Зеркало - Татьяна Бражник

Хранитель без лишних слов развернулся и исчез в черноте леса. Подождав, когда парень отдалится на достаточное расстояние, Михей тихонько застонал. Боль. Физическая острая боль в каждой клетке тела, в каждом органе… Но она не шла ни в какой сравнение с той, болью, что рвала душу эльфа. Отупевший от отчаянья взгляд матери стоял перед его глазами. Крик сестры, заглушаемый ревом толпы. Ненависть и предательство.

Да и не нужна была ему эта власть. Он родился, чтобы однажды стать Верховным, воспитывался для этого. Он не видел себе иной судьбы, он просто не знал, что может быть как-то по-другому. Это было его бременем, его долгом. Долгом, а не желанием.

Его жизнь сломали об колено, как сухую ветку. Но он должен был продолжать бороться. Ради матери, которая сойдет с ума, зная, что лишилась последней свой родной кровинки на этом свете. Ради памяти отца, который никогда не сдавался.

Наверное, не стоило гнать этого парня, ведь если бы не он Михей сейчас и не думал бы как жить дальше. Этого «дальше» попросту и не было бы. Но рисковать еще и этим человеком он не мог себе позволить. Надо собраться с силами, надо бороться и идти дальше. Он бы мог попробовать связаться с Хранителями из Новгородской, но палачи отобрали подаренный Лазарем оберег, связывающий его с домом.

Чтобы справиться хотя бы с обступившей его с уходом Хранителя темнотой, Михей зажег «светлячок». Этому нехитрому фокусу обучили его в общине. Хотя запрещалось обучать магии непросвещенных и, соответственно, не принявших Договора, для Михея сделали небольшое исключение. Он вырос с Хранителями, и магия не была для него чем-то чуждым. К тому же он обладал недурным для эльфа Потенциалом.

Сил не было ни на что. Михей вспомнил свой дом, где было уютно и спокойно. Почему-то вспомнился Софон, от которого постоянно пахло ладаном. Он рассказывал маленькому эльфу о Боге, пересказывал огромное количество разных притч. Мать никогда не приветствовала эти беседы. Когда-то в древности у эльфов было множество своих богов, но они не пережили Раскола и исчезли вместе с исчезнувшими поколениями. Тем не менее Софон неустанно твердил, что Бог один, и будь ты хоть эльфом, хоть карликом, хоть гоблином, он следит за каждым, потому что каждое живое и неживое создание на земле его дитя.

Михей взглянул не небо и на его глазах появились невольные слезы. Он не умел молиться и никогда этого не делал, но, вспомнив слова Софона, он тихо прошептал, обращаясь к пронизанному серебристой паутинкой звезд небу:

— Господи, если ты есть, не оставь меня. Я должен выжить. Если все, что о тебе говорят не пустой звук — прости мое неверие. Мне сейчас очень нужна твоя помощь. Очень.

Еще несколько минут он смотрел на беспредельное небо и уже приготовился встать, но тут же насторожился, услышав неподалеку шорох.

— Далеко же ты ушел, эльф. — не скрывая издевательских интонаций, прокомментировал Дарен, выходя из за деревьев.

Михей не нашелся что ответить, радостно глядя на свое вернувшееся спасение. Как бы там ни пытался эльф сам себя убедить, что ему удастся выбраться из этой переделки самому.

— Этому тебя в Новгородской обучили? — спросил Хранитель, указывая на «светлячка».

Эльф кивнул.

— И «Щит»…

— Да. — недослушав парня, согласился Михей. — Только, к сожалению, это все, что я умею. Не положено знать больше.

— Этого хватило, спасибо. — запоздало сообразив, кто его спасал от эльфийских стрел, поблагодарил Дарен. — Хорошо у вас там?

— Угу. — мягко улыбаясь разбитыми губами, подтвердил эльф. — Намного лучше, чем у вас. По крайней мере, когда одному из наших сносит крышу, другие его прикрывают не смотря ни на что, и только потом разбираются насколько он был прав и что им двигало.

— Тогда я к вам. — задорно, чтобы согнать с себя туман накатившей грусти от безвыходности и предательства, подытожил парень. — Снос крыши — это вообще про меня!

Хранитель протянул Михею найденную в лесу корягу:

— Вот держи. Одной рукой на нее обопрешься, другой — на меня. Я не настолько силен, чтоб таскать ваши благородные килограммы на собственном хребте. И поковыляли. В деревне у меня знакомые есть. До туда доберемся, а потом придумаем, как в Новгородскую тащиться.

Парень помог эльфу встать на ноги, приноровляясь, как удобнее будет идти.

— Спасибо тебе. Я твой должник. — произнес эльф, смущенный собственной беспомощностью, но в тоже время до безумия обрадованный тем, что человек его ослушался и не ушел.

— Спасибо будет в Новгородской! — браво ответил Хранитель, практически волоча за собой эльфа.

Михей еще раз напоследок взглянул на небо, которое все также безмятежно глядело на него миллиардами своих звезд.

«И тебе спасибо» — мысленно произнес он, отчего-то застеснявшись того, что Хранитель мог услышать его разговор с небесами…

… - Ну и скоро мы дойдем?

— А? — Дарен рассеяно оглянулся на меня. — Ты что-то сейчас сказала?

— Когда мы дойдем до Лесной? — повторила я свой вопрос еще раз.

Дарен осмотрелся по сторонам, прикидывая где мы сейчас находимся: все ясно, за дорогой следить он явно не утруждался.

— Уже скоро. Часик остался, не больше.

— Ладно. — Я тяжело вздохнула, совсем не обрадовавшись этой новости. Мы уже протопали ногами пол-леса, и идти оставшуюся половину мне не особо хотелось, хоть от парней такой гадости ждать стоило. На один их шаг приходилось по два моих. Мне даже страшно было спрашивать у них сколько уже мы прошли.

Через час я решила, что запасную пару ног мне никто не выдаст, и уселась прямо на землю. Дарен, все это время шедший рядом, тоже остановился и вопросительно на меня поглядел. Остальные парни прошли вперед еще с десяток шагов прежде чем заметить наше отставание и, переглянувшись, решили вернуться проверить, что со мной на этот раз приключилось.

— Нам еще час? Или, может, два? — возмутилась я, отвечая на вопросительные взгляды Хранителей. — Я уже этот ваш лес видеть не могу! Мне он скоро сниться будет. В кошмарах! Сколько можно уже идти?!

— Никто не обещал конных прогулок по берегу моря. — не растерялся Деян. — Я говорил тебе еще Новгородской: дома надо оставаться. От тебя там пользы было бы больше, чем тут.

— Значит, это я виновата?

— Причем тут ты… — пытался оправдаться Деян.

— Ну ты идешь, или будешь здесь устраиваться? — нетерпеливо перебил Михей, нервно поправляя закрепленный на бедре меч.

Я неохотно встала, кряхтя как старая бабка:

— Да иду, иду. Давайте хоть помедленнее, а?

Верен неожиданно крепко схватил меня за руку и заглянул в глаза, как насквозь просверлил в одно мгновение. Я испугано попыталась отдернуть руку, но он не дал.