Рассвет Узумаки (СИ) - Неизв.

  Я глубоко вздохнул, набрался решимости, и взмахом левой руки отправил в ближайшего ко мне нукенина - пепельноволосого Хидана, поток кунаев с метками, закрутив в правой простой разенган. Вот ведь зажрался, техника А-ранга мне уже, видите ли, 'простая'..

   За спиной у нукенина торчало нечто алебардообразное, кажется, тут это называется 'нагината' (спасибо, Тен-тен, хоть какие-то зайчатки знаний о своих колюще-режущих ты в меня вколотила), больше него самого раза в полтора. Так что существует ненулевой шанс, что он неповоротлив, раз предпочитает такие бандуры, и я смогу срезать его одним ударом. А со вторым - потом видно будет.

  Рассветовцы резко обернулись на свист кунаев... пора. Я прыгнул с ветки вперед чтобы выйти из Хирайшина с одного из ножей... И первым, что я увидел, был длинный железный штырь в левой руке моей жертвы, вполне успевающий отбивать все летящие в него ножи. Обалдеть, у него есть оружие для левой руки, несмотря на двуручную алебарду? Вот это я с монстром связался... Под прямой удар к нему лучше не попадать...

  Противник явно не ожидал меня, чрезмерно увлекшись железками, поэтому торопясь, пока он открылся, изо всех сил вогнал спиральный шар прямо в ничем не защищенную грудь . Ну вот и все.

  Уже приготовился отпихнуть падающее тело и развернуться ко второму, когда заточенная железка, вдруг ускорившись, пропахала глубокую борозду у меня на груди. И последнее, что я увидел, торопливо отпрыгивая, был насмешливый взгляд розово-красных глаз.

  Замер метрах в пятнадцати от парочки, тяжело дыша. Глубокая царапина набухала кровью. Черт, вот это реакция, почти ни в чем не уступает Итачи. И зачем ему тогда этот металлолом? Ну и Ками с ним, враг дуреет - мне прибыль. Первый удар все равно был за мной, у него внутри должно остаться только месиво. Я, честно говоря, рассчитывал на фонтан потрохов из спины, но обошлось только стесанной до мяса кожей. Ну и безразлично, все равно все повреждения внутри. Вот сейчас тело упадет и мы пообщаемся со вторым. Если он такой же, то это будет просто! Глядишь и нервное напряжение скину, не буду больше на своих кидаться..

   - Эй, Какузу, это еще что за хер с бугра? Нас наконец-то заказали дерьмовым ойнинам? Или какая-то блохастая тварь решила, что она самая умная?

  Наверное, даже слова 'как громом пораженный' не смогли бы передать всей гаммы моих ощущений, когда я наблюдал, как Хидан, мерзко ухмыляясь, обдирает с себя огрызки разорванного моей техникой плаща. С оголенного мяса, кое-где белеющего торчащими ребрами, потекла кровь, но его, кажется, это нисколько не смущало...

   - Комура Айдо, Коноха, нукенин, два миллиона. Неинтересно. - Сказал второй глуховатым из-за тряпки на лице голосом

   - Тогда он мой! Он сделал мне ох***нно больно, а я уже целый день никого не убивал! Не смей вмешиваться, Какузу!

   - Да как скажешь. Время есть, так что мне плевать. Может быть, ты наконец-то угомонишься и сдохнешь. - Напарник пепельноволосого скрестил руки на груди и уселся на придорожный пенек.

  Я в шоке смотрел на двухсотпроцентный труп, которому забыли об этом сообщить, ругающийся со своим напарником. А, может, попробовать? Чем биджу в бреду не шутит?..

   - Э-э-э... Вообще-то ты должен быть уже мертвым...

   - Еще каждый бл***ский еретик будет указывать мне, что делать! Я буду счастлив предстать перед своим богом! Но ты сделал мне больно, урод! Я помолюсь за твою вонючую душу после того, как ты умрешь во славу Джашина-сама!

   - Э-э-э... Ты идиот? Ты сам слышишь, что несешь? - Так, пора заканчивать этот театр абсурда.

  Не сдох, значит, оказалось мало. Добавим, тем более, второй не вмешается, пока ситуация не станет критической. Вряд ли он хочет потерять напарника, что бы ни говорил. Значит, надо закончить все вторым ударом, быстрым, но мощным. И... 'их есть у меня!'. Швырять не буду, вдруг увернется. Прыгну, благо кунаев вокруг него море, и воткну шар прямо в него. Раз он такой прочный, то после Разеншотена что-то обязательно останется!

  Сложил руки в 'концентрацию', сосредотачиваясь на открытии Печати Отшельника. Хидан тем временем зашевелился, странно двигая ногами.

   - Сраный еретик не хочет добровольно отдать свою жизнь во славу Джашина-сама! Ты оскорбляешь бога! Я не могу простить неуважение! Джашин-сама привел тебя ко мне, чтобы я очистил твою душу болью!

   - Слушай, я смотрю, вы все в Рассвете повернутые. Сначала ненависть, теперь вот боль... Чудак с концентрическим зрачком случайно не из ваших?

  Пепельноволосый посерьезнел.

   - Ты встречался с Лидером? Это замечательно! Я сам должен убить его, а ты станешь доказательством! Но пора начинать!

  Обидно, конечно, когда твои желания совпадают с желаниями повернутого на голову неубиваемого садомазохиста, но он прав. Печать наконец открылась и я начал набирать природную энергию, одновременно закручивая в руке заготовку под разенган.

  Тем временем Хидан ухмыльнулся, поднял железный штырь и сладострастно его облизал. Тьфу, пропасть!

  Но, как оказалось, он не зря предавался низменному желанию облизать что-то продолговатое. Его тело стремительно поменяло цвет, на коже проступили стилизованный рисунок костей, а на лице сам собой изобразился череп. Это еще что за хрень?!

   - Боль угодна Джашину-сама, почти как резня! О, смотрю, ты уже что-то пытаешься сделать? - Посмотрел на почти готовый Разеншотен. - Значит, пора познать отчаяние беспомощности!

  Я уже почти прыгнул, когда Хидан с размаху воткнул железяку в свою правую руку. От резкой боли в уже моей конечности ладонь конвульсивно дернулась, не удержав технику, и огненный шар раскрылся в сторону сорвавшихся потоков. Концентрация чакры для прыжка сломалась, энергетический рисунок Хирайшина странно исказился и часть пламенной реки скрылась в треснувшем черными линиями пространственном окне, чтобы вынырнуть на месте куная с маячком, окатив пепельноволосого огнем с головы до ног. Часть моего сознания, не обращая внимания на свое корчащееся тело с проступающими язвами ожогов, удивленно отметила: 'И так тоже можно? Интересно. Значит, опять тренироваться. Если доживу...'

  Я с трудом поднялся на ноги. Наверное, я сейчас могу работать ходячим пособием в ожоговом. Пока ходячим... Весь спектр, от обуглившейся руки, до легкого покраснения на ногах. Если бы не отключенные нервы - сошел бы с ума.

   - Джашин-сама проклял тебя, дерьмовый еретик! Это - только начало! Или мне избавить тебя от страданий? - На нем обгорел плашь и расплавилась цепочка с медальоном, изображающим треугольник, вписанный в круг. И только.

  'Черт, что же делать? Хирайшин? А если ему захочется отрезать себе голову в мое отсутствие? Радиуса работы этой... техники?.. проклятия?.. я ведь не знаю. Придется или завершить дело здесь... или бесславно сдохнуть, пойдя на поводу у жадности... Нет, ни за что! Я ведь еще так много не успел... Черт, ну где же этот долбаный берсерк, когда он так необходим? О, если бы я мог понять, как он это делает! ПОНЯТЬ!'

   - Нет, еще рано! Ты еще не почувствовал! - И щтырь втыкается в левую ногу. Я упал на колено, упершись рукой, чтобы не покатиться кубарем.

  На дне сознания что-то шевельнулось и неощутимо прошептало: 'Я... он... все же нужен...на? Больно... Прости... Возьми...' Но мне было не до голосов в голове. Будь тут черт - и от него помощь бы принял! Слава Ками, это не понадобилось. Глаза ожидаемо кольнуло, мир расцвел... А под ногами нукенина заполыхал черным огнем символ, тот же, что на его медальоне. От него ко мне тянулись черные щупальца. А на на краю зрения, на пеньке, вместо человеческой фигуры шевелился клубок отвратительных нитей с пятью яркими точками внутри...

  Спустя секунду все закончилось, но... 'Не он! Не он, а символ! Не зря же эта тварь стоит неподвижно? Значит, надо разрушить контакт. Нужно что-то, чтобы столкнуть его, по возможности не повреждая, мне хватит уже за глаза. Как назло, ничего такого у нас нет... Хотя...'

   - Что ж ты никак не сдаешься, дерьмо Хвостатого? Мне уже надоело! Сдохни! - Хидан ухватил обоими руками железку, повернул ее острием к себе и резко вонзил в середину груди, пару раз провернув и расшатав. Но одновременно с первым его движением из-под моей левой руки разбежались линии печати, а изо рта вырвалось: 'Кучиесе Но Дзюцу: Фоливорус!'

   - Айдо, при...

   - Ударь его! - смог прохрипеть я сквозь разгорающуюся... нет, даже не боль. Сквозь разгорающийся в груди огонь пожара, которому, видимо, суждено стать для меня последним.