Счастье - Ким Чжэгю

— Спасибо, Бонхи. Все в порядке, нога стала абсолютно нормальной. Но скажи мне, что с тобой? У тебя неприятности?

— Понимаешь… — Гу Бонхи замялась, она не знала, стоит ли сообщать подруге неприятные новости сейчас.

— Ну говори. Что же ты замолчала? — Сор Окчу замедлила шаг.

— Да, конечно, я скажу. Я… — И снова Гу Бонхи заколебалась. Право, ей не хотелось омрачать радостный для Сор Окчу день, да и мать Дин Юсона с ними.

Кажется, Бонхи должна сообщить что-то серьезное, чего пока не хочет говорить при матери Дин Юсона, подумала Сор Окчу.

— Матушка, извините нас, пожалуйста. Мы зайдем еще в клинику, а вы идите домой. Хорошо? Я скоро приду, — сказала Сор Окчу, обращаясь к старушке.

Мать Дин Юсона согласно закивала головой.

Когда она скрылась из виду, Сор Окчу повела Гу Бонхи в привокзальный скверик, где было не так людно. Они сели на скамейку.

— Окчу, ты, пожалуйста, не обижайся, что Юсон не пришел встретить тебя. Он никак не мог.

— Ладно. Ты лучше расскажи, что случилось?

— Ты знаешь, операция Хван Мусона… — начала было Гу Бонхи, но Сор Окчу, догадавшись, тут же ее перебила:

— Что? Закончилась неудачно?

— Да. Два месяца его держали в гипсе. А когда гипс сняли и сделали снимок, обнаружили, что кости-то срослись, но костная мозоль совершенно не приобрела прочности. Больной не то что ходить, стоять на этой ноге Не может.

— Почему? Может быть, основные кости стали хрупкими?

— Мне тоже кажется, что поэтому.

— И что же?

— В конце концов пришлось признать, что операция прошла неудачно.

— Что же теперь собираются делать?

— Доискиваться, в чем причина.

Гу Бонхи сказала, что в результате длительной болезни в кости больного плохо поступали питательные вещества и кости потеряли способность к регенерации. Видимо, поэтому и костная мозоль стала очень хрупкой.

— Что же думают делать дальше? — в отчаянии спросила Сор Окчу.

— Не знаю. Ведь другого способа лечения нет. Правда, говорят, ему может помочь непосредственная трансплантация костной ткани другого человека.

— Говорят или утверждают?

— Подобный эксперимент наблюдал наш Чо Гёнгу, он описал его в своей монографии «О новых методах консервации кости». Но вот что самое поразительное. Чо Гёнгу весь материал и почти завершенную монографию передал полностью в распоряжение Дин Юсона. Собственно, подарил ему все.

— Что ты говоришь? — Сор Окчу была восхищена поступком Чо Гёнгу. Она сразу вспомнила, что совсем недавно Чо Гёнгу, не задумываясь, отложил свою работу над монографией, чтобы помочь Дин Юсону, а теперь вот и весь свой труд ему передал…

— Чо Гёнгу и Дин Юсон предполагают, что пересаженная от донора живая губчатая кость обладает свойством регенерировать омертвевшие ткани. Сейчас они думают использовать этот метод для лечения Хван Мусона. Конечно, все это пока предположительно. Подобный эксперимент требует многократного испытания на животных, но вся сложность состоит в том, что общее состояние Хван Мусона требует срочной операции и времени проводить опыты на животных нет.

— Как же быть?

— В этом-то все дело… — Гу Бонхи опять замялась.

— Говори, говори, все до конца. Что они собираются делать?

— Они толком ничего не говорят. Но, кажется, что-то придумали небывалое. Это все, что я знаю.

Сор Окчу начала догадываться: Дин Юсон ради спасения боевого товарища способен пойти на крайние меры.

«Нет и нет! Это невозможно! Он не должен этого делать», — мысленно сказала себе Сор Окчу. Она резко поднялась. Скорее, как можно скорее, она должна увидеть Дин Юсона.

— Бонхи! Пошли! — И Сор Окчу заторопилась в клинику.

Гу Бонхи последовала за ней. Сор Окчу шла быстро, забыв, что ей все же нужно бережно обращаться с больной ногой.

— Окчу, не так быстро, тебе еще нельзя бегать. Подумай о себе, — сказала запыхавшаяся Гу Бонхи.

А Сор Окчу все убыстряла шаг. Ничего с ногой не случится, а вот Дин Юсон может наделать глупостей. Как быстро меняет жизнь обстоятельства! Она возвращалась уверенная, что черные тучи, сопровождавшие ее жизнь, навсегда рассеялись, что она наконец обрела покой. Но, кажется, ее ждут новые испытания. Дин Юсон ради нее перенес много неприятностей — и оскорбления, и нелицеприятную критику со стороны старших коллег. Теперь ему надо преодолеть новое препятствие.

Внезапно она остановилась. Ее осенила пришедшая неожиданно мысль: а что, если она заменит Дин Юсона в новом испытании? Он так много сделал для нее, теперь настала ее очередь помочь Дин Юсону.

Сор Окчу направилась прямо в отделение восстановительной хирургии. Но ни в ординаторской, ни в палатах, ни в кабинете заведующего отделением Дин Юсона не было. Оставался лабораторный корпус. Сор Окчу пошла туда.

На город уже спускались сумерки, и окна лаборатории горели яркими огнями.

В лаборатории Сор Окчу застала только санитарку Хусон.

— Здравствуйте, тетушка! Вот я и вернулась.

— Здравствуй, Окчу! Мне говорили, что ты приедешь. Хотела тебя встретить, да вот срочно понадобилась доктору Юсону. Поэтому и не пришла на вокзал. Так что извини, пожалуйста.

— Тетушка, я все знаю. Мне обо всем рассказала Бонхи. Скажите, где доктор Юсон?

— Только что ушел. Целый день здесь сидел, никуда не отлучался. Только и знал, что курил. Посмотри, сколько окурков в пепельнице.

— Мне необходимо с ним увидеться… Я пойду, поищу его. — Сор Окчу уже взялась за дверную ручку, но Хусон ее остановила.

— Где ты будешь его искать? Наверное, он пошел по шоссе. По-моему, он очень расстроен. Постой, вот-вот дождь пойдет, возьми на всякий случай зонт. И поскорее возвращайся. Я тебя буду ждать, — Санитарка подала девушке зонт Дин Юсона, стоявший в углу.

Сор Окчу взяла зонт и вышла во двор. По пути она зашла на кафедру, в виварий, но Дин Юсона нигде не было. Когда она вышла за ворота клиники, в свете фонаря, висевшего на столбе у входа, она увидела удалявшегося Дин Юсона. Девушка поспешила ему вдогонку.

2

Дин Юсон выходил из лаборатории, когда густые вечерние сумерки переходили в ночь. Он пошел наугад к окраине города. Это было неподалеку. Над головой проносились тучи, порывистый ветер трепал полы куртки. Дин Юсон шагал навстречу ветру, ощущая проникающий сквозь одежду холод. Странно, но именно этот холодный ветер предвещал наступление весны — промерзшая земля оттаивала, на деревьях начинали набухать почки. Но смена времени года не трогала Дин Юсона, он был занят своими мыслями.

Вот и окраина. Еще не зная зачем, он стал Подниматься вверх по тропинке к вершине сопки. Отсюда, как на ладони, виднелся весь город. Отчетливо просматривались освещенные улицы. Сюда не доносился городской шум, здесь, на удивление, стояла охраняемая деревьями гишина. Может быть, под воздействием тишины беспорядочные мысли в голове Дин Юсона постепенно выстраивались в логический ряд.

После неудачной операции Хван Мусону он с головой ушел в лабораторные исследования, искал новые способы лечения его недуга. Опыты на животных по непосредственной пересадке живой костной ткани от донора подходили к концу, и Дин Юсон обдумывал следующий этап работы.

Смысл операции по пересадке костной ткани от донора выходил за рамки чисто технического воплощения идеи. Следовало еще найти человека, готового прийти на помощь ради спасения инвалида войны.

Между тем омертвление костных тканей на ноге у Хван Мусона с каждым днем прогрессировало, и времени для повторения контрольных опытов на животных не оставалось. Надо было решаться на эксперимент с человеком…

Дин Юсон не раз представлял себя таким донором, однако все еще не решался идти на это. Сейчас снова эта мысль сверлила его взбудораженный мозг. Сердце стало биться с перебоями, он помассировал левую часть груди и расстегнул ворот рубахи. Лицо его горело. Было такое ощущение, что он подошел к краю пропасти: сделаешь еще шаг — и скатишься вниз.

Однако он нашел силы справиться с волнением. Он посмотрел на себя как бы со стороны. Неужели я трушу?.. Что это со мной? Чего я испугался? Я должен во что бы то ни стало вернуть Хван Мусона к нормальной жизни!

Ради него, ради многих изувеченных войной людей он, врач, должен действовать без колебаний. Этому учил его и покойный отец. Он обязан сдержать слово, данное самому себе, когда избрал профессию медика, — работать для блага людей.

На Дин Юсона нахлынули воспоминания… 28 июня 1950 года он вступил в ополчение и уже тогда поклялся посвятить свою жизнь служению Родине. А до этого…

Дин Юсон после окончания медицинского института работал врачом в частной клинике в Сеуле, принадлежащей некоему Пак Чжугору.

Однажды в клинику привезли рабочего с переломом левой голени. Рабочий не мог заплатить ни за операцию, ни за лечение, а без немедленной медицинской помощи ему грозила опасность остаться инвалидом. Совесть врача не позволяла Дин Юсону отказать рабочему в помощи. Кроме того, его с профессиональной стороны интересовали травмы конечностей: в будущем он намеревался специализироваться именно в этой области. И, воспользовавшись отсутствием хозяина клиники, Дин Юсон сделал рабочему операцию бесплатно.