Невозвращенцы - Михаил Черных

Естественно, в таких условиях попавшие солдаты старались как можно быстрее сделать норму и вернуться обратно к легкой военной службе. И, конечно, Седенький их отпускал, как только они добывали положенное. И тут же за место них брал следующих нарушителей. Как не странно, но по дисциплине второй полк вскоре обогнал первый.

Прииск был супербогатый — эта ничем не примечательная неширокая, но быстрая речка уже обогатила полковника на пятнадцать килограммов драгоценного металла. Золото встречалось в виде крупного песка и мелких самородков, хотя один удачливый старатель нашел самородок весом в 217 грамм.

Максим, конечно, не был ни охранником, ни рабочим. Он занимался выдачей и учетом на складе. И старался как можно меньше попадаться на глаза охранникам — его азеров тут не было и заступится за него было не кому. Зато, здесь он сумел набрать серьезную сумму, около 200 грамм золота, что при ценах на золото позволяло определть свой заработок в 5 тысяч долларов.

Зимой в работе прииска появился перерыв. Золото добывалось самым примитивным путем — многократной промывкой водой породы в лотках. При этом вся грязь и более легкие частицы вымывались, а осадок из тяжелых пород оставался в лотке, золото, как известно, очень тяжелый металл. Но у воды, которой пользовались для промывки, есть некоторое всем известное свойство, которое и остановило работу прииска на зимний период — при температуре окружающей среды ниже нуля градусов она превращается в твердый и совершенно не текучий продукт — в лед. Поэтому и охрана, и рабочие, и Максим всю зиму не работали.

Всю зиму Максим провел в отдыхах — а именно: на заработанное золото, которое, хоть и из-под полы, но все же имело ход в Городке, Бубнов кутил. (Хотя прииск держал только Седенький, золото добывали и другие — «для себя», и, несмотря на приказ сдавать его за рубли, не всякий торопился это делать. Да и брали многие более охотно золото, чем рубли). Были бы деньги — а промотать их найдется где — всегда найдутся и добрые собутыльники, и раскладные телки. К концу весны Максим потратил все свои накопления — как денежные, так и золотые, но совершенно не жалел об этом. Позажигал он хорошо…

С концом апреля начался новый сезон работы на прииске, и теперь Максим решил не стесняться и брать «положенную цену» за те продукты и шмотки, которые он отпускал мающимся «посудомойкам» — как называли несчастный нарушителей дисциплины, попавших во временное рабство на прииск. Это решение выразилось в резко возросших его доходах — он за неполный месяц собрал уже грамм триста, и в нескольких доносах на него. Чтобы не гнали волну и чтобы попасть, помня то, как он сам подсидел прежнего интенданта, Максим при первом же удобном случае повинился перед своим начальством и поделился с ним, оставив себе всего сто грамм. Такой шаг был оценен, и, позже, на все обвинения в его адрес начальники закрывали глаза.

Тот страшный день начинался обычно. Никто ничего плохого даже и не подозревал, подполковник с прииска еще вчера уехал в Городок, оставив за старшего одного из своих друзей. Все шло как обычно. Внезапно капитана вызвали к радисту. Оттуда он выскочил как ошпаренный и объявил тревогу. Все, включая рабочих, срочно погрузились на грузовики, бросив все в таком состоянии, как было — Максим ели-ели успел запереть дверь на склад, а капитан мял в руках крепкий кожаный мешочек с добытым золотом.

Судя по слухам, на нас опять напали, поэтому в Городок срочно собирали все войска. «И что им неможется?» — думал Максим. — «Вот что они могут сделать с луками и мечами против пулеметов? С катапультами — против зенитного орудия? Хотя… Это очень даже прибыльно может быть…». После того первого боя по Городку стало ходить множество самых различных вещей: начиная от глиняных и бронзовых тарелок (которые, как не парадоксально, пользовались спросом — есть на пластике, много раз мытом, всем надело) и заканчивая оружием и доспехами. Максим тогда купил у одного бойца себе отличный нож, с богатой рукоятью и узором на лезвии, булатным или каким-то еще — в этом не разбирался, но очень удобным и острым.

«… Эх — если бы опять началась война! Напроситься тогда в отряд к подполковнику и хорошенько пошарить на поле бой, да и в домах… Хотя… Не — это слишком грязно. Лучше потом быстренько и по дешевке перекупить за золото», — он прикоснулся к лежащему у пояса кошельку, в котором лежал пакетик с золотым песком — «… всю, или не всю, а самую дорогую и некрупную размером добычу. А уж потом, медленно, продавать ее за достойную цену. Да — именно так и стоит поступить.» — за этими приятными мыслями дорога до Городка прошла незаметно.

Колонна из десяти грузовиков подъехала к воротам городка, почти у самого города обогнав и почти скинув с дороги какую-то нагруженную длинными связками дров толпу, человек двадцать, поселенцев, тоже направляющихся в город. Пока шла проверка документов солдаты из последних грузовиков насмехались над «грязеедами», которые испуганные машинами потихоньку приближались к застрявшей в воротах колонне.

Наконец ворота открылись и колонна начала заезжать внутрь города. Вроде все было нормально, но Максима внезапно кольнула тревога. Какая-то мысль билась глубоко в сознании и никак не могла выкристаллизоваться.

«Что же не так?» — думал Максим. — «Доехали вроде нормально, гопники-охранники не донимают, золото при мне… Что же не так? Может что-то в городе плохо? Да нет — вроде тоже нормально… Или с этими крестьянами что не так? Люди как люди…» — он бросил еще один взгляд на скрывающиеся за поворотом дороги и окрестными домами ворота, в которые как раз пытались пройти крестьяне.

Ворота скрылись из вида, машины медленно ехали по направлению к казармам, а тревога все росла и росла. Вдруг со стороны ворот раздался громкий крик, тут же правда прекратившийся. Тут то Максима и осенило. «Поселенцы испугались! Испугались грузовика! Не того, что их задавят, а именно грузовика! Машины! Испугались, как будто никогда его не видели! Черт! Это не поселенцы! Это местные! Надо сказать, чтобы проверили, вдруг это нападение! Но как сказать? Эти уроды, которые здесь сидят со мной, скорее меня отпи. дят, чем послушают…»

— Ээ…. Кто интересно там кричал так?

— О! Бубен — дать тебе в бубен? — заржали несколько охранников.

— Странно просто…

— Заткнись, — ответил кто-то из охранников.

— Да не, Кирпич, крик действительно странный. Я такой только однажды слышал, когда мы поймали одну парочку и на глазах парня его телку трахнули во все щели, вот он тогда так кричал… — включился в разговор другой голос.

— Да? Пойдем посмотрим.

— Да ну н… — ответил еще один.

— А ну заткнулись все, — ответил лейтенант, командовавший этими отморозками. — Ща разберемся. Эй! — он сильно постучал по кабине, — салага, глуши мотор!

— Чо тебе, — переспросил из кабины капитан.

— Да надо сгонять глянуть, кто кричал, — громко перекрикивая мотор начал объяснять капитану лейтенант.

— Да это его проблемы.

— Да давай остановимся, пацаны размяться хотят.

— Приедем, уже минут десять осталось. Там и разомнетесь, — ответил капитан.

— Я думаю, те люди, что мы на дороге, — Максим дернул лейтенанта за рукав и тихо сказал, — они не наши.

— Не пи… — отмахнулся лейтенант, — не до тебя.

— Скажите это капитану, — попросил Максим.

— Ладно. Эй! Командир! Тут один умник говорит что на дороге местных видел, давай остановимся, посмотрим.

— Б..! Как ты меня з…! Ладно! Х… с тобой!

Машина, а затем и вся колонна — так как Максим ехал в первом грузовике, остановилась. Лейтенант вместе с еще несколькими десятками человек вылезли из машин, кто просто размять ноги, кто тоже из любопытства. Небольшая группа медленно пошла к окраинам домов, которые закрывали вид на ворота. Максим с ними решил не идти — чувство опасности не утихало никак. Вот группа людей неторопливо, даже вальяжно, медленно завернула за угол и скрылась из виду.

Прошло полминуты и раздались крики — из-за угла выбежало несколько солдат, крича и размахивая руками. Внезапно последний из них споткнулся и упал, из его спины торчало древко стрелы. Через секунду кричали и орали уже все. Из кузовов грузовиков на землю посыпались солдаты, на ходу пытаясь вставить выхваченные из разгрузочных жилетов магазины. Но они уже не успевали — из-за поворота выскочила конница — огромное количество, не меньше сотни всадников, с короткими луками и саблями наголо, усатые и бородатые но с обритыми головами, с которой торчал один только чуб — вылитые казаки из фильмов. Бежавшие навстречу солдаты успели срезать огнем первый ряд нападавших, после чего все смешалось. Вот, прямо с седел, двое наездников с длинными кинжалами запрыгнули в кузов одного из грузовиков. Из кузова, скрытого тентом, послышались дикие крики, как будто там кого-то резали, впрочем это так и было. Через секунд пятнадцать оттуда выпрыгнули те же двое казаков, их руки, сжимавшие кинжалы, были по плечи залиты кровью. Другая часть казаков стала врываться в дома, откуда скоро потянуло дымом и женским визгом.