Мать Лжи - Дэйв Дункан

— Я согласен, что Салтайя должна умереть, — прошептал Следопыт. — Но откуда вам знать, что она с ними?

— Она с ними! — вступила в спор Фабия. — Веристы не стали бы сжигать убежища, они еще рассчитывают вернуться домой.

— Но что будет с невинными, которых она ведет за собой?

— Послушай, это решение мы приняли еще на Первом Леднике, когда могли здраво мыслить.

В сумраке пещеры Орлад едва различал лицо сестры, однако ее голос звучал уверенно. Именно она убедила их, что блокировать тропу в самом начале бесполезно. Сооружение на Первом Леднике можно легко починить, после чего за ними в погоню устремятся боевые звери. А вот Первый Скачок, как пришлось признать Орладу, когда Фабия стала задавать ему вопросы, можно сделать совершенно непроходимым. К этому времени Салтайя сама уничтожит все убежища и отрежет себе путь домой. Сейчас Фабия лишь повторяла свои доводы.

— Салтайя и ее отвратительный выводок несли смерть нашему миру в течение тридцати лет. Сейчас нам представился первый случай ее убрать. Сколько еще людей она убьет? Вы готовы взять на себя ответственность за их смерти?

Орлад задержался на горе Черепов, чтобы понаблюдать за преследователями, и пришел к выводу, что Шестой Караван почти в полном составе. Значит, вместе с Королевой Теней умрут четыре шестидесятки человек. Такова кара за помощь лорду крови. Он собрал заплечный мешок и содрогнулся.

— Пора выходить, — сказал Орлад. — Не задерживайтесь.

Он протиснулся в узкую щель, мимо сложенных у стены запасов пеммикана, и вышел из пещеры на холодный ветер. Солнце висело у него за спиной, освещая гору Варакатс перед ним, возвышающуюся над серым однообразным ландшафтом. Пять дней на Границе, и ему больше не придется смотреть на эту гору. Говорят, первый признак того, что ты на другой Грани — исчезновение горы Варакатс. А Вуаль Анзиэль танцует так низко у тебя над головой, что кажется, будто до нее легко дотянуться.

В самой Пещере не осталось ничего, что могло бы гореть, зато тут были последние запасы провианта во всей Грани. Отряд возьмет с собой столько, сколько сможет унести, и пойдет к Границе. Эти запасы жизненно необходимы. Как только его спутники вышли из пещеры, Орлад облил маслом пеммикан и бросил сверху тлеющую головешку. Ветер тут же подхватил пламя; Орлад быстро отступил в сторону. Пеммикан состоял из высушенного мяса и жира. Даже здесь он горел. О да, прекрасно горел!

— Наконец-то тепло! — воскликнула Фабия. — Но где же ванна?

Орлад закинул на плечи мешок и согнулся под его тяжестью, ведь сегодня ему пришлось положить туда кувшин с маслом, одеяла и запас пищи на две шестидневки.

— Не мешкай. Как только они увидят дым, то бросятся за нами, словно голодные котомедведи.

Хермеск все бормотал себе под нос, что разрушение мостов — оскорбление священной Храды, но уничтоженные припасы куда серьезнее помешают врагу. Без них караван потеряет всякую надежду добраться до первых флоренгианских укрытий, а Селебры найдут там провизию, которую принесли из Веритано. Но прежде они должны сжечь мост через Скачок и убраться отсюда подальше, прежде чем обреченные на смерть Герои попытаются им отомстить. Каннибализм среди веристов запрещен, но о Стралге ходили самые разные легенды…

— Фабия, пойдешь последней, — распорядился Орлад, подразумевая, чтобы она присматривала за Дантио. — Мы с Ваэльсом будем идти впереди.

Когда два вериста зашагали рядом по тропе, Ваэльс спросил:

— Откуда взялась эта пыль?

— Понятия не имею.

Пыль покрывала все вокруг возле Границы и стала настоящим проклятием для путешественников. От пыли горели глаза и жгло в горле. Она проникала всюду, под ее толстым слоем не было видно ни снега, ни льда. Пейзаж, куда ни глянь, стал однообразно серым, словно его присыпал пепел. Изредка попадались валуны и впадины, но время сгладило острые углы. Солнце едва успело подняться над горизонтом — невероятно яркое на фоне синего, почти черного неба, усыпанного звездами. Ветер над этой бесконечной пустыней не унимался; казалось, он приводит в движение целую реку пыли. Со временем она полностью скроет дорогу, но пока в вехах нужды не было — через каменный лабиринт протоптали довольно широкую тропу.

— Объясни еще раз, — заговорил Ваэльс, опустив лицо, чтобы защитить его от порывов ветра, — почему лучше перекрыть им путь здесь, а не возле горы Черепов.

Орлад немного помедлил, восстанавливая дыхание. В Нардалборге он мог бы нести такой груз целый день, без отдыха. Здесь ему удавалось сделать лишь несколько шагов подряд.

Он словно шел по глубокому снегу, при этом у него работало всего одно легкое.

Нет смысла тратить дыхание и повторять Ваэльсу историю Скачка, часть легенды о первом переходе. Орда Стралга вышла к реке Пыли и попыталась ее перейти — тут стало ясно, что это зыбучие пески. Пыль была скользкой, будто масло. Люди падали, пыль наполняла их одежду, ноздри и рот, и их засасывало.

Тогда они начали искать самое узкое место и попыталась перепрыгнуть — приняв боевую форму, естественно. Троим прыжок не удался, и они погибли. Перепрыгнул лишь Стралг. Ему швырнули камень на веревке и переправили одежду, чтобы он не окоченел. Им удалось соорудить веревочный мост. Он простоял много лет, пока его не расшатали постоянные ветра и пыль. Прошлым летом Хет послал сюда отряд строителей. Когда сатрап Терек не разрешил испытуемому Орладу стать кандидатом, Хет назначил его строителем. Орлад донес свою долю материалов от самого Первого Ледника и принял участие в работах. А теперь он уничтожит этот мост.

— У Стралга были веревки, у Салтайи их нет, — сказал он. — А без веревок они его не восстановят.

— Но раз Стралг перепрыгнул через зыбучий песок, это сделают и другие! Тогда они бросятся в погоню.

— Сам увидишь, когда доберемся до моста. — Орлад снова зашагал вперед.

Если они вообще туда доберутся… Он знал все подъемы и спуски на этом коротком пути, но еще никогда не пытался проделать его с таким огромным грузом на плечах. В прошлом году он быстрее приспособился к местным условиям. А теперь у него за плечами были тяжелейший переход и несколько сражений. Перед глазами начали танцевать черные пятна, и он остановился, чтобы они исчезли.

— Понеси… меня… пожалуйста, — прошептал Ваэльс.

— Сбегаю вперед… брошу мешок… и вернусь.

— Возьми и мой… мешок.

Орлад нашел в себе силы усмехнуться. Когда рядом был Ваэльс, жизнь становилась лучше. Орлад, которым он стал, нравился ему куда больше прежнего.

Скачок не изменился. Зазубренный провал в реке Пыли зигзагом уходил вниз. Мертвящий холодный ветер, не смолкая, завывал над пропастью. Вертикальные стены провала были отполированы до зеркального блеска. Косые лучи солнца не могли разогнать царивший внизу мрак, но в тех редких случаях, когда становилось видно дно, можно было разглядеть бурление реки: слабые тучи пыли поднимались и медленно оседали. Падение с такой высоты в воду приведет к гибели, если ты не превосходный ныряльщик — тогда еще есть надежда на спасение. Но не здесь. Пыль — странное вещество, мягкое под ногами и твердое, как камень, если нанести по нему удар. При падении в реку Пыли выжить невозможно.