Зеркало - Татьяна Бражник

— Кажись, так это дело называется.

— У нас на нее только Феофан и способен. — недовольно пробурчал Верен.

— Ладно, завтра пойдете, пройдетесь там, посмотрите, что к чему, может больше нашего разглядите. — подвел итог Руслан. — Аль, у нас такие места! Такая природа!

— Аля остается здесь! — хором завопили Хранители.

— Что так? — недоуменно спросил хозяин.

— Пусть, пусть. Ей с нами лучше будет. Нечего девчонке там мотаться. — встала на сторону Хранителей Лариса.

Я с протестом посмотрела на нее, но скандалить не осмелилась. Сама же Хранительница. Небось, уже все в округе излазила, всей нежити хвосты накрутила, а мне не дает.

— И не надо на меня глаза округлять, милочка. — совсем беззлобно сказала Лариса, слегка щелкнув меня по носу. — Посидим с тобой, поболтаем. Мне же тоже скучно тут одной, в глуши. А с делами пускай мужики разбираются.

— Ну, тогда хорош рассиживаться. — Встал из-за стола Руслан. — Там уже баня растоплена. Пойдемте, хоть попаритесь дороги с дороги.

Хранители тоже встали со своих мест, и уже через полминуты большая светлая кухня, где разместили нашу дружную компанию родители Дарена, опустела.

— Чаю хочешь? — по-свойски предложила Лариса.

Я согласно кивнула. Пока женщина возилась с чашками, я успела хорошенько ее разглядеть. Небольшого роста, бойкая. Нельзя сказать, что Лариса была стройняшкой, тем более что после рождения троих детей особо модельную внешность не сохранишь, но фигура у нее была ладная. Она так и светилась от переполняющей ее энергии. На лице начали появляться первые морщинки, но они совсем не уродовали ее, а даже красили. Придавали ей серьезный и мудрый вид.

— Так вот, — начала она, — хоть поболтаем с глазу на глаз. Мне о тебе много чего Софон рассказывал, но самой оно интереснее.

— Много чего рассказывал?

— Да не бойся, ничего что он в тебе «прочитал» он не выдаст, даже если я его каленым железом пытать буду. — тепло улыбаясь, поспешила она развеять мои сомнения. — Он за этим строго следит.

— Вы с ним дружите?

— Можно и так сказать. Он мой учитель. Именно Софон первым разглядел во мне Дар, научил всему. Я сама в общине родилась, мне легче было себя открыть. Отец и дед, почти все прадеды были Хранителями. Считается, что это вот такая традиция. Теперь Дарен. Потом его сыновья, если Господь нам их даст. А вот мама у меня была простой женщиной, безо всяких претензий на Дар. Травки собирать-варить ее более-менее научили, а в остальном она была далека от нашего мира с нежитью и прочими тварями. Никак не могла понять, что мы со Свободными никак поделить одеяло не можем. Она сама из раскулаченных. В ссылке ее отец и встретил, выкрал и сюда притащил. Кстати, у меня фотографии есть! — спохватилась женщина.

Уже через минуту она снова села рядом со мной, рукой смахивая небольшой слой пыли с коробки, где хранились семейные реликвии.

С огромным воодушевлением она демонстрировала мне старые черно-белые фотокарточки с помятыми и местами осыпавшимися краями: родителей, себя маленькую, их с Русланом уже совместные фотографии, Дарена в ползунках…

— А вот наша свадьба. Ну как сказать, свадьба…венчание. Официально мы и не расписаны вовсе. Да и кому это надо? — С фотографии на нас глядели два абсолютно счастливых человека, а между ними стоял, держа молодых за руки, Софон. Точно такой же как сейчас, ничего в нем не изменилось. — Как мы уговаривали Софона с нами фотографироваться! Это чуть ли не единственный его снимок. Он, кстати, нас венчал, в Новгородской. Тогда церковь только отстроили. И какие только отговорки глупые придумывал! Но где наша не пропадала — уговорили.

— А Софон тоже умеет…ну… — старалась я подобрать правильные слова. — драться?

— Говорят, что да. — по-секрету призналась Лариса. — Но он ни разу при мне не использовал боевые заклинания. Вроде как он принял обет не заниматься этим делом. Говорят так. Я сколько ни пыталась с ним заговорить о боевой магии, он отмахивается, мол, иди, займись чем-нибудь полезным.

— Вы в Новгородской жили?

— Я родилась здесь, а туда меня Софон забрал, мне тогда лет семь было. Так что у меня два дома. Потом, когда Руслана встретила, мы решили в Лесную вернуться, подальше от соблазнов цивилизации.

Я когда подросла, решила быть «как все»: институт закончить, на города посмотреть. Поступила в Москву на медицинский. Не училась ни фига! Учила, чтобы вступительные не провалить, да и пока желание было. А потом мне вся эта цивилизованная жизнь надоела, и уже доучивалась, чтобы диплом получить. Что ведьме и не списать! Знала, что домой вернусь, а тут у нас мне и моих знаний хватит ссадины йодом обрабатывать. В Москве и с Русланом познакомилась. Влюбилась до чертиков. А он физиком был. Тогда только начали всякие компьютеры осваивать. Он там шагал впереди планеты всей. Твердил вечно, что нельзя застаиваться на месте, надо идти вперед! А я смеялась все, припоминая наши общины, где никаких высоких технологий отродясь не видели. А он мне все про жесткие и гибкие диски! Потом отвезла его к Феофану, тот ему все методично рассказал, с кем ему угораздило связаться. Он сначала в шоке был. Две недели со мной не разговаривал. А потом прикатил, люблю, говорит, не могу. Вот теперь мы здесь.

Глаза у Ларисы были такие теплые, что хотелось блаженно разлечься перед ней на шезлонге и греться. Хотя у нее совершенно не было причин относиться ко мне хорошо. Кто я для нее? Девка, которая по стечению обстоятельств завалилась в ней в дом в компании сына и его друзей? Это не причина для такого отношения. Она с самого первого момента моего появления у них в доме встретила меня как родную дочь. Самое странное, что мне это было дико. Ко мне даже собственный отец так хорошо не относился.

Во мне проснулось детское желание повиснуть у нее на шее, душа в объятиях. Хотя кто еще кого задушит с ее силищей.

Как удар молнии, в голове пролетела мысль, что передо мной телепат, и она наверняка уже перерыла моя сознание, выведав все, что я даже сама себе открыть иной раз боялась. Словно в подтверждения этих мыслей, я почувствовала легкие «щупальца» ее магии и поспешала в очередной раз заблокироваться, не слишком вежливо выталкивая ее из мое головы.

Смущаясь, я потянулась к чашке с уже порядком остывшим чаем и сделала большой глоток.

Лариса смотрела на меня с недопониманием, словно подбирая слова, чтобы выразить свое не лестное мнение о моей персоне. Но нет.

— Аль, — вкрадчиво, как психоаналитик, которые мне прохода в школе не давали, заговорила хозяйка, — я что, такая страшная? Да не съем я тебя. Честно. Ты по мне больно тощая.