Кровь героев - Александр Зиновьевич Колин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И что же ты по этому поводу думаешь, Валентин? — вопросил генерал, видя, что майор почтительно молчит, не мешая начальству размышлять. — Я хочу сказать, кто, по-твоему, стоит за всеми этими смертями?
Ответа у Богданова не было. Что сказать? Что работает профессионал высочайшего класса? Это генералу и так понятно. Первые трупы — результат сведения счетов между Лапотниковым и Носковым, если допустить, что убийцу нанял зам, чтобы избавиться от подельников, принимавших участие в неудачной операции, а заодно и от своего шефа, который, надо думать, знал, кто пытался его «кинуть»…
Но вот остальные покойники: сам Носков и те, кто приезжал на дачу в последний день жизни Лапотникова? Можно, конечно, допустить, что убийца или группа убийц (просто не верится, что за столь короткий срок один человек мог совершить такое) действуют теперь на свой страх и риск, разыскивая пропавшие деньги, но для чего избирается такой странный способ убийства?
Носкова и приятеля Леонида Саранцева пытали, остальные, похоже, даже и не оказывали сопротивления. И во всех случаях убийца или убийцы что-то искали. Если верить Климову, а оснований для этого у майора достаточно, то и в его квартире незваный гость или гости вели себя так же.
Остаются три человека, которыми может интересоваться неизвестный профессионал (или группа профессионалов): сам Климов, Нина Саранцева и… и загадочная дамочка с рыжими волосами. Фокеева тоже рыжая, но у нее не было машины, и, если верить сторожу Перегудову (а почему же ему не верить?), она совершенно иначе сложена…
Как жаль, что Сашка сбежал из отделения милиции, устроил пальбу, захватил в заложники оперативника, теперь у ментов на него зуб. Придется попросить генерала позвонить Физкультурникову и убедить того проследить, чтобы его подчиненные, не приведи Господь, не устроили за Климовым охоту. При их методах даже дилетант вроде Сашки слежку заметит. Устроят погоню со стрельбой, с них станется. Еще и убьют ненароком. Этого Валентину Валентиновичу совсем не хотелось. Никогда бы не стал он подвергать опасности гражданское лицо, тем более старого приятеля, каким был Саша, в личных целях, но ради работы, которой посвятил себя… нет, тут дело другое.
— Позвоню, позвоню, — недовольно поморщился генерал, выслушав просьбу майора, понимая, что тот, конечно же, прав и неприятного разговора с главой городской милиции ему, Орехову, не избежать. И так уже слишком много приходится обращаться к Физкультурникову последнее время. То по поводу расследования дела Лапотникова, то по поводу установления личности «кинувших» его ребят — подручных Носкова… Один из охранников Лапотникова, тот, что сидел в скинутой с дороги грузовиком машине, — к счастью, он не дежурил возле дачи в тот роковой вечер — очень помог следствию… Физкультурников, хоть и кочевряжился, но кое-какие сведения сообщал. Н-да, а теперь… Придется нажать!
Интересно, с чего это он вдруг устроил чистку притонов наркоманов? Это задевает интересы Мехметова, которого как раз сейчас лучше не трогать. Кто-то попросил милицейского генерала сделать это, но кто?
— Ты выяснил, с чего это вдруг он за черных взялся? Мне говорит, что на мэра общественность давит, вот тот и приказал, но я не очень верю.
Майор кивнул. Ну хоть тут будет, что сказать начальству.
— Его не мэр, а будущий мэр попросил — Олеандров, — поспешил ответить Богданов. — Председатель Русской национальной партии.
При этих словах Орехов поморщился. Со всеми этими партиями, так или иначе, приходится работать. Да чтобы тонко, чтобы аккуратно, чтобы не задеть никого, а то враз газетчики шум поднимут, про старые времена да традиции политического сыска КГБ. То ли дело раньше…
Генерал вздохнул.
— Уж так сразу и будущий мэр? Ему-то чего надо? — спросил Орехов с едва заметным раздражением.
— Этого узнать я пока не смог, — ответил Богданов. — Вероятно, хочет половить рыбку в мутной воде. Вызвать дополнительные недовольства. Его не поймешь, он говорит одно, делает другое, а уж что думает… — Майор пожал плечами и недоуменно развел руками.
— Хороший у нас мэр будет, — покивал головой генерал и подумал: «Да и нынешний не лучше».
Уловив иронию в словах начальника, Богданов спросил:
— Прикажите усилить наблюдение за ним, Всеволод Иванович?
— Усиль, Валя, усиль, но только теми же силами, которые до сих пор использовал, еще людей я тебе не дам. Нету, брат. А самое главное — Мехметов. И вот что, — генерал многозначительно поднял указательный палец, — займись-ка ветеранами нашей организации, узнай, нет ли среди них кого-нибудь, кто в семидесятых служил в Белоруссии.
Начальству, как говорится, виднее, приказ есть приказ, майор ничего не спросил, но все же не смог скрыть своего удивления.
— Это пока догадка, Валентин, — ответил тот, — потом объясню, не затягивай с этим, может быть, и узнаем, кто он, этот оборотень.
Когда майор покинул кабинет, отправившись выполнять задание, Орехов еще долго сидел, замерев в одной позе, и думал. И снова перед мысленным взором его возник Бог весть откуда выскочивший на путь, мчавшийся с бешеной скоростью правительственной машины многотонный грузовик.
— Оборотень, — произнес генерал одними губами.
* * *
Климов, накормленный и обласканный «мамой» Ниной, как иногда в шутку называл он про себя последнюю жену своего отчима, сидел на диване и осоловелыми от еды глазами пялился в четырнадцатидюймовый экран телевизора «Сони». Время от времени он лениво нажимал на кнопки дистанционного управления, перебирая немногочисленные, работавшие в городе каналы.
На экране кто-то плясал и пел под мощную «фанеру». Александр нажал на кнопку — изображение стало черно-белым и в комнате ожили герои какого-то послевоенного или даже довоенного фильма. Тоска. Канал третий, он же последний, — политические дебаты. Саша бросил контроллер на диван и минут десять молча слушал ужасающий, как казалось ему, бред радетелей народных.
«Черт бы вас всех взял», — прокомментировал Климов увиденное и, не вслушиваясь в вопросы и ответы парившихся под лучами софитов в телестудии непримиримых оппонентов, потянулся к дистанционке, чтобы выключить звук. Однако что-то помешало ему сделать это.
Экран заняло лицо ведущей, и Климов подумал было, что сейчас эта передача кончится и покажут что-нибудь интересное, но как бы не так! Диктор-женщина, ветеран телевидения (член партии с 1905 года, никак не меньше), объявила Климову, что сейчас ему предстоит стать свидетелем беседы с господином Олеандровым. Олеандров? Сашина рука замерла, не дотянувшись до контроллера. Откуда-то Александру была знакома эта фамилия,
