Меч и ятаган - Саймон Скэрроу

Немного подождав, Томас зашел в ту узкую улочку и продефилировал мимо ворот. Стены вокруг дома были изрядно выше человеческого роста, к тому же такие, что особо не ухватишься. Ворота крепкие, с поперечными дубовыми балками. Пройдя мимо, Томас развернулся и стал ждать. Достаточно скоро в улочку начали втекать те, кто здесь жил. Томас как бы невзначай приблизился к одному почтенного вида господину в строгом, в тон прошедшему мероприятию, плаще.

— Прошу прощения, сир, — обратился Томас на французском. — Я тут с поручением передать письмо в дом английского рыцаря. Мне сказали, что он живет на этой улице. Но вот в каком доме, увы, не знаю.

— А, сэр Оливер Стокли? — догадался господин. — Вот он, их дом, рядом с моим.

— Благодарю вас, сир. Однако письмо адресовано не ему, а даме — кажется, ее звать Мария?

— Да-да, — кивнул сосед Стокли. — По всей видимости, его жена.

— Его… Жена…

— Ох уж эти мне рыцари, — усмешливо произнес дородный господин, постучав себя сбоку по кончику носа. — На словах блюдут каноны благочестия, а на деле соответствие между рыцарями и их канонами не больше, чем между «сиром» и «сыром». Разве я не прав? — Не услышав от оторопевшего вдруг Томаса ответа, он вначале поскучнел, а затем и помрачнел. — У вас ко мне всё?

— Д-да, — выдавил Томас с натянутой улыбкой. — Благодарю. Желаю здравствовать… То есть спокойной ночи. Час, я вижу, поздний: письмо занесу в другой раз.

Он развернулся и побрел к обители, с сердцем тяжелым как камень.

Глава 31

— Воры, и где? Прямо здесь, в сердце нашей обороны! — Ла Валетт, изумленно покачивая головой, обвел собравшихся взглядом. — Неслыханно. Немыслимо. Да-да: кто-то проник нынче ночью в форт и пытался влезть в наше хранилище. Хвала Всевышнему, эти исчадия ада недоучли крепость замка́, иначе взяли бы с собой все, что только можно унести. Это скандал, мессиры. — Великий магистр еще раз оглядел собрание. — Но и не только это: при этом они ранили троих наших людей.

В ответ густая напряженная тишина, нарушить которую посмел разве что полковник Мас:

— Хорошо, что они остались живы, и хорошо, что выдержал замок. Повезло.

— Везение здесь ни при чем. Тот замок был изготовлен одним из славнейших мастеров Парижа, как и замки на двери сокровищницы. Месье Бретон заверял меня, что они неприступны.

Томас, наряду с другими, глубокомысленно кивнул. Несмотря на внешнее спокойствие, его душило сердцебиение, а на ладонях ощущался липкий пот.

Стокли, прежде чем снова повернуться к Великому магистру, скользнул по Баррету каверзным взглядом. Между тем ла Валетт продолжал:

— Этих грабителей необходимо разыскать и покарать так, чтобы впредь было неповадно. Никакой жалости, невзирая на звание и чин. Отныне подобная кара будет распространяться на всех, кто совершит подобное преступление. Мы здесь все едины и служим одному делу — и те, кто в Ордене, и простые горожане Мальты. Полковник, развесить на главных улицах Биргу объявление о награде. Сто золотых тому, кто схватит этих преступников или предоставит сведения, способные привести к их поимке.

— Слушаю, сир, — кивнул Мас.

— Очень хорошо. С этого дня караул у хранилища удвоить. А также у главных ворот. Такое больше не должно повториться. — Ла Валетт хватил ладонью по столу, вновь обводя строгим взглядом своих офицеров. — Ну ладно, — мягчея лицом, произнес он, — переходим к другим вопросам. Прежде всего, сэр Оливер, доложите обстановку с водой. Я слышал, мы потребляем ее больше, чем того ожидалось.

— В самом деле, сир. Но есть и дополнительные сложности. Одна из емкостей под Сент-Мишелем поражена морской водой. Где-то на дне имеется прободение или трещина, и туда начала поступать вода из моря. В результате мы потеряли приблизительно… одну восьмую наших запасов. Я предлагаю незамедлительно ввести норму ограничения. Понятно, что это придется не по нраву…

— Чш-ш! — осекая докладчика, поднял руку полковник Мас.

— Полковник, что за манеры!

— Тихо, я сказал. Слушайте, — Мас указал в сторону окна. — Там что-то не то.

Все уже настолько привыкли к рваному ритму пушечного бабаханья за бухтой, что перестали обращать на него внимание. И вот сейчас он смолк.

О том, что значит внезапное молчание вражеских пушек, Томас знал не понаслышке.

— Они атакуют Сент-Эльмо, — проговорил он.

Задвигались стулья; все кинулись к окнам и через безмятежные воды гавани уставились на оконечность полуострова Шиберрас. Оттуда со стороны вражеских ложементов донесся бой барабанов и трели рожков; стали видны крохотные фигурки янычаров, стремглав бегущие под зеленым знаменем с колышущимся белым бунчуком. Они вылезали из своих укрытий и, обтекая своей массой неровности рельефа, стремительно неслись к оборонительному рву перед фортом. Вдоль парапета поднялись защитники, и в утреннем воздухе расцвели первые облака порохового дыма. Треск аркебузных выстрелов докатился до Сент-Анджело не сразу. Но вот звук усилился: это турецкие стрелки нашли себе мишени на изъязвленных ядрами и пулями стенах Сент-Эльмо.

— Гляньте туда, — полковник Мас поднятой рукой указал на край равелина, различимый за пределами форта. — Там что, поднят неприятельский флаг? Не разберу.

Томас напряг глаза в попытке разглядеть детали сквозь мерцание воздуха. Да, безусловно, на равелине металось какое-то знамя, но на таком расстоянии нельзя было толком различить ни цвета полотнища, ни мельтешащие вокруг фигурки. И вот, словно в ответ на волнение, легкий бриз вытянул тот флаг, и его цвет стал виден безошибочно.

— Это турки, — сообщил Стокли. — Они взяли равелин.

— Как?! — изумленно воскликнул ла Валетт. — Такое невозможно! Ведь приступ едва начался. Не может быть…

Глаза, как известно, не лгут, и все же сложно было не поддаться изумлению. Османы должны были вначале перебраться через ров и одолеть все прочие препятствия, затем взобраться на стены равелина и лишь тогда сойтись с защитниками в ближнем бою. И тем не менее, как ни дивись, вон оно, вражеское знамя, полощется над равелином, а неприятель с его стен уже бьет из аркебуз по форту, только дымки успевают взлетать.

Мас яростно сжимал кулаки:

— Это что там за чертовщина? Чем занимается Миранда?

— Сейчас же послать туда лодку, — приказал ла Валетт. — Мне нужен доклад, срочно.

— Слушаю, сир. — Мас, набычив голову, вылетел из кабинета.

Остальные в растущем отчаянии продолжали смотреть, как враг по всему фронту стены выбирается из рва и уже прилаживает к обгрызенным обстрелом стенам форта штурмовые лестницы. Солнце отблескивало от доспехов и оружия защищающих парапет солдат, но вот все скрылось в космах дыма и пламени. Лишь местами посверкивали сквозь глухую завесу зажигательные смеси и шальные дуги летящих сверху огненных обручей.

Внизу, на лазоревой глади бухты, видна была лодка, бесстрашно несущаяся по мелким волнам к причалу под осажденным фортом. Весельники-мальтийцы гребли отчаянно, и суденышко продвигалось довольно прытко. Оно одолело уже с полпути, если не больше, когда его на безмятежной глади заметили турки. И решили уделить ему внимание. Сразу несколько стрелков навели на нее длинные стволы своих аркебуз. Захлопали выстрелы, и фонтанчики воды стали взлетать и спереди, и по бокам. Те, кто смотрел за продвижением лодки из Сент-Анджело, подбадривали товарищей криком: гони, гони! Однако пули врага по приближении лодки к берегу ложились все аккуратнее.

Вот свинец угодил ей по носу так, что брызнули щепки. Один из гребцов, уронив весло, схватился за окровавленную руку; лодку тут же развернуло, и тот, кто на румпеле, [54]выровняв курс, напустился на раненого: мол, чего сидишь, хватай весло! Невероятно, но лодчонка все же вырвалась из зоны попадания стрелков и наконец прибилась к небольшому причалу у подножия отлогой скалы. Гребцы опустили весла, а с носа на берег соскочил посланный Масом для получения доклада офицер и по прорубленным в скале ступеням помчался наверх, к тыльному входу в форт, что возле башни.

Мелкая драма, хоть и наполовину, была все-таки окончена, и можно было вздохнуть с облегчением. Ла Валетт приказал советникам следовать за собой и повел их из кабинета на башню цитадели, откуда на штурм Святого Эльма вид открывался более подробный. Солнце в небе поднялось, и задувший с севера бриз частично разогнал дымовую завесу, что упорно окутывала весь перед форта. С ее уходом открылась вся жестокость борьбы за равелин и за крепостные стены. Перед стеной лежали груды тел вперемешку с обломками разрушенных лестниц. Телами были усеяны и стены, особенно у парапета, и по выщербленной каменной кладке вниз струились багряные потоки. Над всем этим побоищем по-прежнему развевался штандарт Ордена, и видны были отдаленные фигуры рыцарей, которые, поблескивая сталью, направляли в бой своих солдат, дерзко стоя на самом виду у неприятельских стрелков, что вели огонь из укрытия своих ложементов, даром что при этом рисковали попасть в своих.