Дворец для сероглазого принца - Татьяна Тронина

– Священник?

– Ну да! Исключительной души человек. Святой! Таких в столице и не встретишь...

– Вера Петровна знает о твоем решении? – беспокойно спросила Катя.

– Пока еще нет.

– Она будет против.

– Ну и что с того! – в отчаянии закричал Толик. – Мне надоело быть вечным ребенком. Я хочу жить, жить... Ты понимаешь?

Он в возбуждении вскочил, забегал взад-вперед по балкону. Потом наклонился, втянул ноздрями воздух.

– Какой сказочный аромат... Это что там у вас цветет, Катя?

– Жасмин. Разве ты не знаешь?

– Божественно... Я ничего не знаю! Ни цветов, ни трав. Я не знаю, как пахнет речная вода, какого цвета бывает небо... Я мечтаю о природе! – застонал бывший муж. – В общем, так, Катенька... Я предлагаю тебе поехать со мной.

– Куда? – растерялась она.

– Туда, на Оку... В тот городок... Знаешь, я уже рассказал отцу Варсонофию о тебе!

– Да бог с ним, с твоим Варсонофием... – забеспокоилась Катя. – И в каком качестве ты меня туда приглашаешь?

– В качестве жены, разумеется! – Лаэртов снова вытер лоб платком.

– Толик!

– Что, ты против? – смутился он. – Ну, тогда просто так будь со мной... как друг. Ведь тебя все равно ничего здесь не держит...

Катя не знала, плакать ей или смеяться.

– Я так и знал, что ты откажешь мне, – убитым голосом произнес Лаэртов.

– Позволь мне подумать, – улыбнулась Катя. – Знаешь, Толик, твое предложение так внезапно...

– Да-да, я не тороплю тебя! – моментально воспарил духом тот.

– Даже если я и не решусь остаться в этом твоем городке навечно, я все равно тебя там навещу, – серьезно произнесла она. – Обещаю!

Толик с чувством чмокнул ее руку.

– Толик...

– Что?

– Вера Петровна – пожилой человек, – осторожно напомнила Катя.

– Господи, да у нее здоровье лучше моего! – с досадой воскликнул Лаэртов. – Я понимаю, на что ты намекаешь...

– Толик, твоя мама может решиться на все, чтобы вернуть тебя. Ведь если она в один прекрасный день позвонит тебе и скажет, что смертельно больна, – ты ведь не бросишь ее, правда? Ты сразу примчишься в Москву – даже если это будет игра...

– Боюсь, что она начнет звонить мне на следующий же день после моего отъезда... – вздохнул тот. – Нет, это невозможно... Ты права, Катя, тысячу раз права – у меня ничего не получится!

Толик едва не заплакал от огорчения.

– Вот что... – задумалась Катя. – Ты ей скажи, что если она вдруг плохо себя почувствует, то пусть сразу обращается ко мне. Ведь я же в Москве – ближе, чем ты! Я и в самом деле готова за ней присматривать... А если случится что-то серьезное, то я немедленно поставлю в известность тебя.

– Катенька, ты же знаешь ее характер, – вздохнул Лаэртов. – Она, как бы это помягче выразиться...

– Она терпеть меня не может! – выпалила Катя. – Но тем лучше. Поскольку ей не захочется видеть меня лишний раз, она не станет устраивать сцены по пустякам...

Разговор с Лаэртовым имел свои последствия.

Катя, конечно, не собиралась переезжать в «тихий городок на Оке» – уж слишком она любила Москву. Но зато она вспомнила о своей матери. Это была явная несправедливость – о чужой матери обещала заботиться, а свою почти забросила...

Катя попыталась вспомнить, когда она в последний раз видела Алевтину Викторовну, и пришла к выводу, что, пожалуй, не меньше двух месяцев прошло с тех пор. Они, конечно, перезванивались, но разве это может служить оправданием?..

«Мама в последний раз как-то странно говорила со мной... Шепотом. С чего бы это? – задумалась Катя. – Кого она боялась разбудить или от кого скрывалась? Не от бабы Лизы же! И ведь пустой разговор какой-то был, ничего не значащий, в духе – «все хорошо, прекрасная маркиза». Нет, что-то у них не так...»

И Катя на следующий же вечер, без всякого предупреждения, отправилась после работы в свой родной дом.

– Катенька! – то ли испугалась, то ли обрадовалась Алевтина Викторовна, когда увидела на пороге дочь. – А я тебя не ждала...

– Чего ты все шепчешь? – сурово спросила Катя, обняв ее. – Или у тебя что-то с горлом, а? К доктору ходила?

– Я здорова! – перепугалась Алевтина Викторовна и покосилась на закрытую дверь, которая вела в кухню. За дверью раздавался какой-то шум.

– Кто там?

– Там? Там Митенька...

– А с кем это он?

– Ну, друзья к нему зашли, и все такое... – потупилась Алевтина Викторовна.

– Пьет, значит, – констатировала Катя. – Я только одного не понимаю – чего это он тут пьет, а не у себя?

Вопрос остался без ответа.

Из другой двери осторожно выглянула баба Лиза. Посмотрела на Катю одним глазом и осторожно прикрыла дверь, даже не поздоровавшись.

– Что с ней? – удивилась Катя. – Она в порядке?

– Абсолютно, абсолютно в порядке! – истово закивала мать.

– Какие-то вы странные все... – с раздражением сказала Катя и прошла в большую комнату. – Тетя Нина с тетей Дашей как?

– Тоже слава богу...

– А где телевизор? – поинтересовалась Катя, увидев пустой угол. – Вы его в другую комнату перетащили, что ли?

– В общем, да...

Они замолчали, усевшись в креслах друг напротив друга.

О чем еще можно было поговорить с матерью, Катя не знала. Каждый раз, посещая этот дом, она испытывала смесь раздражения и жалости, а почему, она не догадывалась.

– Хорошо, что Мишеньку сегодня не привезла, – вдруг сказала Алевтина Викторовна, разглядывая свои пухлые руки.

– Почему?

– Ну там же... эти, – неопределенно кивнула она в сторону двери.

– Так выгони их! – возмутилась Катя. – В самом деле, дядя Митя совсем совесть потерял... Такого, по-моему, раньше не было!

– Не было, – обреченно пробормотала мать.

– Ну-ка, выкладывай все, – строго сказала Катя. – Что тут у вас происходит, а?

Алевтина Викторовна всхлипнула и смахнула с круглой розовой щеки маленькую слезинку.

– Митеньку Леонида из дома выгнала... – с трудом выдавила она из себя.

– Давно?

– Что – давно?

– Давно дядя Митя с вами живет?

– Сейчас скажу... Уже третью неделю, я так думаю.

– Сколько?! – с ужасом переспросила Катя. – И вы все это время терпите его безобразия?!

– Катенька, но он нам не чужой, он же мой брат. Не выгоню же я его на улицу! И потом, он не каждый же день друзей сюда приглашает, – возразила мать. – Вот позавчера его весь вечер вообще не было, пришел только под утро...

– Какой кошмар, – с отвращением произнесла Катя. И вдруг догадалась: – А телевизор он, что ли, пропил?

Алевтина Викторовна потупилась.

– Не углядели! – с сожалением покаялась она. – Я как раз в магазин ходила, а денег дома – ни копейки... Ну, он с друзьями и вынесли его.

– Мама! – закричала Катя, схватившись за голову. – Почему... неужели тебе нравится такая жизнь?