Дворец для сероглазого принца - Татьяна Тронина

– Я же говорю – прости его. Мужскую природу не переделаешь. И нечего на пятом десятке верить в какую-то неземную любовь до гроба, – терпеливо втолковывала Ульяна. – Он, твой Алеша, всегда ходок был по женской части. Да что тут скрывать... – вдруг с ожесточением произнесла она. – У него даже со мной роман был! Да, представь себе... Это в те времена, когда я со своим первым рассталась, а со вторым еще не успела познакомиться.

Нелли оцепенела.

– С тобой? – удивленно прошептала она. Алексей всегда за глаза посмеивался над Улькиной худобой, называл ее «узницей концлагеря», а теперь выясняется...

– Ну да!

– Ты все придумываешь! – почти спокойно сказала Нелли, отстраняясь от нее.

– Нет, это правда! – с вызовом воскликнула Ульяна. – Я, конечно, скотина, виновата перед тобой, и все такое... Но должна же ты понять, что за человек твой муж!

– Неправда.

– Нелли, да не будь ты такой наивной! – закричала Ульяна.

– Уходи, Уля, – холодно произнесла Нелли. – Немедленно.

Несколько секунд Ульяна смотрела на Нелли, а потом ушла, громко хлопнув дверью.

– Вот дрянь... – растерянно сказала Нелли, оставшись одна.

Она хотела верить, что Уля солгала, пытаясь привести ее в чувство, но по всему выходило, что – нет. Этот вызов, эта затаенная ревность, вырвавшееся на свободу ликование, до того тщательно маскируемое... Нет, Уля не солгала.

– Она давно хотела признаться... Вот дрянь! – улыбаясь, развела руками Нелли, встав перед зеркалом. Та, зеркальная Нелли, сочувственно кивнула ей головой. – И вообще... я видела, как Ульке нравится Алешка. Сто лет назад могла бы догадаться!

Зеркальная Нелли кивнула ей в ответ – да, могла бы догадаться...

Нелли зашагала из угла в угол, пытаясь осмыслить только что открывшуюся перед ней истину.

Ей окончательно стало ясно, что дело не в Кате.

Совсем недавно Нелли обвиняла во всем эту женщину, а теперь выясняется, что дело не в ней... Дело в Алеше. Да и не в нем, собственно! Нелли с досадой поморщилась. И уж не в Уле, это точно... Дело в том, что мир несовершенен. Такова человеческая природа. Какие там проценты привела в пример Улька? Вот-вот, верность – лишь вопрос времени!

«Она сказала – глупо верить в неземную любовь на пятом десятке... Да я, собственно, и не верила, что существует на свете неземная любовь. Я просто верила в любовь. В то, что она есть. И самое страшное – на пятом десятке (впрочем, как и на любом другом) осознать, что ее нет, не было и не будет. Что есть только голос пола. Инстинкт, для приличия окутанный флером поэзии. Кино, живопись, литература... все ложь. Ромео, если бы не умер, через год после женитьбы на Джульетте тайком бегал бы к ее подружке! Все ложь. Люди, обнявшись, ходят по улицам, целуются на эскалаторах... Невесты в белых платьях, счастливые женихи... Пройдет какое-то время, и их клятвы друг другу рассыплются в прах. Я проклинала Катю, а была еще Уля. И, скорее всего, другие, имен которых я просто не знаю... Какая же я глупая!»

Нелли, схватившись за голову, тихо засмеялась.

– Ну как – ничего? – с беспокойством спросил Ганин, пошевелив плечами. Он пытался понять, хорошо ли сидит пиджак.

– Вроде бы ничего, – серьезно ответил Мика, оглядывая его со всех сторон.

– Чудесно, просто чудесно! – залепетала, захлебываясь, субтильная девушка-продавщица. Она бросилась к Ганину. – Настоящее итальянское качество... Вы второго такого костюма не найдете!

Ганин с отвращением посмотрел на нее.

– Я сам разберусь, – брюзгливо буркнул он, продолжая шевелить плечами и наклоняться. – Надо было шить на заказ, – обернулся он к сыну.

– Это долго?

– Долго. Несколько недель, наверное, – вздохнул Ганин.

– Очень долго! – возмутился Мика.

– Да, времени у нас нет... Ладно, выписывайте чек! – обернулся он к продавщице, испуганно выглядывавшей из-за вешалок.

Через полчаса Ганин с сыном вышли из универмага, пешком дошли до Лубянки, где была припаркована их машина – блестящее чудо ядовито-красного цвета (на таком цвете настоял Мика, но Ганин спорить не стал. «Вырастешь – отдам тебе», – пообещал он тогда сыну).

– Цветы нужны, – вдруг забеспокоился сын. – Как же ты без цветов?

– Найду по дороге. Знаешь, букет тоже надо было заказать заранее, – с запоздалым раскаянием вздохнул Ганин. – Чтобы чего-нибудь эдакое соорудили, фантастическое... Эскиз даже можно было нарисовать!

– Эскиз цветочного букета? – изумился сын.

– Да, а что? Потому что они, флористы, тоже мало что соображают, – брюзжал Ганин. – И вообще, тебе совет на будущее – о таких вещах заранее думай. Это же вопрос жизни и смерти!

– Да, папа, – серьезно кивнул Мика. – Может быть, мне с тобой поехать?

– Нет-нет, не стоит... Останешься с Серафимой.

– Ладно.

Дома Ганин быстро переоделся в новый костюм, долго и мучительно завязывал галстук. Мика помогал ему советами. Потом пришлось звать Серафиму Евгеньевну, и та, отпустив несколько ехидных замечаний (случая отыграться она никогда не упускала!), наконец милостиво уладила вопрос с галстуком.

Ганин побрызгался одеколоном, поцеловал Мику в макушку и выскочил из дома.

В ближайшем салоне флористики принялся выбирать букет. Выбор был огромный – у Ганина даже в глазах зарябило от цветов, половину названий которых он даже не знал.

Продавщицы так и забегали, стремясь угодить привередливому клиенту.

– Для кого букет? По какому поводу? – спрашивали они.

– Молодой женщине, – важно ответил Ганин. – Буду делать предложение...

Его слова повергли в шок служащих салона. Это ж какая на них теперь лежит ответственность!..

Перебрав кучу вариантов с орхидеями, каллами и лилиями, Ганин пришел к неожиданному выводу – надо дарить розу. Причем одну. Всего одну! В данном случае лаконизм более уместен, чем снопы из цветов и аляпистые корзинки в «новорусском» стиле... Ни бантиков, ни рюшечек, ни бумажного кружева!

Только одна роза.

Естественно, надо было решить – какого цвета...

Красный – цвет страсти. Белый – нежности и возвышенной любви. Можно розовый, но в данном случае компромиссы ни к чему...

Красный или белый?

Сначала Ганин склонялся к красному (еще жива была в памяти та фантастическая ночь!), а потом он взял в руки белую розу. Белую-белую – как снег на горных вершинах. Как крылья ангела... У этого цвета было слишком много обязательств – само собой разумеется, одной ночью не отделаешься! «Я буду любить тебя вечно. Только тебя. Только тебя...»

Григорий Ганин купил роскошную белую розу.

Еще через полчаса он надавил пальцем кнопку звонка.

– Гриша? – обрадовалась Катя, распахнув перед ним дверь. – Ты один? А Мика где...