оставшиеся документы. Здесь меня поджидало сразу несколько интересных новостей. Во-первых, член общества охотников Пестерев И. А. владел одноствольным нарезным карабином «Антарес» итальянской фирмы «Фамарс». И, кроме того, на его имя были зарегистрированы два охотничьих ножа.

Один из этих ножей я нашла в углу ящика, под коробкой с документами. Это был внушительного вида тесак.

Но и это было не все.

В том же углу оказался последний — самый увесистый — пакет с фотографиями. Вот здесь-то я и увидела всех участников драмы — во всей красе. Количество людей на снимках варьировалось от трех до четырех. И всегда это были одни и те же персонажи: Алла Кодрина, Филипп Кодрин, слепенькая Яночка и сам И.А. Пестерев! Несомненно, всех четверых связывали самые теплые, самые дружеские отношения. А между Аллой и И. А. они были откровенно любовными!

Смеющаяся Алла сидела на коленях у Пестерева, лежала в объятьях Пестерева, стояла в опасной и совершенно недвусмысленной близости от Пестерева. Брат и невестка этому безобразию не препятствовали, напротив, были полностью удовлетворены происходящим. На некоторых из снимков Игорь Аркадьевич крепко прижимал к себе то Яночку, то Филиппа. Или они гроздьями висели на его литых, вздувшихся от тяжелой работы в охранном агентстве руках.

И никакого намека на законного мужа Кодриной Олева Киви.

Впрочем, это еще ровным счетом ничего не значило. Ни на одной из фотографий не было проставлено даты. Так что не исключено, что вся эта идиллия происходила задолго до появления виолончелиста.

Сложив трофеи в кучу, я позвала Рейно. Но никакого ответа не последовало.

И то, что я увидела, повернувшись, поразило меня в самое сердце.

Рейно, наплевав на свои обязанности частного детектива, сидел на полу в обнимку с ружьем! Он гладил его ствол, залезал похотливыми пальцами под спусковой крючок, неистово ласкал приклад. И был так увлечен этим занятием, что даже не заметил, как я подошла к нему и присела на корточки рядом.

— Это чужое ружье, — ласково сказала я. — Вы за него не платили. Нельзя брать чужое…

Рейно вздрогнул.

— Я просто…

— Нарезной карабин «Антарес», фирма «Фамарс», не так ли? — Я не дала ему разразиться потоком оправданий.

— Точно, — Рейно посмотрел на меня с уважением. — Марио Аббиатико и Ремо Салвинелли. Очень дорогая игрушка. И очень качественная. Произведение искусства. А вы откуда об этом знаете?

— И не только это. Владелец ружья Игорь Александрович Пестерев является членом охотничьего клуба. У него есть не только ружье. Еще и вот это.

Я протянула эстонцу нож, но он даже не взял его в руки.

— Кованый Дамаск, — бросил Рейно. — Рукоять из карельской березы. Но это серийное производство. А «Антарес» — штучный товар…

— По-моему, мы пришли сюда не за этим.

— Да-да, конечно… — Он был все еще не в силах расстаться с ружьем.

— Я нашла паспорт хозяина. И кое-какие документы. И кое-какие фотографии. Довольно любопытные.

— Я тоже нашел фотографии. И тоже довольно любопытные… — рассеянно бросил Рейно. — Они на полу.

Действительно, рядом с Рейно стояла внушительного вида шкатулка, сработанная под Палех. На ее крышке маячил древний, как Библия, сюжет: раненый комдив Чапаев переплывает реку Урал. Вдоволь налюбовавшись лакокрасочным Чапаевым, я открыла шкатулку.

И чуть не рухнула рядом с ней.

Это тоже была Алла Кодрина. И тоже кронштадтская квартира, в которой мы сейчас находились. Но в каком виде она пребывала! Я смело бы отнесла фотографические изображения Аллы к разряду жесточайшей порнографии. Даже Анне Раамат, звезда эстонского любительского порно, выглядела на фоне покойной Кодриной жалкой дилетанткой.

Вот тебе и любительница Баха в виолончельной интепр… тьфу, интерпретации! Вот тебе и безликая лохушка с райцентровским «пажом» и розой в руках.

Что бы сказал неистовый муж Кайе, Юри Кирьяков?!

Что бы сказала Кайе?

И, главное, что бы сказал сам Олев Киви?!

— Где вы это нашли? — спросила я у Рейно. Он махнул рукой позади себя. И я увидела полностью освобожденную книжную полку. И маленькую, почти незаметную дверцу в стене: своеобразный порносейф.

Почему Рейно безошибочно выбрал именно эту полку среди десятков других полок? А он выбрал именно ее, никакие другие даже не были тронуты!

— Как вам удалось так быстро… — пролепетала я.

— Я бы и сам сделал сейф за книгами, которыми никогда не пользуюсь. За книгами, которые никого не могут привлечь. Видите, у него вся литература касается оружия. Дорогие альбомы. А здесь, пожалуйста, какие-то справочники по химии… Да еще учебники по хирургии брюшной полости… Просчитывается моментально.

Бросив на Рейно полный немой благодарности взгляд, я углубилась в содержание шкатулки. Кроме порноснимков, в нем был завернутый в целлофан пакет. Я уже сняла целлофан и приготовилась развязывать бечевку, когда Рейно схватил меня за руку.

— Слышите? — шепотом спросил он.

— Ничего не слышу…

— Машина подъехала…

— Ну и что?..

Но Рейно уже не слушал меня: любовь с нарезным одноствольным карабином «Антарес» закончилась мгновенно. Он водрузил ружье туда, где, очевидно, нашел его: в угол между стенкой и книжными полками. А потом отнял у меня пакет и сунул туда небольшую книжку. Сам бумажный сверток перекочевал во внутренний жилетный карман Рейно. Туда же полетели несколько порнофотографий Аллы Кодриной.

— Это еще зачем?

— Надо, — отбрил меня Рейно.

— Вы любитель?..

— Не порите чепухи. Что еще вы обнаружили?

— Фотографии… Но не такие… м-м… экстремальные. Алла и владелец квартиры в кругу семьи.

— Прихватите парочку! И сложите все как было. Шкатулку поставьте на место. Закройте книгами. Времени у нас в обрез.

Отдав распоряжения, Рейно метнулся в прихожую. Я принялась судорожно сбрасывать в ящик фотографии четверки (без пяти снимков, которые я отобрала для наших с Рейно нужд), нож и документы. Когда я задвинула ящик, в прихожей раздался скрежет: кто-то яростно пытался открыть замок.

Ха, «кто-то»!!! Это был припозднившийся хозяин, вот кто!..

Непослушными руками я сунула шкатулку с полумертвым Василием Ивановичем в пасть сейфа и закрыла его. Дверца тотчас же с готовностью слилась с обоями, стилизованными под кирпич, — как Рейно обнаружил сейф, так и осталось для меня загадкой!

Скрежет в замке продолжался. Затем послышался глухой удар в дверь. Я едва не выронила последнюю, еще не поставленную книгу.

А когда я все-таки затолкала ее, в комнату вернулся Рейно.

— У нас есть еще полторы минуты, — торжественно объявил он. — Хозяин полезет в окно, так что мы спокойно выйдем через двери.

— А…

— Все вопросы потом.

Сорока секунд Рейно хватило на то, чтобы полностью уничтожить следы нашего пребывания в квартире. Он переставил две книги на полке, вернул в исходное положение стакан и бутылку виски «Lagavulin», выключил ночник и открыл шторы.