Я - истребитель - Георгий Захаров

"Фокке-вульфы" затем вообще оставили его, и он не сразу разобрался, в чем дело. Подумал: какая-то уловка. Осмотрелся, но ничего подозрительного не заметил - "фоккеры" удалялись. Когда развернулся курсом на аэродром, все понял - к месту боя приближалась еще одна группа "петляковых" под сильным прикрытием "яков". Такая встреча немцам показалась, конечно, нежелательной. Вот они и ретировались...

Прошло несколько дней. Перед очередным боевым вылетом Даниленко слушал Бориса Ляпунова, который, по обыкновению, балагурил:

- Чуть не испортили, гады, новые штаны! Зажали - мое почтение! Кричу ему: "Ты что же, гад, делаешь?! Я же только что сшил!" Смотрю; помогло! Заслушался "фока" - на хвосте висел, а прозевал!

Летчики говорили о каких-то пустяках, и, если бы Борис тогда не "жаловался" на немцев, которые хотели испортить его новые галифе, Даниленко вообще бы не запомнил, о чем они тогда говорили. Так, на бегу, перекинулись несколькими фразами - Ляпунов ждал, когда заправят его самолет. Это был его второй боевой вылет в тот день. Он повел группу, заменив Ивана Заморина.

Бой был тяжелым. Ляпунов дрался с четырьмя "фокке-вульфами". Он вышел из боя на поврежденном самолете, а немцы вое продолжали его добивать. Несколько снарядов попало в кабину. Осколком Борису раздробило плечо. Тяжело раненный, он все же перетянул через линию фронта и выпрыгнул с парашютом.

Умер летчик-истребитель Борис Ляпунов сразу после приземления.

Боевые донесения и сводки наиболее беспристрастно отражают обстановку тех дней, Я приведу только несколько эпизодов, по времени относящихся к последним числам августа. На мой взгляд, они достаточно наглядно воссоздают напряженную атмосферу, в которой находились летчики 303-й истребительной авиационной дивизии в конце лета сорок третьего года. 29 августа под вечер восемь "яков" 18-го гвардейского полка под командованием капитана Сибирина по вызову с переднего края вылетели для отражения налета вражеских бомбардировщиков. В районе населенного пункта Бывалки встретили группу, состоявшую из 36 "хейнкелей". Сибирин решительно повел свою восьмерку в атаку, "Хейнкели" беспорядочно побросали бомбы и стали поспешно уходить. Лейтенант Лобашов атаковал одного из них и сбил. Второго сбил лейтенант Пинчук. Третьего младший лейтенант Столяров. Старший лейтенант Запаскин подбил четвертого. Наши истребители потерь не имели.

На следующий день звено под командованием капитана Сибирина и шестерка истребителей "Нормандии" под командованием старшего лейтенанта Бегена прикрывали наши войска в районе Ельни. Они встретили до 40 "юнкерсов" под прикрытием ФВ-190. Десять "яков" обратили в бегство эту группу, не дав немцам отбомбиться. Летчики "Нормандии" Беген, Бон, Матисс и летчики 18-го полка Пинчук и Арсеньев сбили в этом бою по одному Ю-87. Капитан Сибирин сбил один "юнкерс" и один "фокке-вульф". Лейтенант Лобашов - два "юнкерса". Наши летчики потерь не имели.

31 августа в восемь часов утра четверка истребителей 20-го полка под командованием командира эскадрильи Удовицкого сопровождала девятку бомбардировщиков Пе-2. Возвращаясь с задания, "петляковы" подверглись атаке четырех ФВ-190. Наши истребители все их атаки отбили, а младший лейтенант Жидков сбил один ФВ-190.

В тот же день 12 экипажей "Нормандии", которые вел лейтенант Альбер, над Ельней приняли бой с 17 "юнкерсами" и 8 "фокке-вульфами". В этом бою лейтенанты Альбер, де ля Пуап, Барбье, Лефевр, Риссо сбили по одному Ю-87. По одному бомбардировщику подбили старший лейтенант Беген и младший лейтенант Матисс.

Другая группа, состоявшая из девяти истребителей "Нормандии", которых вел лейтенант Дюран, встретила до 100 бомбардировщиков "Хейнкель-111" под прикрытием 20 "Фокке-Вульфов-190". С первой же атаки Дюран сбил один "хейнкель", но истребители прикрытия оказали сильное сопротивление и связали французских летчиков боем. Старший лейтенант Леон и младший лейтенант Фуко вели бой на виражах - каждый с парой "фокке-вульфов". Оба сбили по одной машине. Лейтенант Риссо и младший лейтенант Матисс атаковали один "фоккер" его сбил Матисс. В этом бою погибли капитан де Форж и младший лейтенант де Сибур...

Такова далеко не полная хроника событий только трех последних августовских дней сорок третьего года, В этот период - не берусь точно утверждать, что в августе, возможно, и в начале сентября - памятный бой провел летчик 18-го гвардейского полка лейтенант Николай Пинчук. Он сбил тогда один вражеский бомбардировщик и таранил другой. Как только над Пинчуком раскрылся купол парашюта, к нему тотчас устремились "фокке-вульфы". Казалось, судьба славного воздушного бойца предрешена, но в этот момент к нему на помощь пришел летчик "Нормандии" Дюран.

Вернувшись в полк, Пинчук по-братски обнял своего боевого товарища. А через несколько дней, в сентябре, один из лучших асов "Нормандии" Дюран погиб. У Дюрана к тому времени было уже одиннадцать побед.

Трудными были эти августовские бои. Но нам предстоял не менее трудный сентябрь - войска фронта продвигались к Смоленску.

Я уже упоминал, что кроме 18-го гвардейского, 20-го полков и 1-го отдельного истребительного полка "Нормандия" в составе 303-й истребительной авиадивизии воевало еще два полка - 168-й и 523-й.

О 168-м истребительном я должен сказать вкратце несколько слов, тем более что боевая история этого полка впоследствии оказалась теснейшим образом связанной с боевой историей 523-го истребительного авиаполка.

168-й полк был разведывательным полком. Одна эскадрилья, которой командовал Митрофан Ануфриев, летала на "яках", оборудованных специальной аппаратурой для аэрофотосъемки, другая эскадрилья обеспечивала сопровождение разведчиков. В полку было немало и сильных воздушных бойцов, из которых в первую очередь я хочу назвать штурмана полка капитана Титарева и командира эскадрильи старшего лейтенанта Серегина. Но основная специфика полка определялась все-таки работой эскадрильи разведчиков Митрофана Ануфриева. Обычно воздушной разведкой на фронте занимались специально подготовленные экипажи и эскадрильи Ил-2 и Пе-2. Я не имею сейчас в виду знакомые всем фронтовым летчикам разведполеты, которые приходилось выполнять многим. Я говорю о профессиональной работе воздушного разведчика. Так вот, среди пилотов, летавших на истребителях, такие разведчики встречались реже, чем среди летавших на Ил-2 и Пе-2. Это, на мой взгляд, объясняется как тактико-техническими данными самолетов, так и некоторыми психологическими моментами. Работа воздушного разведчика для летчика-истребителя в принципе менее свойственна. У нас же в дивизии постоянно находился целый полк истребителей-разведчиков. Причем авторитет наших разведчиков был необычайно высок. Отдельные уникальные специалисты (такие, скажем, как Митрофан Ануфриев) иногда получали персональные задания непосредственно от командующего воздушной армией. Такое в боевой практике случалось не часто.