Лисий капкан - Елена Попова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я ехала домой в такси. Откинула голову на спинку сидения и снова плакала. Нет, на этот раз не от горя – чтоб его! – забыть бы напрочь это слово. От облегчения, от счастья, от любви, можно перечислять до бесконечности все приятные чувства, которые я испытывала. Открыла нараспашку окно, высунула лицо на улицу. Ветер колыхал мои волосы, водители других машин и прохожие то странно смотрели, то улыбались в ответ на мою широкую и полусумасшедшую улыбку. Таксист спросил, всё ли у меня в порядке. Я промолчала. Засунула голову обратно в машину, с улыбкой выдохнула и закрыла глаза, мысленно отвечая на его вопрос. А как вы думаете? Когда человек вытряхивает из себя всю черноту, обиду, злость, одержимость мстить и впервые в жизни влюбляется, когда он снова смотрит на город из детства счастливыми сияющими глазами, всё ли у него в порядке?
Вы знаете, от ненависти до любви действительно один шаг. Шажок. Стоит только посмотреть на человека по-новому. Судьба… Хм… Кланяюсь перед твоим умением мастерски играть на моих нервишках. Четыре года назад ты подбросила мне одного Сокола, чтобы теперь свести с другим. Заставила его ненавидеть, почти убить, а потом: «Ну что, подруга, вот тебе от меня бо-о-ольшой бонус – забирай его целиком и полностью и люби так, как умеешь».
Появилось дикое желание наверстать упущенное. Быть с Егором каждую свободную минуту. Из омута, который начал обрастать душистыми цветами, лилось счастье. Хочу в нем тонуть, увязнуть с головой и не высовываться.
Прежде я никого не любила, кроме моей семьи. Не знала, как это – любить парня? Ждать звонка, сходить с ума от разлуки, целоваться с желанием, страстью, заботиться о ком-то, кроме собаки. В этот день я выпорхнула, как бабочка из кокона. Свободная, наполненная желанием жить и любить.
Крылья за моей спиной, держите, не отпускайте, поднимайте ввысь над городом, которого я боялась. Больше не хочу ходить по земле, одержимая местью, проворная, хитрая, выстраивающая планы. Я хочу парить в небе.
Глава 43
Я готовилась к сессии, а после пар ездила в больницу к Егору.
Ритка постоянно куда-то звала: потусить на даче, сходить в кино, по магазинам прогуляться, но я искала любые причины, чтобы убежать из универа сразу в больницу. Пока не рассказывала ей о нас. Никому не рассказывала. Мне казалось, что счастье легко спугнуть пустой болтовней и хвастовством.
В среду Егора перевели из реанимации в травматологию. В палате лежали шесть человек: он, три молодых парня и два мужчины. Ему теперь не скучно: у одного из парней были и карты, и шахматы, и Alias.
Ох, как тяжело нам было сдерживаться! Хотелось сбежать куда-нибудь в укромное местечко, но Егор не то что бегать не мог, он ходил с трудом. Голова кружилась, болели ребра, иногда так сильно, что даже мощные болеутоляющие не справлялись. Мы разговаривали обо всем подряд, держась за ручки, пока медсестра в пятый раз не напоминала, что посещение окончено. На прощание целовались, но коротко, старались сдерживать страсть. Егор дал слово, что больше никогда не заведет разговор о том страшном дне на озере и что никогда не расскажет участникам тех событий, что это была я.
Я рассказывала ему всё о себе: об учебе в школе, о родителях, о брате. Знакомилась с ним заново. А он очень захотел познакомиться с моей семьей, особенно с Максом. Я уверена, что им, двум парням, которые проводят время на ринге, будет о чем поболтать. И они обязательно подружатся. Еще мы решили, что как только Егора выпишут из больницы, мы переедем в бабушкину квартиру. И будем жить вместе.
Вчера вечером в Вологду вернулась тетя Оля. С вокзала прямо в больницу. Я плакала, когда наблюдала, как она обнимает и расцеловывает в щеки Егора. А потом мне досталась не меньшая порция ее объятий и теплых слов. Она со слезами радости благодарила меня и моих родителей за шанс жить. Вчера, когда я сидела у Егора в палате, к нему пришли из следственного отдела. Меня затрясло от страха, когда они начали задавать ему вопросы: «Может, вспомнил какие-либо подробности того вечера? Ты точно не помнишь модель той белой машины?» Егор твердил, что ничего не помнит. Ни номера, ни модели, даже не уверен точно, что она была белая, может, светло-серая. Мне казалось, что я всё еще под подозрением и вскоре полиция докопается до правды. Егор сказал, что его отец держит это дело на строжайшем контроле и не успокоится, пока не найдут того, кто его сбил. От этих мыслей я приходила в ужас, но он меня успокаивал, ведь по его словам он точно помнит, что это была «не я».
Позавчера сходила на бабулину квартиру, поговорила с квартиросъемщиками, сказала, что им пора подыскивать новое жилье. Я дала им достаточно времени, но они позвонили тем же вечером и сказали, что вечером могу прийти за ключами. Они нашли квартирку в доме через дорогу.
* * *
– Ну что, Фараош, присядем на дорожку? – Я уселась на свой чемодан, взяла на руки своего шоколадного медведя, который уже вымахал выше колена. Оглядела квартирку, в которой жила шпионка, наблюдающая за машиной и подъездом Сокола. Улыбнулась и выдохнула, радуясь, что всё это закончилось. Шпионки больше нет. Багажник и заднее сиденье моей машины завалены коробками. Пришлось сделать ходок шесть на пятый этаж. Неплохой фитнес в воскресенье, в семь вечера. Дождалась хозяйку квартиры, отдала ключи, сели в машину и поехала в родную бабушкину квартирку.
До часу ночи разбирала коробки, мыла полы, расставляла по местам фотографии, развешивала на стены бабули картины с вышивкой, одежду укомплектовала в шкаф в спальне, оставив несколько полочек для вещей Егора. Посмотрела на пустые полки и по телу пробежали мурашки – мы будем жить вместе! Мне до сих пор в это не верилось.
Бабушкину кровать заправила чистым хлопковым бельем с красными маками – вот и пригодились подарочки на новоселье от родителей.
На другую комнату сегодня не
