Голиард - Оливия Клеймор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 17
Поздняя осень 1105 года, графство Клермон-ан-Овернь
Виконт Ригор де Верэн дал временный приют странствующему голиарду, ибо не забыл, как в бытность молодости и сам странствовал с лютней в руках. От велеречивого стихотворца он узнал, что бургундские бароны убили законного правителя графства Гильома II, посадив на трон графа Ла Доля, ставшего Франциском I Обри-Маконом. А его жену графиню Агнесс фон Церинген с малолетнем сыном и мать, вдовствующую графиню Олтинген, мятежники заточили в темницу Безансона. Однако сторонники новоявленного графа распространили слухи, что Гильом добровольно передал власть Франциску Ла Долю, и никто его в этом не понуждал. Разумеется, не все в графстве Бургундия верили в эти россказни. Правда всё же просочилась сквозь высокие стены Безансона.
Многие бароны так не принесли вассальной клятвы новому сюзерену и спешно укрепляли свои замки, понимая, что с наступлением весны Франциск прикажет своему коннетаблю, барону де Отёну, их уничтожить.
Ригор и Эстела были потрясены коварством и жестокостью баронов.
– Я должен немедленно отправиться в Клермон-Ферран и обо всём рассказать графу Клермонскому. Думаю, ему не безразлично, что происходит в Бургундском графстве.
Виконтесса побледнела. Ей вовсе не хотелось, чтобы её супруг ввязался в какую-нибудь военную авантюру. К тому же Эстела была в тяжести вторым ребёнком, и волноваться ей не следовало.
– Разумеется, вы правы, Ригор. – Сказала она, стараясь сохранять спокойствие.
– Ещё бы! Конечно! – с жаром воскликнул Ригор. Первые годы семейной жизни он щедро срывал цветы любви и, в конце концов, жена наскучила ему. Его пресытила спокойная размеренная жизнь, к которой он всегда стремился. Теперь же ему хотелось приключений. – Граф Клермонский, наш сюзерен, опекает своего внука Рено III, правителя Макона, который имеет законное право на трон.
– Но зачем же самому отправляться в Клермон-Ферран?! – недоумевала Эстела. – Напишите графу письмо… Думаю, что вскоре он и сам обо всём узнает.
– Безусловно! Но я хочу первым принести сюзерену сию весть.
Эстела пристально воззрилась на мужа.
– Вы жаждете военной славы? Не так ли? Спокойная жизнь вам надоела… Да и я ещё в тяжести. – Эстела погладила свой огромный живот.
Ригор смутился.
– От вас ничего не скроешь, драгоценная супруга. Неужели вы откажите мне в такой малости, как участие в походе против Бургундии? Даю слово: со мной ничего не случиться.
Виконтесса вздохнула.
– Если сюзерен предпримет поход на Безансон, то вам негоже оставаться в стороне. Всем, что у нас есть, мы во многом обязаны графу Клермонскому.
Ригор привлёк к себе изрядно располневшую жену и поцеловал.
– Я знал, что вы меня поддержите. Завтра же я отправлюсь в Клермон-Ферран.
– Умоляю вас только об одном: берегите себя. Будьте осторожны… Хотя, кому я это говорю… – Эстела тяжело вздохнула и с лёгкой укоризной посмотрела на мужа и подумала: «По крайней мере, пять лет мы прожили спокойно…»
… Узнав о мятеже бургундских баронов от Ригора, граф Клермонский решил, что смерть Гильома II расчистит путь к власти его внуку Рено III. Ибо Этьен, погибший в Палестине, был женат на его дочери Изабелле. И их сын считался первым претендентом на трон после Гильома II.
Лишь после того как у Гильома II родился наследник, Изабелла Клермонская и Рено III перебрались в Клермон-Ферран. А затем граф Клермонский выделил своему внуку на кормление богатый Макон и соответственно графство Маконне, некогда принадлежавшее его супруге, которое он получил как приданое.
Герцог Дижонский долго не мог успокоиться по поводу богатых земель Маконне, которые буквально выскользнули у него из рук. Но в открытый конфликт с Клермоном вступать побоялся, ибо за спиной того «стоял» король Франции Филипп I.
Изабелла Клермонская и её сын Рено III пребывали в подвластном Маконе, когда узнали о мятеже в Бургундии. Изабелла тотчас отправилась к отцу в Клермон-Ферран.
Она долго беседовала с отцом по поводу права наследования и последних событий в Безансоне.
– Я уверен, твой сын уже не помышлял о бургундском троне… – сказал граф. – Но пути Господни неисповедимы. Мятежные бароны устранили нашего главного соперника, Гильома II. Ребёнка же, Гильома я в расчёт не беру. Если ребёнок погибнет – на всё воля божья.
Изабелла была женщиной набожной, ей не понравились высказывание отца по поводу малолетнего Гильома.
– Отец, прошу вас, не говорите так! Ребёнок ведь ни в чём не виноват. Обещайте мне, если сможете, то освободите его…
– Я смогу освободить мальчика, если я предприму поход против Безансона и, если…
– Если он не умрёт в темнице или новоявленный Франциск не избавится от него. – Закончила фразу Изабелла.
Граф погрузился в размышления. Изабелла умокла…
– Поход против бургундских баронов просто неизбежен. – Сказал он, наконец. – Моему внуку и твоему сыну давно пора стяжать военную славу и вернуть трон.
Итак, граф Клермонский принял решение выступить с дружиной против бургундских баронов, защищая интересы своего внука, прямого наследника бургундского трона. Он начал активно готовиться к военному походу: отправил гонца к графу Савойскому, который приходился зятем Рено II и попросил у того военной помощи. За это он пообещал графу Савойскому владения мятежников на полное разграбление, а это было немало. Граф Савойский согласился. И предложил объединить союзные войска в Невшателе. А через него вторгнуться в пределы Бургундии, совершить переход до Безансона и осадить город, где укрылись мятежники.
Граф Клермонский бросил клич рыцарям графства Клермон-ан-Овернь, коим правил от имени французского короля Филиппа I. Среди рыцарей нашлось немало охотников, жаждущих военной добычи.
Ригор со своими вассалами, хоть и немногочисленными, встал под знамёна графа Клермонского (жёлтый стяг с изображением красной крепостной стены).
…В середине весны военные силы графов Савойского и Клермонского встретились в Невшателе. Лазутчики доложили, что на близлежащих рубежах с Эскаюном и Варе всё тихо. Но граф Клермонский осторожничал, его не устраивали сведения разведки.
Ригор тотчас предложил ему свои услуги.
– Переодевшись голиардом, с лютней в руках, я смогу добраться до Понтарлье, а там и до Безансона всего-то тридцать лье. – В душе Ригор надеялся на то, что престарелая баронесса Миранда де Понтарлье ещё жива. У неё-то он и узнает, что происходит в столице. – Никто не заподозрит меня… Разведаю обстановку и вернусь.