Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969 - Виталий Федоров

Мы благополучно дошли до заставы. Моего товарища заметно развезло от выпитого вина, и я один отправился к начальнику доложить о нашем возвращении.

Позже я встречал чабанов, когда они пасли свои отары. Мне было удивительно, что в самую жару они одевались так, как мы зимой: ватник, ватные брюки, сапоги и меховая шапка. Чабаны утверждали, что им так не жарко, наоборот, солнце не пропекает. Мы же в жару, наоборот, старались одеваться как можно легче.

Хочу рассказать об одном конфликте с волкодавом. Около девяти часов утра, в конце наряда я и мой напарник со служебной собакой возвращались с тылового участка на заставу. Отары в это время уже паслись. Мы проходили мимо одной из них, когда от отары отделилась овчарка и кинулась на нас с громким лаем. Я пытался отбиться от неё прикладом, но она ни в какую не отставала. А между тем моей задачей было защищать не только себя и своего напарника, но и пограничного пса. Волкодав уже готов был кинуться на нашу собаку. Тогда я зарядил ракетницу и выстрелил из неё в нападавшего зверя. Ракета попала волкодаву в бок и отрикошетила в сторону. Надо полагать, ему было больно – он завизжал как дворняжка и быстро ретировался с подпалённым боком. Я думаю, что чабаны видели нашу «дуэль», но никакой реакции от них мы не услышали.

Глава 51. НОВШЕСТВА НА ГРАНИЦЕ

После смены командования пограничного округа и погранотряда началось «механическое» укрепление границы при помощи двухрядной колючей проволоки, закреплённой на двухметровых столбах. Ряды, между которыми было около пары шагов, дополнительно скреплялись растяжками из «колючки». Помимо этого, в каждом ряду находился сигнальный провод, который сигнализировал прямо на заставу, на пульт дежурного о попытке преодолеть заграждение: «Тревога». Если же нарушитель преодолевал проволочное заграждение, то на пульт подавался уже сигнал «Прорыв», при этом было понятно, в какую сторону прорыв – к границе или наоборот. Эта система называлась «Клён».

Кроме того, на участке нашей заставы построили три блиндажа. Два из них были расположены около стыков с соседними заставами – один прямо на горе Кюмбет, а другой – в ущелье, где находилась одиннадцатая застава. Третий блиндаж был недалеко от заставы. Все эти сооружения построили сапёрные войска, причём в кратчайший срок, всего за две недели. Всё это время сапёры не жили у нас на заставе, а располагались в палатках в нашем тылу. Сигнализационная система «Клён» была проведена ими примерно по линии погранзоны в тылу заставы, а блиндажи располагались, если можно так сказать, на переднем крае.

Несколько изменилась и наша служба на границе. Увеличилась численность людей в тревожной группе, так как «Клён» иногда срабатывал ложно – может быть, просто не был хорошо отлажен. Такое часто случалось при сильном ветре, грозе, да и животные (овцы, собаки) могли с непривычки натыкаться на «колючку». Каждое срабатывание требовало немедленного реагирования. Вот и бежала туда тревожная группа.

Из моих годков-земляков в дежурные связисты был назначен Миша Максимов. Он довольно быстро освоился с новой для него должностью и часто дежурил за пультом «Клёна» рядом с телефоном. В его ночные смены мы частенько ухитрялись переброситься несколькими фразами, не связанными со службой, но не злоупотребляли болтовнёй. В основном же звонили на заставу, чтобы узнать время – у нас же часов не было. В хорошую погоду мы определяли время по звёздам. Знали, что Полярная звезда неподвижна, а Большая Медведица вращается вокруг неё, делая оборот за сутки. Ещё одно созвездие мы называли «Ключ». Его звёзды имеют примерно одинаковую яркость и расположены буквой «Ч». Кажется, правильно это созвездие называется Пегас.

Однажды систему «Клён» пришлось преодолеть и мне с напарником. Нужно было проверить работу сигнализации, и нам дали команду форсировать двойное проволочное заграждение. День был дождливый, мы были одеты в плащи. Эти плащи, впитав некоторое количество воды, становились непромокаемыми и даже жёсткими. Вот их мы и набросили на колючую проволоку, после чего преодолели один ряд и оказались внутри заграждения. Затем перебросили плащи на другой ряд, и «Клён» остался позади. Не так уж и трудно оказалось его преодолеть.

В блиндажах теперь каждую ночь дежурили по три человека, чаще всего со служебной собакой. Однажды я был старшим в наряде, базировавшемся в блиндаже примерно на полукилометровом расстоянии от заставы. Одного из двух напарников я выставил часовым. Он находился на улице вместе с собакой. Внезапно караульный подал сигнал тревоги. Наша сигнализация была примитивной, но надёжной. Она представляла собой подвешенные в блиндаже две пустые консервные банки, провод от которых был выведен к часовому. Тот при необходимости дёргал провод, банки ударялись друг об друга и подавали этим сигнал тревоги. Мы с напарником мигом выскочили из блиндажа. Ночь, темно. Мы разбежались в разные стороны, чтобы залечь и изготовиться к стрельбе. Но до намеченного места мне добежать не удалось, поскольку на меня кинулась наша сторожевая собака, здорово цапнув за правую руку. Я ударил её прикладом, она завизжала и отбежала от меня. Я залёг, как было предписано инструкцией, и увидел приближающихся к нам людей. Как только они подошли чуть ближе, я скомандовал: «Стой, пропуск!» – Они остановились, назвали пароль и в ответ потребовали «отзыв». Я ответил. Оказалось, что это были проверяющие. Их было трое: начальник заставы, старшина и один из командиров отделений. Начальник поинтересовался:

– Почему ваша собака вначале зарычала и кинулась на кого-то из вас?

Отвечать за собаку пришлось мне:

– Возможно, она меня с нарушителем попутала. Мы же бежали, а вы были дальше и шли спокойно.

– А из-за чего она так жалобно завизжала?

– Мне пришлось ударить её прикладом, потому что она меня за руку укусила, – ответил я.

– Покажи-ка руку, – потребовал старшина и посветил фонариком. Увидев кровь на моём запястье, спросил:

– У тебя есть перевязочный пакет?

– Так точно. Я всегда ношу его с собой.

– Пошли в блиндаж, я там тебе руку перевяжу.

Старшина позвал одного из моих коллег посветить фонариком и быстро наложил бинт.

– Завтра подойдёшь ко мне, и мы обработаем рану, – сказал он в заключение.

Проверка ушла. «На часах» ребята стояли по очереди. А я, «солдат с раной», из блиндажа не выходил. Лежал себе на скамеечке и даже немного поспал. В принципе, это разрешалось, лишь бы рядом находился бодрствующий товарищ.

Когда мы утром возвращались на заставу, я спросил напарника-вожатого, почему тот отпустил собаку.

– Я и сам не ожидал от неё, что она на своих кинется, – оправдывался он. – И держал её свободно. А когда она набросилась на тебя, было уже поздно – она вырвала из рук поводок.

Утром я подошёл к старшине. Он промыл рану перекисью водорода, смазал края раны йодом, а на бинт изнутри нанёс какую-то мазь. После этого я несколько дней ходил в наряд с забинтованной рукой, иногда задумываясь о том, не бешеной ли была собака. Меня пугали, что после укуса собаки отправят в санчасть, где будут делать сорок уколов от бешенства. Но всё обошлось, рука скоро зажила, а я так и не «взбесился».

Тем временем я избрал оригинальный метод для самоутверждения. Заодно это должно было закалить мой характер, поскольку после того злополучного укуса я стал опасаться собак и немного из-за этого нервничал. В общем, я решил стать тренировочной «куклой» для сильных и злобных овчарок. Для этого мне пришлось нарядиться в специальный стёганый костюм, который закрывал голову, шею и остальные части тела. Рукава этого «наряда», тоже стёганые и довольно тяжёлые, были длиннее обычных почти на полметра.

Тренировка происходит так. Вожатый со служебной собакой или инструктор с собакой-следопытом прячутся где-нибудь за каменной глыбой, а «нарушитель», то есть я, одетый в тренировочный костюм, иду от них метрах в пятидесяти. Инструктор даёт своему псу команду обнаружить нарушителя (кажется, «нюхать» или «слушать»). После того, как собака берёт след, её отпускают с поводка и командуют «Фас!» – «взять». Она несётся со всех ног за своей жертвой, а «живая кукла» должна удирать, пока собака не остановит. А дальше начинается борьба. Главное – беречь лицо и шею. Задача «куклы» – не только защищаться, но и нападать. Моим оружием были длинные рукава куртки, вот ими-то я от души лупил этих зверей. На помощь ни мне, ни собаке вожатые и инструктора не торопились, хотели, чтобы их воспитанники побольше поупражнялись.

В первый день я тренировал трёх собак. Одна поставила мне хороший синяк на «мягком месте», другая – на предплечье, но ни одна не сбила с ног, хотя попытки такие были. Большой чёрный пёс умудрился запрыгнуть мне почти на плечи, и я еле сбросил его со спины.