Не дружи со мной - Ася Лавринович

– Неожиданно…

Она всегда хотела, чтобы мы подружились. Чтобы я равнялась на умницу и красавицу Ульяну Шацкую. Я же обычно фыркала на все, что связано с Улей, как рассерженная кошка.

– Что ж, девочки, мне пора, – вздохнула мама, захлопнув багажник. – Ульянушка, заходи в гости. Чай попьете, посекретничаете. – При этом она подмигнула мне, имея в виду мои завязавшиеся отношения с Пашей, словно Ульяне было до нас с Долгих какое-то дело.

Когда мама уехала, мы с Улей остались топтаться на месте.

– Пройдешь в дом? – все-таки спросила я. Впервые начала разговор с Шацкой, не чувствуя к ней былой неприязни.

– Нет, спасибо, у меня не так много времени, – начала неуверенным голосом Уля.

– Думаю, нам не стоит общаться посреди улицы, – настойчиво проговорила я, – нас может кто-нибудь услышать.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем будет беседовать со мной Шацкая.

– Да, ты права, – кивнула Ульяна.

Мы зашли на наш участок и разместились под одной из яблонь на старых садовых качелях. Да, в нашем саду не было бассейнов, скульптур, фонтанов, но эти старые качели я с детства любила.

Усевшись удобнее, одновременно оттолкнулись ногами от земли. Раздался тихий мерный скрип.

– Если ты мне снова скажешь, что не знакома с… – первой нарушила я молчание.

– Мы уезжаем! – выпалила Уля.

– Уезжаете? – удивилась я.

– Да! Вдвоем. И перед отъездом я хотела перед тобой извиниться.

– Извиниться? – еще больше удивилась я. Надо же!

– Конечно! – кивнула Уля. – После того как ты рассказала, что с тобой случилось… Ты могла погибнуть из-за меня. Я теперь тем более не могу спокойно спать. Не знаю, как произошла эта путаница!.. – сбивчиво продолжила она.

Я покраснела. Сама-то прекрасно понимала, почему все так запуталось: из-за ревности и любопытства.

– Мне очень жаль, Полина! – с отчаяньем в голосе проговорила Уля. – И если ты сможешь меня простить…

– Да ладно тебе, – пробормотала я, – все же обошлось. Ты лучше скажи, как тебя в это втянули?

Уля неопределенно пожала плечами и быстро заморгала, отгоняя непрошеные навернувшиеся слезы.

– Не знаю, – тихо произнесла она, бесцельно глядя перед собой, – не спрашивай…

Я поведала Шацкой о том, что на днях какой-то подозрительный мужик поздно вечером разыскивал своего младшего брата. Эта новость еще больше расстроила Улю.

– Вот видишь! – в сердцах воскликнула она. – Они не отстанут.

Кто «они», Уля не сообщила. Мы замолчали. Я уставилась на выгнутые ветви яблони, под которой мы сидели. Высоко-высоко, практически у самой верхушки, заметила паутину, в которую угодила маленькая бабочка. Опутанная липкими седыми нитями, она изо всех сил отчаянно билась за жизнь, стараясь выбраться из ловушки. Но тщетно! Пару раз обессиленно дернув крыльями, бабочка замерла и больше не двигалась. Такая участь – попасться в западню и быть съеденной пауком. Я поспешно отвела взгляд от блестящей паутины.

– И куда вы теперь, – спросила я, – если не секрет?

– Нужно заехать за вещами к моей соседке, но я не могу сама зайти в квартиру, – вздохнула Уля. – Конечно, они не знают моего адреса, но не хочется лишний раз светиться в городе. Вот если бы нашелся человек, который бы мне помог…

Я вспомнила соседку Ульяны, ту самую, в бигуди. Мимо такой и муха лишний раз не пролетит.

– Это не опасно? – быстро спросила я.

– Взять вещи? Нет, не опасно, – пожала плечами Уля.

– Тогда у меня есть человек, который тебе поможет и не будет задавать лишних вопросов, – сказала я. – Наш общий знакомый.

– Знакомый? – напряглась Уля.

– Ему двенадцать, – дала я подсказку, – но он очень смышленый и как-то уже выступал в роли посыльного.

– Ты про того славного мальчишку? Я думала, он родственник Паши, – озадаченно произнесла Уля.

– Как с тобой связаться? – спросила я.

– Ох, Полина… – растроганно проговорила Шацкая.

Я протянула Уле свой кнопочный телефон, и она быстро вбила туда цифры.

– Найти меня можно будет по этому временному номеру, – сообщила Уля.

Я снова взглянула на ветки, где была паутина. Красивая белая бабочка больше не двигалась. Стало совсем грустно.

– Дура ты, Ульяна, – наконец проговорила я.

Всю сознательную жизнь мне хотелось сказать это в лицо Шацкой. И вот выдалась такая возможность. Ну куда она-то полезла? Это мне, нерадивой троечнице Полине Ковалевой, позволительно вляпываться в неприятности. А такие прилежные девочки, как Уля… Да им просто не положено попадать в злоключения.

– Дура ты, – повторила я. – Так…

– Люблю его, – перебив меня, проговорила Уля.

– …Так влипнуть! – растерянно закончила я.

– Полина, Миша не такой, каким его все видят, – сообщила Ульяна, внимательно глядя мне в глаза.

– О’кей, – негромко произнесла я.

Уля посмотрела на наручные часы и резко вскочила на ноги. Я за ней следом. Садовые качели скрипнули еще несколько раз и остановились.

– Если что, пиши на этот номер, – кивнула Ульяна на кнопочный телефон, который был у меня в руках.

– Хорошо.

Мы стояли друга напротив друга, а потом порывисто обнялись.

– Берегите себя, – сказала я.

– Спасибо тебе за все, – прошептала Уля, – и еще раз прости.

Я проводила Ульяну до калитки. Шацкая помахала мне на прощание и пошла по пустой улице. Я смотрела ей вслед – на ее идеальную осанку, изящную походку, присущую балеринам. Всю жизнь меня раздражала Уля… И кто бы мог подумать, что когда-нибудь я буду искренне переживать за ее судьбу?

Если бы не Ульяна, я так и просидела бы со своими безответными чувствами к Паше. Словно страус, спрятавший голову в песок. А еще никогда не записалась бы на йогу.

Существует ли дружба между мужчиной и женщиной?

Есть и может быть вечной.

Есть до поры до времени (заканчивается или переходит в другие отношения).

Нет.

Затрудняюсь ответить.

Полина с грохотом поставила сумку на парту.

– Привет! – хмурясь, проговорила она.