В объятиях XX-го века. Воспоминания - Наталия Дмитриевна Ломовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Добирались из Москвы в течение более, чем двух суток, пять раз меняя самолеты. В. Милане переезжали с одного аэропорта на другой под конвоем вооруженных полицейских, т. к. у нас не была оформлена итальянская виза. Милан в выходной день был совершенно безлюден. Проехали мимо знаменитого собора Святого Павла. Удивлялись ярко одетой публике в аэропортах. В. Сан-Франциско ночью нас никто не встретил, сели в такси, у кого-то были деньги и помчались по шоссе с пятью или шестью полосами для машин в одном направлении, разделенными, как нам тогда казалось, яркими электрическими лампочками. В отеле, посмотрев на программу, я с ужасом увидела, что мой доклад должен состояться меньше, чем через час. Сделав его, я совершенно отключилась и не могла прослушать доклад Хопвуда. Так мы с ним и познакомились. На следующий день он пригласил меня пообедать. Все тротуары были заполнены толпами хиппи в расхристанных одеждах. Тогда Беркли был главным центром этого движения. Я стала бояться, но Дэвид меня успокаивал, что они никого не трогают. Студенты загорали на газонах и лестницах при входах в аудитории и нигде не висело табличек «По газонам не ходить!» Мой разговорный английский при общении с Дэвидом Хопвудом совсем испарился. Пришлось обсуждать с ним научные проблемы, переписываясь. С. Четером общаться было значительно легче. Мне было стыдно.
В конце нашего пребывания в Беркли С. И. Алиханян организовал для своих учеников визит к знаменитому ученому в области популяционной генетики Феодосию Добжанскому. Уж кто-кто, а Сос Исаакович хорошо знал его заслуги в этой области генетики. Ф. Добжанский в 30-х годах не вернулся в Советский Союз из командировки в США и продолжал в США работать и развивать идеи, заложенные его учителем, С. С. Четвериковым. Он же впервые перевел на английский и опубликовал основополагающую статью С. С. Четверикова, до этого не известную на Западе «О некоторых моментах эволюционного процесса с точки зрения эволюционной генетики». Работая в Америке, Феодосий Добжанский стал очень знаменит. В 1937 году был опубликован один из главных его трудов «Генетика и происхождение видов». В 1973 году на конференции Национальной ассоциации учителей биологии он выступил с докладом «Ничто в биологии не имеет смысла кроме как в свете эволюции». Сейчас о нем можно узнать очень много интересного в интернете, не то что в годы, предшествующие нашему визиту к нему. Сос Исаакович, конечно, знал о его заслугах, но тоже не распространялся. Может быть, думал, что мы более образованны в истории биологии. Но в отношении меня, например, он сильно ошибался. Ф. Добжанский ушел из жизни в 1975 году в результате острой сердечной недостаточности. Остались его труды и память потомков.
Туристическая фирма выдала нам деньги на питание, которые показались нам очень большой суммой — 300 долларов. На питание старались почти ничего не тратить. Хватило денег всем на подарки — джинсы для Оли (потом жалела, что не купила две пары), для нее же большой пакет жвачки и игрушечных индейцев. Мальчик, который приходил к нам домой на урок по игре на гитаре, украл и жвачку и индейцев. Жвачку, конечно, не вернул, побожившись, что всю её уже изжевал, а часть индейцев мне удалось вернуть, напугав его милицией. Лёне достались рубашки, хватило и на сувениры родственникам и сослуживцам. Эта же туристическая фирма в возмещение морального и материального ущерба за то, что не встретила нас по приезде в аэропорту, провезла нас по достопримечательностям Сан-Франциско и вкусно накормила в дорогом китайском ресторане. Потом в план поездки входило посещение Лос-Анжелеса, Вашингтона и Нью-Йорка. В. Вашингтоне провели целый день в знаменитой национальной картинной галерее; не могли уйти оттуда, такие там были собраны картины выдающихся художников со всего мира. Несколько залов занимали картины Пикассо. Такой богатой коллекции я никогда не видела, тем более, что картины импрессионистов, постимпрессионистов, русского авангарда в эти времена у нас в стране еще лежали в запасниках и ждали своего часа. Там же в Вашингтоне выстояли совсем небольшую очередь и попали на экскурсию в Белый Дом, который тоже произвел большое впечатление. Особенно, конечно, запомнились портреты президентов и такая возможность просто придти в главное здание страны. Там же купили прекрасно изданную книгу с портретами всех президентов. На следующий день уже в Нью-Йорке долго шли пешком с Норой Пирузян, чтобы попасть в Метрополитен-музей, но его закрыли перед самым нашим носом. Впечатление от Америки осталось как от страны больших городов, и мы совсем не видели прекрасную американскую природу.
В 1974 году в Шеффилде (Англия) состоялся второй международный симпозиум по генетике промышленных микроорганизмов (GIM — 74). Я была туда приглашена с оплатой пребывания в качестве докладчика и сопредседателя секции по генетике актиномицетов. Я очень волновалась, как я смогу везти эту секцию, но Дэвид Хопвуд успокоил меня: в мои обязанности входило, в основном, соблюдение докладчиками регламента.
Участниками симпозиума из нашего института были также Элеонора Суреновна Пирузян, Виктор Николаевич Крылов, Анатолий Иванович Степанов. Прилетели в Лондон почему-то с Виктором Крыловым. С большим трудом нашли дорогу до вокзала, чтобы ехать поездом до Шеффилда. Проехали большое расстояние по Англии, которая запомнилась прекрасными мирными сельскохозяйственными пейзажами. Меня поселили как-то отдельно от всех остальных в другом конце университетского общежития. В первый день, завтракая, я машинально положила на свой поднос много еды и на меня с удивлением поглядывали. Опекал меня Кит Четер, я его понимала лучше других, и он переводил мне дискуссии в кулуарах. Прием для участников симпозиума устроил мэр Шеффилда в разбитом по этому поводу громадном шатре. Прием был очень торжественным. Нарядные официанты разносили подносы с едой в больших шкафах-термостатах, чтобы, не дай бог, ничего не остыло. Английская еда мне тогда очень понравилась. Единственное, что меня расстраивало, что у меня на все эти приемы было только одно очень простое платье и одна сумка, которую я купила себе в Америке, и много лет потом ее носила. Дэвид даже однажды меня спросил, почему я хожу всегда с одной и той же сумкой. Я удивлялась его способности быстро все видеть и надолго запоминать. Прощальный прием был
