Дворец для сероглазого принца - Татьяна Тронина

Через некоторое время она отвлеклась, сварила себе кофе. С наслаждением стала пить его.

«Господи, как хорошо... и зачем я только убегала отсюда?!»

Через полчаса к ней зашел Ганин.

– Я не помешаю? – спросил он, садясь на широкий подоконник.

– Соскучился? – улыбнулась она, не отрывая глаз от экрана. Пальцы ее продолжали быстро-быстро порхать по клавиатуре. – Посиди со мной... Ничего, ты мне не мешаешь!

– Что пишешь?

– Статью одну... На чем помешаны нынешние мужчины.

– И на чем же?

– На всякой ерунде! – засмеялась Рита, по-прежнему не отрываясь от экрана. Она умела делать два дела одновременно. – Знаешь, что сказал мне Певзнер на днях?

– Что?

– Что ты – настоящий клад!

– Очень мило с его стороны... – брюзгливо пробормотал Ганин. Тяжелая сизая туча наползала из-за горизонта. Вздохнул. Процитировал: – «Люблю грозу в начале мая...» Послушай, а ведь Тютчев не прав – грозы начинаются позже...

– Естественно! – с энтузиазмом воскликнула Рита. – Во времена Тютчева был еще старый календарь!

– А, ну да...

– Ганин, мой милый глупый Ганин...

Она не выдержала, подскочила к нему, принялась целовать. Он отвечал ей, но как-то чересчур старательно, что ли... Рита не терпела фальши – она ее чувствовала всей кожей.

Быстро отстранившись, она заглянула в глаза своему возлюбленному.

– Ганин, что случилось? – строго спросила она. – Ты лучше мне сразу скажи – я зря вернулась, да? А то я тут прыгаю, как дурочка...

– Нет, но...

– Так я и знала! – закричала Рита, придя в отчаяние от этого «но». – Ты мне не рад совсем!

– Я тебе очень рад! – возразил он. – Просто я не все тебе рассказал. Понимаешь, когда похитили Мику, то мы с Катей...

– Катя! – перебила Рита. – Все дело в Кате! О, эти бывшие любовницы... О, эти глупые сентиментальные мужчины!

– Ты бы в любом случае догадалась, – серьезно произнес Ганин. – От тебя ничего не скроешь. Так вот – было.

Рита растерянно усмехнулась.

– Потрясающе...

– Рита, я тебе еще кое-что хочу сказать, – спокойно продолжил он. – Это было, но никогда больше не повторится. Мы с Катей слишком разные люди... И потом, ей, кажется, так противно стало, что она меня едва не побила. В общем, то, что произошло, всего лишь ошибка.

Рита, скрестив руки на груди, медленно прошлась из угла в угол. Она всегда считала себя сильной женщиной. И в своем журнале для мужчин не раз писала о том, что случайная связь изменой считаться не может. Ведь Ганин сам признал: то, что произошло между ним и этой Катей, – всего лишь случайность.

– А тебе? – насмешливо спросила она.

– Что – мне?

– Тебе было противно?..

Ганин ничего не ответил. Рита заглянула в его светло-серые, прозрачные глаза. Совершенно непроницаемые. Когда нет ответа – это тоже ответ.

– Все с тобой ясно, Ганин! – несколько нервно засмеялась Рита. – Романтик ты хренов... О, я эту Катю сразу раскусила, едва она только на пороге появилась. Та еще штучка! Кармен доморощенная...

– Рита... – он схватил ее за руки.

– Не трогай меня! – разозлилась она. – Я немедленно ухожу. Я тут чужая.

– Ты вовсе не обязана уходить! – тоже разозлился он. – Я ей не нужен. Это больше не повторится – клянусь.

– Ты ей не нужен, зато она тебе очень даже нужна.

– Она мне тоже не нужна!

– Сколько пафоса, боже мой... – Рита забегала по комнате, складывая свою одежду в стопку.

– Рита, почему ты так взбесилась? Сама же вот пишешь – мужчинам нужен секс, пиво и футбол...

– Да мало ли что я пишу! – всплеснула она руками. – Любая женщина, даже самая продвинутая, мечтает о любви. О необыкновенной, неземной любви! И я, между прочим, не исключение.

– Я люблю тебя. Не уходи, – угрюмо произнес он.

– Ганин, дурачок, кого ты пытаешься обмануть? – истерично хихикнула она. – Ты же ее любишь, свою Катю. Amata nobis quantum amabitur nulla!

– Что? – непонимающе поднял он светлые брови.

– «Возлюбленная нами, как никакая другая возлюблена не была» – вот что это значит! – заорала Рита, бросая в одну кучу свои новые костюмы. – Это значит, что в вас, мужиках, непременно живет воспоминание о какой-нибудь девице, которую вы считаете той самой – лучшей и единственной! – пусть даже вы и расстались с ней тысячу лет назад. Вы уже давно живете с другой, вы поседели, оплешивели и потолстели, у вас уже куча детей и внуков – так нет же, вы непременно вспоминаете ту, из прошлого, и вздыхаете... И твердите, что обожаете секс, футбол и пиво. Вы, мужики, еще более худшие романтики, чем мы, женщины. Романтики и обманщики!

– Рита...

– Молчи! А ты думал о том, каково другой женщине – той, которая вынуждена всю оставшуюся жизнь питаться объедками с чужого пира?! Той, вынянчившей детей и внуков этого паршивого романтика...

– Перестань, – мрачно произнес он. – Ты, может быть, и права отчасти... Но я уже избавился от этого наваждения. Нет, правда! Давай поженимся, давай родим детей... Я буду любить тебя всю жизнь, Рита!

– Так я тебе и поверила! Ты уже, понимаешь – уже! – отказался от моего ребенка...

– О чем ты? – быстро спросил он.

Рита поняла, что проговорилась о том, что так тщательно скрывала. Впрочем, терять уже нечего...

– О том самом, – буркнула она. – Помнишь – тогда, еще зимой...

– Что – зимой? – спросил он.

– Какой же ты бестолковый... – с отвращением пробормотала она и принялась выдвигать ящики стола, за которым работала. – Прав был Кеша Певзнер, когда сказал, что ты никогда не станешь копаться в моих вещах... У тебя под носом можно было роман в письмах устроить – ты бы и не заметил! Да где же она... А, вот, – Рита выудила из стопки бумаг небольшой бланк.

– Что это?

– А ты почитай... – с досадой произнесла она. – Это бумажка из женской консультации. Мне по ней направление на аборт выписали.

– Что?..

– Господи, Ганин, неужели ты ничего не понял? – вздохнула она и села прямо в центр одежной кучи. – У нас мог бы быть собственный ребенок!

– А... а почему ты мне тогда ничего не сказала? – растерянно спросил он, вертя в руках больничный бланк.

– Хороший вопрос. Я тебе не сказала именно потому, что ты, Ганин, вел себя как отъявленный эгоист. Ты очень хорошо дал мне понять с самого начала нашего знакомства, что тебе ничего и никого не нужно, что тебя вообще лучше лишний раз не трогать.

– Неправда! Я тебе ничего такого не говорил! – возмутился он.

– Словами ты действительно ничего не говорил, – резонно возразила Рита. – Но зато всем своим поведением... Я именно поэтому была поражена тем, как ты обрадовался Мике!

– А-а... – сказал он, садясь рядом. – Вот ты чего твердила все время о том, что я тебя обманул... Ты именно это, оказывается, имела в виду.