Невозвращенцы - Михаил Черных
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это была вторая, и самая главная, ошибка легата, хотя которую он тоже сделал по незнанию. Когда основные силы россов, через открытый коридор прорвались в лагерь, центурия из резерва только подходила к опушке леса, по пути добивая лежащих на поле боя раненных — и одетых в сверкающую металлическую броню, и одетых в тускло-зеленою стеганную. Ни делая никаких различий — все те, кто не был облачен в форму римских легионеров был врагом и заслуживал смерти. За этим занятием их и застало вышедшее из леса небольшое подкрепление россов, которое было одето в стеганную зеленую броню.
Увидев занятия римлян эти бойцы стали приседать или ложится на землю, направляя в сторону совершенно не испуганных римлян странные деревянные приспособления. Последовавший за этим огнестрельный залп разъяснил на несколько секунд оставшимся в живых римлянам, что во-первых — это странные приспособления — огнебойное оружие, а во-вторых — это явно не росские войска. Через пару секунд второй залп добил остатки центурии.
— Смотри Макр! У них огнебойное оружие! — воскликнул Леонардо, дергая легата за рукав.
— Вижу. А это еще что? — и он указал на выползшее из леса приземистое нечто. — По виду напоминает плечи человека, которому вместо головы вбили бриттский приплюснутый шлем. Как ты думаешь, трибун, что это такое?
— Наверняка, это оружие. Судя по виду — осадное.
— Очень хорошо. Там его охраняет всего две сотни бойцов. Снять две центурии с центра, там уже все кончилось, и одну взять из резерва, и захватить это оружие.
К сожалению, все пошло не так. Когда римские легионеры с воинственными криками бросились на уступающий им в количестве в полтора раза отряд, заговорило осадное орудие. Оно окуталось дымом, над полем раздался звук, который издает рвущаяся плотная ткань, только многократно усиленный, и плотный строй трех центурий буквально разметало по полю. Как будто огромная невидимая палица ударила по легионерам, разрывая тела на куски, расплескивая кровавой пылью черепа, с легкостью пробивая щиты и тела легионеров насквозь, в считанные мгновения покончила с наступавшими и умолкла.
Увидев такое, ближайший расчет камнемета быстро развернул свой агрегат в ту сторону и выстрелил зажигательным снарядом. Снаряд не долетел шагов сто и бесполезно только расплескал огонь по траве, но расчет осадного орудия находников моментально понял опасность и опять пошел дым и раздался звук. Вслед за этим по позициям камнеметов прошелся смерч, с легкостью ломая деревянные детали и убивая прислугу. Спасения не было нигде — даже на противоположном конце поля не осталось ни одного целого камнемета.
— Весь резерв, срочно, вооружить шарами Леонардо и любой ценой уничтожить это чудовищное оружие.
Легионеры выполнили приказ — широким строем, максимально рассеянным, сжимая в руках щит и по небольшому глиняному шару, наполненному римским огнем, они бросились в сторону новой опасности. Всего около двух сотен из целой когорты под шквальным огнем смогло добраться на дистанцию броска, еще меньше смогло попасть в это оказавшееся металлическим сооружение, которое еще ко всему прочему могло быстро перемещаться, но все равно эта опасность была ликвидирована, а осадное орудие стало медленно дымить.
Разозленные потерей две сотни охранников быстро добили остатки легионеров, лишив римлян последнего резерва.
Тем временем и россы преподнесли неприятный сюрприз. Прорвавшаяся в лагерь конница совершенно не собиралась останавливаться в этом мешке. Наоборот, она еще больше разогналась и со всей силой ударила в южную часть римского легиона, буквально за несколько секунд втоптав в землю полкогорты, которые запирали путь на южную дорогу. После этого, сделав широкую петлю, они с южной стороны ударили во фланг центральной части римских легионеров.
Положение римлян стало совсем плохим. Измотанные долгим боем они встретились с превосходящей их по численности тяжелой кавалерией, причем в поле, без длинных копий и подготовленной обороны да еще и при фланговом ударе. Резервов не было, метальное оружие либо было уничтожено, либо исчерпало свои заряды.
— Я думаю, нам следует уходить… — произнес мрачному легату Леонардо.
— Запомни, сынок, последний урок: для полководца не может быть ничего более позорного, чем бросить свои войска при поражении. Даже проигрыш и плен не так ужасны. Трусость убивает удачу, раз и на всегда…
— А смерть?
— Смерть война смывает все его долги, это даже варвары понимают. Тем более — мы войны и смерть — наша вечная спутница…
— Но у меня приказ цезаря…
— У тебя — да. Ты — уходи. Возьми пару центурий — и беги отсюда…
— А ты?
— А я остаюсь и расплачусь за свои ошибки.
— Ты слишком ценен для Рима, твоя слава…
— Что останется от моей славы, — прорычал легат, — от славы Луция Клодия Макра Железного, если я бегу с поля, бросив своих бойцов. Этого не будет. Я остаюсь, пусть они заплатят за мою жизнь своими…
— Прощай тогда, — обнял его Леонардо и вскочил на подведенного ему коня. — Уходим…
Еще через час ни одного живого римлянина не осталось на поле боя. Из приблизительно 12 тысяч легионеров и ауксилариев выжили только те, что ушли в погоню за спасающимися волхвами — около трех сотен, и те, кого забрал с собой Леонардо ди Медичи — еще две. Итого — всего пять сотен. Пленных не брали…
Глава 20
Максим
Конец мая 2005 г.
За прошедший год Максим не раз и не два хвалил себя за мудрое решение перейти во второй полк. Если все остальные его товарищи по первому полку продолжали служить, то он — нет. Жил — как белый гражданский, спал сколько хотел, никаких тренировок и зарядок, даже форма была лучше качеством. Место на снабжении в армии — самое сладкое — как говориться: «что охраняем, то и имеем». Некоторые бойцы, для получения кое-каких вещей подносили ему бакшиш, а с «борзыми» или «бычащими» разбирались прикормленные азеры.
Чуть похуже стало после переезда. Сергеев поставил учет и распределение привозимых материальных средств на строгий контроль. Теперь должность на складе стала очень неудобной — прибыли нет, а проблем — куча. А уж после того, как один из интендантов попался на воровстве и был приговорен к расстрелу, поставлен к стенке перед отделением и уже был зачитан приговор… Все для Сергеева кончилось хорошо — прецедента расстрельного не случилось — преступник умер от разрыва сердца не дожив до залпа. Но уже то, что патроны, как потом рассказывали пацаны из того отделения, у всех были боевые, ввергало Максима в пучину страха.
Выход нашелся неожиданно. Один из солдат проболтался (и был за это вознагражден) Максиму, что Седенький собирается построить небольшой золотой прииск вдали от Городка. Золото было ценно всегда и везде, и быть рядом с тем местом, где оно из земли попадает в людские руки очень перспективно. Максим собрал некоторое количество денег и попросился на этот прииск.
Его взяли. Как потом Максим узнал — ему опять повезло «попасть в струю». На прииск нужен был интендант. Прииск располагался далеко от Городка, машины ходили не часто, поэтому Седенький организовал рядом с прииском себе небольшую базу, с большими запасами.
С прииском дело вообще обстояло весело. Например — он был полностью незаконен, так как Сергеев не только не давал разрешение на его создание, но и, считалось, что он даже не знает об этом. Это найденное удачливым бойцом, еще в самом начале, место сначала охраняли солдаты из первого полка, но потом передали второму. На самом деле, полковник естественно знал о нем. Просто в начале было еще не до этого, да и Седенький не мешался под ногами, зараженный золотой лихорадкой, а потом, после всех этих непростых зимних событий стало уже не до этого. После разжалования Сергеев сослал приказом Седенького на эту базу — чтобы ему не скучно было.
Вторым веселым моментом был принцип набора, сотрудников, если так можно сказать, на прииск. Седенький издал приказ по своему полку «О соблюдении дисциплины» и на следующий же день набрал около сотни нарушителей оной самой. Всех этих злостных нарушителей наказали временным переводом из солдат в рабочих (а по сути превратили в рабов), которые и работали на прииске. Каждому рабочему было обещано восстановление после выполнения определенной нормы добычи драгоценного металла — двести грамм. Кстати, чтобы еще больше подхлестнуть добычу Седенький ввел правило, по которому суточную пайку рабочие выкупали за золото. «А коли не добыл — то и не ешь».
При таких порядках количество беглецов с прииска было бы чудовищным, если бы не было злой и внимательной охраны. Охрана такая была — в эту роту полковник собрал самых «отмороженных» из своего полка. Даже обергруппенфюрер Теодор Эйке[61] заплакал бы от умиления глядя на эту мразь…