Опаленная колыбель - Иван Тропов

— По ногам!!! — говорю в сердцах. Даже весь страх пропал куда-то. — Мне пижонства от одного Дымка за глаза уже! И сплошной очередью!

Патроны нам потом при любом исходе не понадобятся.

Я первым из флаера выбрался.

И второй пулемет, конечно же, на сиденье оставил. В европейской «Гарпии» дверцы не то, что в наших «Скатах». В нашей-то кондовой технике все ради боевых параметров, а в «Гарпии» и до удобства пилотов дело было. Дверцы у нее далеко вверх поднимаются, да и сами широкие. Так что мой пулемет замечательно стало видно — лежит себе спокойненько на сиденье, где я его небрежно так бросил.

Вроде как совершенно расслаблен я сейчас, и никакого подвоха от таможенников не жду. Так что и от меня никаких сюрпризов ждать не надо.

А о втором пулемете, который у Линского, и о двух автоматических ножнах, что у меня под курткой на предплечьях, таможенники могут и не знать. Тревога в самый последний момент поднялась. Может быть, нет у них еще точной информации, сколько у нас оружия…

— Эй, парни! — ухмыляюсь таможенникам понаглее. — В чем дело-то? Реестр торговцев проверьте, бездельники!

И бреду к ним вразвалочку, будто невзначай.

В таможенном ангаре сейчас только наша «Гарпия». Самих таможенников семеро. И, конечно, все на нас поглядеть сбежались.

Двое за пультом, но нет-нет, да на нас оглядываются. На обоих гарнитуры нацеплены, оба быстро в микрофоны что-то бормочут — и как-то слишком уж тихо, почти шепотом.

Трое поодаль выстроились, по ту сторону флаера. Облизываются тревожно, пытаются себя в руках держать — но руки-то так и тянутся к открытым кобурам на боках. Пальцы почти на рукоятках лежат…

Ну вылитые ковбои из доконфликтных фильмов! Только у ковбоев револьверы были с кривой отдачей и ручным взводом курка, а у этих станнеры — с магнитными затворами и скорострельностью за полсотни иголок в секунду. И двое из троих, не будь дураками, еще и бронежилеты накинули.

С моей стороны к флаеру еще двое подходят. Эти и вовсе с автоматами. Капитан-то себя в руках еще держит, и автомат несет как бы невзначай, стволом вниз. А капрал — так и вовсе почти на меня ствол наставил.

А по рации о пустяках говорили… Вот я и вижу. Мелочи. Совсем крошечные формальности.

И хуже всего, капрал тоже успел бронежилет на себя набросить. Вот с ним больше всего проблем может быть…

Так что к этим двоим я и бреду. Только не напрямую — а зигзагом. Чтобы линия огня от этих таможенников по мне не в флаер упиралась, а мимо шла. Это тоже важно.

— Оставайтесь возле флаера, пожалуйста, — офицер просит вежливо. — У нас к вам претензий нет. Это приказ императора. Сейчас прибудет группа исбистов, вы сможете с ними обсудить все возникшие трудности…

Нет, парень. Если мы дождемся исбистов, тогда нам уже ничего не поможет. Те-то точно в боевой броне прибегут, а против нее хоть станнер, хоть мои пулеметы — так, только по груди отдачей похлопать по-приятельски.

Так что упрямо дальше иду, прямо на него — и ухмыляюсь пошире.

— Пожалуйста, оставайтесь возле флаера, — офицер снова начинает. Уже не очень-то вежливо.

Еще бы! У него от нервного напряжения уже мышцы сводит — вежливая улыбка почти в оскал превратилась.

— Вернитесь! — требует. — Вернитесь обратно…

И тут осекся.

Это за мной из флаера Анна выбралась. В своем зеленом комбинезончике, только цвет скрывающем. И с той же улыбкой, что тогда у ложи была. Такая улыбка — словно пощечина: вот она я какая — да не твоя.

У капитана с капралом глаза на Анну съехали — да так на ней и застыли. Троих ковбоев я не видел — не до того! мне бы успеть к двойному броску подготовиться! — но уверен, и они на Анну отвлеклись.

Ненадолго, конечно — все-таки тренированные ребята. Их годами обучали, что нельзя задержанных из поля зрения отпускать. Но мне всего-то полсекунды и нужно было.

Подошел я уже достаточно. От меня до капитана — девять метров. До капрала чуть больше. И пока они на Анну смотрели, наконец-то дал я себе волю и глазами их ощупал. До этого, пока они мне в глаза смотрели, нельзя было — они бы сразу мой охотничий взгляд распознали и к атаке приготовились. А вот теперь я их осмотрел.

И все-таки офицер что-то боковым зрением ухватил — и снова на меня взгляд перебросил. Но я уже к броску изготовился и даже кисти назад успел отвести.

Напрягаю предплечья — и два ножа мгновенно в руках. Идеально легли в ладони. Не зря я механизмы подачи под себя битые сутки отлаживал. Когда он на мне взгляд зафиксировал, я уже подготовился. Только метнуть и осталось. И я метнул.

Две стальные полосы в воздухе мелькнули, от моих рук прямо к их шеям. Но я на них уже не смотрел. Попал, не попал — все равно уже не исправишь!

Прыгаю в сторону изо всех сил — и не зря. Капрал хоть нож в шею и получил, но на курок все равно нажал — тоже выучка. Трассирующие нити как раз в том месте воздух пронзили, где я стоял — на доли секунды с ними и разминулся. И зигзаг я, когда к таможенникам шел, не зря сделал — иначе бы пули как раз во флаер ударили. А там Анна…

А капрал на курок все давит. Хоть и кровь у него из горла хлещет, и от удара его назад мотнуло — но все жмет на курок. Автомат ведет, пули веером рассыпаются. Хорошо, на спину капрал заваливается, и все пули куда-то под потолок в дальний угол идут.

Ковбои по ту сторону флаера тоже не спят — мигом станнеры из кобур повыхватывали. Но влет по мне стрелять им не удобно — флаер между нами, и особенно не прицелишься, я ведь прыгнул еще. Иглы по противоположной стене словно стальной дождь замолотили. Хорошо, Анна по эту сторону флаера была и вовремя на пол упала.

Ковбои давай флаер обходить — но тут наконец-то Линский в себя пришел. До этого он только сквозь открытую дверцу на меня таращился — как я со своей парой таможенников разбирался. А теперь дверцу флаера с другой стороны распахнул — и тут же длинной очередью. Только не так, как я ему говорил!

Начал-то он правильно, по ногам, и двух ковбоев срубил. Но третий ковбой бросился наш флаер с другой стороны обходить. Линский на него крутанулся, пулемет навел, и даже стрелять начал. Но пока пулеметом крутил, невольно не в ноги, а в грудь прицелился — что с него возьмешь, со шлепальщика по клавиатуре! А там бронежилет. Тут шанс Линского и иссяк. Третий ковбой его вмиг из своего станнера срезал.

Но тут уже и я до своего «Коготка» добрался.

С первого выстрела ковбою в лицо угодил. Точнехонько в щеку игла вошла. Дернулся ковбой, застыл и завалился, как срубленное дерево.

Парочка таможенников за пультами тоже среагировали — но куда медленнее. Все-таки операторы, почти голубые воротнички, мало с оружием тренировались. Так что до станнеров они успели дотянуться — но не больше. Раньше я их обоих снял.

— Дымок!

Дымок пулей из флаера — и к пульту таможенников.

— Анна?

Но к ней я не бегу. Хоть и очень хочется мне ей помочь на ноги подняться — но нельзя. Не зацепило ее ничем, сама сможет подняться. А вот Линский как манекен из флаера вывалился, прямо лбом об пол треснулся. Хорошо, если голову не разбил. И еще неизвестно, какая в иглах таможенников начинка. У ребят принца даже в городе боевая была, а этим и сам бог велел…

Но все равно несусь к нему и обратно во флаер закидываю.

— Дымок?!

Братишка все в пульте таможенников колупается. Надо вход в туннель разблокировать.

— Есть! — наконец кричит.

— Давай быстрее!

Дымок к флаеру, а в дальней части ангара уже двери распахиваются — и исбисты в боевой броне так и посыпались.

Если бы на минуту раньше успели — все, взяли бы они нас. А так — только иглы из их станнеров по нашей «Гарпии» и побарабанили. Дымок уже за до штурвалов добрался и рванул.

До выхода в туннель на ползвуке, а там сразу на три перешел. Звуковая волна от такого рывка как ударная волна от хорошего взрыва. Да еще в длинном прямом туннеле… Если кто из исбистов и успел таможенный ангар пробежать и к пульту подобраться — все равно его назад сдуло.

А из шлюза вырвались — и Дымок и вовсе до пяти звуков добавил. Быстрее любой пули мы от Москвы помчались. Да только долго такую скорость не удержишь — пульт от разных предупреждений буквально захлебывается. И разноцветными перемигиваниями, и тревожными зуммерами. У нас и перегрев, и давление сумасшедшее. Корпус такую скорость и минуты не выдержит. А до границ Конфедерации не одна тысяча кмов.

Пришлось до четырех сбросить. Это тоже для корпуса не сладко, износ ужасный — но нам бы только до границы Конфедерации добраться! Теперь, когда Дядюшка Сэм перестал на время людей до гроба любить, симы, которые у нас, для Конфедерации ценнее сотни сто первых «Скатов», не то что одной «Гарпии»! Только бы до границы дотянуть, а там уж нас конфедералы обязательно встретят!

Анна нашла аптечку и с Линским разбирается. Господин президент прямо лбом об пол навернулся. Лицо… собственно, от лица-то мало что осталось. Сплошной синяк и кровоподтеки. На неделю-то как минимум с презентабельным видочком расстался. Хорошо, если еще сотрясения нет.