Разрушительница проклятий - Одри Грей

– Прости, но я не передумаю, Ашерон. Все уже решено.

Он моргнул, вглядываясь в нее, его грудь вздымалась, он стискивал и разжимал кулаки.

– Хейвен, ты понятия не имеешь, к чему приведет высвобождение как светлой, так и темной магии. Это может убить тебя, или случится кое-что похуже. Ты можешь измениться, стать монстром.

– Тогда избавь меня от страданий после того, как мы снимем Проклятие.

Хейвен не хотела произносить эти слова таким резким и безразличным тоном, особенно после всего, что произошло, когда после смерти Рук прошло так мало времени, но не сдержалась.

Ашерон уставился на нее так, словно она внезапно стала ему чужой.

– Как ты вообще можешь предлагать мне такое?!

Боль в его голосе глубоко ранила Хейвен, но Повелитель Солнца сорвался с места прежде, чем она смогла все исправить.

Сурай вышла вперед и положила свою тонкую руку на запястье Хейвен.

– Он переживет это.

– Не думаю, – ответила Хейвен, наблюдая, как Ашерон исчезает в густом лесу за рекой. Ее сердце разрывалось на части при мысли о том, что она потеряет его, но снять Проклятие, спасти Белла и заставить Королеву Теней заплатить за смерть Рук было гораздо важнее.

И если для этого ей придется стать магическим оружием – так тому и быть.

Глубоко вздохнув, Хейвен повернулась к Бьорну.

– Провидец, что мы должны делать?

Бьорн сунул руку во внутренний карман плаща и вытащил маленький зеленый мешочек. Ее мешочек с рунами! Казалось, прошли годы с тех пор, как Хейвен взобралась на тот гигантский ясень и взяла камень для Белла, с чего все и началось.

Губы Бьорна изогнулись в полуулыбке.

– Похоже, Дамиус забыл про них. Теперь нам нужно найти укрытие и развести огонь, достаточно жаркий, чтобы расплавить эти рунные камни.

Внезапно Хейвен остро осознала, что собирается сделать, горло стало шершавым, как наждачная бумага, когда она попыталась сглотнуть. Она представила, как Бьорн рисует рунные метки на ее теле.

Но это… здесь было что-то не так.

– Это не рунные метки, Провидец. Это руны силы.

На лице Бьорна промелькнуло восхищение, он приподнял бровь.

– Очень хорошо. У того, кто выбирал эти камни, был наметанный глаз. Некоторые из этих рун силы настолько редки, настолько могущественны, что я никогда их прежде не встречал и не знаю, как они действуют.

В его словах звучало предупреждение. Хейвен переступила с ноги на ногу, тошнота скрутила желудок.

– Передумала? – осторожно спросил Бьорн.

– Нет. Я просто… – Взгляд Хейвен невольно скользнул на деревья. Что, если Ашерон прав? Что, если это убьет ее или сделает с ней кое-что похуже?

Что, если она станет монстром?

Глубоко вздохнув, чтобы прогнать страхи, она перевела взгляд обратно на Провидца и мешочек с камнями.

– Я готова. Просто пообещайте мне, что, если я стану чем-то… злым, вы убьете меня, чтобы Ашерону не пришлось этого делать.

Сурай ахнула, но Бьорн кивнул.

– Что ж, – начал он. – Молись Богине, чтобы Ашерон вернулся и помог нам.

* * *

В пещере, которую Бьорн выбрал для проведения ритуала, пылал огромный костер, черный дым поднимался сквозь трещины в гранитном потолке. Хейвен сосредоточилась на голубом клочке неба, видневшимся сквозь этот дым, пока Бьорн кружил вокруг огня, распевая на незнакомом ей языке. Горящие рунные камни наполняли воздух металлическим запахом раздавленной розы, от которого у Хейвен скрутило живот.

Она сняла всю одежду, оставшись лишь в нижней рубашке и белье, пот бисеринками стекал по обнаженной коже, собираясь между грудями. Она уже несколько часов лежала в этой залитой жаром пещере, ждала и слушала напевы Бьорна.

Хейвен повернулась на бок и посмотрела на Сурай, которая сидела рядом, скрестив ноги.

– Он не придет.

Сурай моргнула, выходя из транса горя, охватившего ее в последние несколько часов.

– Тогда мы сделаем это без него.

– Нет! – крикнул Бьорн. – Нам нужна его сила, чтобы обуздать силу камней. Даже втроем мы можем не справиться. Все потому, что здесь слишком много темной магии.

Сурай покачала головой, ее растрепанная коса перекинулась через плечо.

– Сегодня полнолуние. Мы должны сделать это сейчас.

Хейвен приподнялась на локтях.

– Сделай это, Провидец. Я возьму на себя ответственность за последствия.

Хейвен намеревалась сдержать обещание. Какими бы ни были последствия. Ради Белла. Ради мести.

Бьорн наклонился к ней. На мгновение Хейвен могла поклясться, что он ясно видит своими лунно-белыми глазами. Бьорн сглотнул. Затем вновь прошелся вокруг костра, а Хейвен снова перевела взгляд на Сурай.

– Если что-то случится, передай Ашерону, что он симпатичный ублюдок. И… что мне жаль.

Сурай открыла рот, ее взгляд скользнул куда-то мимо Хейвен.

– Скажи это ему сама.

Сердце Хейвен ударилось о ребра, когда она обернулась и увидела Ашерона, который вошел в пещеру и направился к ней. По пути он выдержал ее пристальный взгляд и опустился на колени рядом с ней.

– Ты пришел! – с облегчением вздохнула Хейвен.

Холодной с мороза рукой Ашерон взял ее за руку. Прошло несколько мгновений, он, казалось, с трудом подбирал слова.

– Я не согласен с этим решением, Хейвен, но я буду сражаться рядом с тобой до конца, каким бы он ни был. Тебе принадлежит мой меч… и мое сердце. Несмотря ни на что.

– Долго же ты созревал для этого! – прорычала Сурай.

– Если она умрет, вы все ответите мне за это, – покосился на нее Ашерон.

Он не упомянул другой сценарий – если Хейвен превратится в порождение зла, такое же ужасное, как Королева Теней. Магия была темным, двуличным господином и вполне могла пробудить в Хейвен совершенно другое создание.

Прежде чем она успела ответить, Бьорн вышел вперед, и в пещере словно сгустились тучи. Сердце Хейвен угрожало выпрыгнуть из груди, когда Бьорн склонился над ней. От потертой чаши в его руках поднимался пар.

Когда-то эту чашу, должно быть, украшали драгоценные камни, но теперь от них остались лишь едва заметные овальные и ромбовидные отпечатки на потускневшем золоте.

Бьорн устроился на плаще слева от Хейвен, содержимое кубка освещало его серьезное лицо. Повисла тишина. Все взгляды были прикованы к чаше с расплавленными рунными камнями.

Такой сгусток магии…

Хейвен рывком села, обхватила руками колени, заглянула через золотой ободок – и ахнула.

В своей твердой форме рунные камни представляли собой отполированные куски породы и драгоценные камни. Симпатичные, но не потрясающие.

Но расплавленные… в расплавленном виде они стали смешением цветов и света, мерцающим, металлическим и манящим, и это было самое великолепное зрелище, которое