ЭДЕМ-2160 - Григорий ПАНАСЕНКО

Девушка на секунду задержалась и, кивнув, исчезла за ореховой дверью.

Зал молча ждал, что скажет премьер-министр.

— Господа, мы сегодня собрались здесь для того, чтобы обсудить ряд важных и приоритетных проблем, ставших на пути развития Альянса Зулу в целом и Зулуленда в частности. Ни для кого не секрет, что сейчас не лучшие времена для Южной Африки: мы в меньшинстве, причем в самом прямом смысле слова, – на этих словах губы говорившего скривила скорбная усмешка. – Черного населения Земли осталось не более семи процентов. Полтора миллиарда! И из них на территории Черного Альянса проживает не более девятисот миллионов. Наши ресурсы велики, но мы почти не ведем официальной торговли, что сказывается на нашем экономическом положении. Впрочем, – здесь Крюгер взял себя в руки, и его речь снова зазвучала спокойно. – Министр иностранных дел и секретарь экономического совета сами обрисуют вам ситуацию.

Премьер кивнул, уступая роль спикера министру Мкабайя. Тот поправил галстук и откашлялся:

— В современном мире сложилась ситуация, прямо скажем, критическая, – он потеребил салфетку. – Две крупнейшие империи азиатского региона решили заключить альянс против третьей. Я говорю о Японии и России. Причем к альянсу против Китая присоединились уже Израиль и Австралийский Союз. Стоит ли говорить о том, что при бескомпромиссности поведения Китая это чревато большой войной.

— Простите, а какова позиция Европы и Америки? – перебил министр энергетики.

— Это не столь важно: Европа уже давно идет на поводу у России, – Мкабайя заметно нервничал, – а у Америки свои внутренние проблемы. Ее уже давно не интересуют внешние события.

— И зря, – добавил глава внешней разведки. – По последним данным Япония намеревалась вторгнуться в Панамериканский Союз в ближайшие месяцы. Недавние землетрясения и неразбериха на побережье – скорее всего и есть завуалированное нашествие.

— Я даже и не знал, – удивился Мкабайя.

— Разумеется, – улыбка разведчика была холодной. – Иначе, зачем мы были бы нужны.

— Так вот, – продолжил министр иностранных дел, – мир стоит на грани войны. И наша задача – использовать эту нестабильность в своих интересах.

— Но позвольте спросить, как? – на этот раз вопрос задал советник по средствам массовой информации.

— Вот об этом мы и поговорим с вами сегодня, – неожиданно взял вновь слово Крюгер. – Вы уже ознакомлены с материалами по проекту "Адам"?

Он положил руку на кассету, лежавшую на крышке стола. Все едва заметно кивнули, вспоминая кадры битвы генетических уродов в джунглях Конго.

— Думаю, нет смысла объяснять, что в наших руках совершенное оружие будущего, – премьер обвел взглядом присутствующих. – Мы должны использовать его в предстоящей войне.

— Позвольте, но президент с недавнего времени проводит курс на сближение с Азией и мирную внешнюю политику. Прекращены даже военные действия на Мадагаскаре, – советник по средствам массовой информации Шпехт выглядел обескуражено.

Крюгер нахмурился:

— Вряд ли его можно рассматривать как серьезную помеху. Полковник Шухарт обещал устранить эту проблему в ближайшие три дня. Кроме того, наша задача не только состряпать целую армию подобных солдат. Мы создадим целое поколение измененных людей. Черная раса должна получит еще один шанс. Реванш зреет в умах, его надо лишь разбудить. Генетическая программа – ключ к мировому господству.

Вдруг Крюгер резко выбросил руку в сторону Шпехта, и тот медленно и беззвучно сполз со стула. В его горле тонко дрожал стабилизатор иглы. Премьер не спеша убрал игломет и развеял повисшую тишину:

— Майор Гюйнс, уберите, пожалуйста, тело. Господин Манн, вы назначаетесь советником по делам средств массовой информации. А теперь приступим к распределению задач...

Глава 23

Когда шум аэропорта Нового Киева остался позади, Николай позволил себе расслабиться. Последнее время он чувствовал слежку, но сейчас его пропустили беспрепятственно. Может быть, за ним не следили, а, может, хотели найти того, к кому он ехал. Ну что ж, пусть поищут.

В стратоплане было темно и уютно. Это особенно чувствовалось после холодного воздуха Альп. Хотя в долинах древней Швейцарии уже цвело лето, ближе к вершинам утра были все еще полны ледяным дыханием. Николай перед отлетом купил в дорогом магазине керамический горшок с ростками эдельвейса: недавно он узнал, что человек, к которому он сейчас направлялся, очень любит редкие цветы и коллекционирует их.

До Старой Руссы было не больше часу лета, однако Николай не завтракал дома, и поэтому с жадностью набросился на предложенный ему стюардессой дежурный завтрак. Чуть позже, поев, он вспомнил, что совсем не подумал о погоде – у него не было даже зонта.

Пощелкав клавишами терминала на спинке переднего сиденья, Николай выяснил, что в Старой Руссе его ждала изнуряющая жара, середина июля была не самым прохладным временем в России. Однако, предстояло прибыть по всей форме, и он не рискнул спрятать пиджак в кейс. Остаток пути заняло подведение итогов работы за пол года и составление набросков речи. Стюардесса еще раз принесла кофе и попросила приготовиться к посадке.

Стратоплан мягко коснулся взлетной полосы, и вскоре Николай смешался с толпой. Его никто не встречал.

Старая Русса! Николай чувствовал себя ребенком, слушающим рассказы бабушки. Как давно это было...

Его бабушка, Анна Власовна, родилась в Старой Руссе. Она лишь на половину была украинкой, потому-то после знаменитого Исхода две тысячи семьдесят восьмого года она с родителями осталась в разрушенной столице России, когда большая часть украинской нации, движимая слепым следованием националистической идее, под давлением большого соседа переселилась в опустошенные войной австрийские и швейцарские земли. Эти народы исчезли, но и те, кто пришел им на смену, долго не задержались.

Город тогда был почти стерт с лица Земли. Единственное, что уцелело после ракетных бомбардировок, это старый кремль, да пара церквей. Столицу отстроили с нуля и очень быстро. Многое в ней поменялось, но дух старины остался неизменным.

Недаром сам император, тогда еще Константин II, приезжая с первым визитом в новую резиденцию, обнажил голову, отдавая дань уважения защитникам, сохранившим память о городе, и архитекторам, восстановившим его.

Город плавился в полуденном солнце. Даже тень не давала той призрачной прохлады. Николай снял пиджак и нес его, перекинув через руку. До назначенной встречи оставалось еще два часа, и он совсем не думал о будущем разговоре и лишь наслаждался видами столицы. Главный храм города – собор Георгия Победоносца – стоял на высоком холме и был виден из любой точки города: в Старой Руссе не было домов выше девяти этажей. Его девятиглавая белая громада нестерпимо сверкала золотом. Сейчас шла служба, и сквозь натруженный гул улиц прорывался басовитый перезвон его литых колоколов. Воздух мелко дрожал маревом.