За точкой невозврата. Вечер Победы - Александр Борисович Михайловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А если мы попробуем побрыкаться, – сказал генерал Данфорд, – то конец придет уже нашим парням, и прямо сейчас. У Роммеля сейчас под рукой примерно триста пятьдесят тысяч солдат с опытом большой войны, плюс примкнувший бундесвер и формирующиеся сейчас отряды народного фрайкора, а у нас личного состава на территории Германии чуть больше тридцати тысяч человек, причем значительная их часть – это инженерно-технический персонал базы в Раммштайне. В настоящий момент мы просто не в состоянии сконцентрировать на европейском направлении хоть сколь-нибудь значимые силы, ибо боевой состав нашей армии – это всего-то полмиллиона солдат и офицеров, разбросанных по множеству самых различных горячих точек. И везде в случае нашего ухода оттуда или хотя бы значительного ослабления тут же начнется такой же праздник непослушания, как в Германии. Ким тут же растопчет Южную Корею, талибы в Афганистане свергнут президента Гани, в Ираке возьмут верх проиранские силы, а курды перейдут на сторону Башара Асада и русских. В нашей плотине уже столько разных дырок, что скоро не будет хватать пальцев, чтобы их заткнуть[22].
Смущенно посопев, госсекретарь Помпео сказал:
– Франция, Италия, Испания и прочие европейские страны поменьше дали нам понять, что переворот в Германии – это внутреннее дело самой Германии, тем более что предыдущее правительство ушло в отставку почти добровольно. Вот если бы на Германию напали русские, это было бы совсем другое дело, а внутренний переворот под пятую статью устава Североатлантического Альянса не подпадает. Так что никто не рвется лезть голыми руками в это осиное гнездо решать за свой счет наши проблемы.
– Если мы уйдем из Германии, – сказал генерал Данфорд, – то Североатлантический альянс попросту рассыплется, ибо это было ключевое звено. И не уйти мы не можем, потому что расклад сил совсем не в нашу пользу. Прямой военный разгром будет еще хуже нашего добровольного отступления, а эскалация до небес будет хуже разгрома…
– В своем последнем утверждении, мистер Данфорд, вы совершенно правы, – вздохнул президент Пенс, – поэтому отступайте. А вы, мистер Помпео, дайте понять всем немцам, которые не желают жить при военной диктатуре фельдмаршала Роммеля, что их с распростертыми объятьями ждут у нас в Америке, как германские капиталы, которые пожелают найти убежище в тихой американской гавани от неустройств, бушующих сейчас в Европе. С момента начала польской кампании русской армии мы получили весьма значительный приток средств в наши банки, но этого совершенно недостаточно, работа в этом направлении должна быть продолжена.
– Мистер президент, вы и в самом деле хотите, чтобы мы отдали заключенных наших тайных тюрем на территории Германии? – спросила замдиректора ЦРУ по зарубежным операциям Элизабет Кимбер.
– Мисс Кимбер, – рявкнул президент Пенс, – вам сегодня с утра на голову не падало ничего тяжелого? Предположительно в руках у Роммеля находится ваша начальница миссис Хаспел, а вы задаете мне такие идиотские вопросы? Вы представляете себе, сколько разного дерьма смогут выдавить из этой особы русские и германские спецлужбы, включая историю гибели президента Трампа вместе со всеми сопровождающими? Как я понимаю, миссис Хаспел была погружена в это дело чуть больше, чем по маковку, и в самом ближайшем будущем это грязное белье может оказаться на всеобщем обозрении, вместе с историей начала всемирной пандемии. Такой большой ком навоза сразу в нас еще никто не бросал. Поэтому делайте что вам сказали и не задавайте вопросов! А вы, мистер Помпео, через Турцию или Объединенные Арабские Эмираты попробуйте выяснить у русских, что они хотят за то, чтобы все это грязное белье так и не стало достоянием гласности. На этом все, леди и джентльмены, идите и больше не грешите.
23 октября 2019 года, 12:25. Германия, Берлин, тюрьма Мабит, одиночная камера
Бывшая директор ЦРУ, а ныне безымянная узница германского диктатора – Джина Хаспел, она же «Кровавая Джина»
Так уж получилось, что переворот Роммеля застал меня в служебной командировке в Берлине на конспиративной квартире ЦРУ с паспортом на другое имя. Совершенно неожиданно рано утром двадцать первого числа город во всех направлениях оказался перекрыт военными патрулями в форме вермахта; при попытках позвонить куда-то за пределы Германии по стационарному или сотовому телефону звонок неизменно срывался, а мой спутниковый телефон показывал, что отсутствует связь с сателлитом. Кто-то очень продуманно подошел к вопросу изоляции столицы Германии от внешнего мира и включил аппаратуру глушения спутникового сигнала. Включив телевизор, я увидела, что одни местные каналы вовсе пропали из сетки вещания, и теперь там показывают одну и ту же программу с русским балетом про лебедей, а на других каналах, продолжающих трансляцию, по нижней части экрана бежит строка, сообщающая о том, что в ближайшее время прозвучит важное правительственное сообщение.
И вот тогда я, может быть, впервые в жизни, по-настоящему испугалась. Хорошо смотреть на латиноамериканский переворот по телевизору, но очень плохо тем, кто оказался в его эпицентре, особенно если главными действующими лицами оказались не бестолковые колумбийцы, панамцы или костариканцы, а злые и серьезные немцы из двадцатого века.
Вскоре состоялось то самое важное правительственное сообщение… И после этого стало ясно абсолютно все. Путин опять на повороте обошел нас на два корпуса, вытащив из рукава джокера по имени «Роммель»; он бросил эту карту на стол, и Германия буквально сошла с ума в пароксизме восторга, тем более что прибыл будущий диктатор из двадцатого века не один, а вместе с трехсоттысячной армией. И уже здесь к нему присоединились пятьдесят тысяч немецких солдат, больше года назад высланных русскими прямо с полей сражения зимней кампании в России.
Итогом всей этой комбинации стало то, что правительство добровольно подало в отставку, передав полномочия временному канцлеру Эрвину Роммелю, а бундестаг самораспустился. Следующие выборы состоятся следующей весной, то есть, насколько я понимаю подобные режимы, примерно никогда. Речь, зачитанная с экрана новоявленным военным диктатором, привела меня в ужас. Однако среднестатистическому немцу она наверняка чрезвычайно понравилась. Герр фельдмаршал декларировал неприкрытое торжество традиционных семейных ценностей, неприятие половых извращений и преференций для различных меньшинств, новую миграционную политику под лозунгом «трудись как немец или уматывай», а также внешнюю политику своего кабинета, свободную от прежних евроатлантических ориентиров и наполненную государственным прагматизмом. Еще новоявленный диктатор изрек слоган «Германия – это промышленность, а
