Мистерия убийства - Джон Кейз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дора, приподняв с лёгким стоном левую ногу, осторожно прикоснулась кончиком пальца к одному из сверкающих ногтей.
— Я могла бы рассказать о Байроне гораздо больше, но мои ногти высохли. — Она потрясла в воздухе расслабленными руками и продолжила: — Думаю, нам не помешало бы съездить к Ральфу. На пару мы с ним вспомним гораздо больше. Он очень хорошо знал это семейство. Работал вместе с Клодом на морских платформах. Но особо они сошлись на почве рыбалки.
Дора попросила нас подождать и появилась пять минут спустя. Бигуди по-прежнему оставались в волосах, но специальные сандалии для педикюра она сменила на новые кроссовки фирмы «Нью Бэланс».
— Неужели мы пойдём пешком? — бросив взгляд на её обувь, спросил Пинки.
— Ни за что, — ответила она. — Я жуть как хочу прокатиться на этом автомобиле.
* * *Ральф настоял, чтобы мы выпили чаю со льдом. Он подчёркнуто осторожно раздал нам стаканы, а затем, извинившись, сказал, что ему надо «кое-что принести». Мы остались ждать его возвращения в миниатюрной, сплошь заставленной мебелью гостиной. Вскоре хозяин появился с двумя запылёнными фотоальбомами в руках.
— В то время я был просто болен фотографированием, — пояснил он, переворачивая страницы одного из альбомов. — Вот… — нашёл он нужный снимок. — Это — Клод.
Он показал нам фотографию размером три на четыре дюйма, и мы увидели сидящего на парковой скамье мужчину с длинными бакенбардами на довольно красивом лице.
— А это — Мэри, — ткнул он в изображение сидящей рядом с Клодом скромного вида женщины.
Женщина, слегка повернув голову, с любовью взирала на красивого и ухоженного мальчика. Пробор на головке парнишки был таким прямым, словно его делали по линейке.
— А вот это — наш Байрон, — сказала Дора. — Снимок сделан незадолго до рождения Джо. Она просто с ума сходила от своего старшего. Ты согласен, Ральф?
— Ещё бы. Послушать маму, так мальчик вообще не мог совершить ничего плохого.
— Что бы ни пожелал мальчишка, он получал это тут же. Мама для него ничего не жалела. Любую игрушку, любой велосипед. Игровые приставки «Нинтендо». Гитару. Батут. Карт. И вы не поверите — тёмные очки за две сотни баксов. Одежда… одним словом, всё, что душе угодно.
— Клод тоже любил парнишку, но пытался хоть как-то держать сына в узде. Мэри не позволяла мужу даже пальцем прикоснуться к парню или поднять на него голос. И что из этого получилось?
— Я не хочу во всём винить родителей, — вмешалась Дора. — Мэри была милой, как утренняя зорька. Клод тоже был хорошим человеком. Думаю, мальчишка был рождён порочным.
— Может, и так, — согласился Ральф.
Он отыскал снимок, сделанный двумя годами позже. На фото Байрону было лет семь. Мальчик красовался в чёрном костюме и цилиндре, с его плеч ниспадала тёмная, похожая на мантию накидка. За спиной виднелся плакат, на котором красивым шрифтом было выведено: БАЙРОН ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ.
Я помнил слова Кавано о том, что многие иллюзионисты начинали выступать ещё в детском возрасте, и, увидев снимок, похолодел.
— Ах да! Его магические представления! — воскликнула Дора. — Я о них совсем забыла. Байрон продавал билеты за четвертак, и все шли охотно на эти шоу, поскольку Мэри подавала лимонад, сандвичи и картофельный салат. В итоге зрители оказывались в выигрыше.
— Мэри делала потрясающий картофельный салат, — сказал Ральф и дипломатично добавил: — Хотя, конечно, до Доры ей далеко.
— Помнишь, как мы смотрели представления, сидя на складных стульях, которые выставлял перед трейлером Байрон?
— Да, в этом деле он был действительно хорош, — кивнул Ральф. — В таком юном возрасте! Я никогда не мог понять, как он ухитрялся исполнять это дерьмо, прошу прощения за мой французский. Парень, например, клал несколько перьев и пучок травы в ящик, произносил какую-то абракадабру, и оттуда вылетала птица. Я тоже рассматривал ящик. Там не было места для живой птицы.
«Магическая чаша», — подумал я, вспомнив слова Кавано.
— Расскажите нам о его отце.
— Клод работал на морских платформах. Так же как и я. Вкалывал что надо. Мэри тоже не бездельничала, брала бельё для глаженья.
Но, как следовало из рассказа соседей, Клод не часто бывал с семьёй. Вахта на платформе продолжалась шесть недель, после чего следовали три недели отдыха.
— Но и на отдыхе Клод мало бывал дома. Отправлялся рыбачить или ловить креветок. Почти всегда вместе со мной, — со смехом закончил Ральф.
— Байрон в рыбалках участвовал?
— Нет. Это казалось ему скучным, и он предпочитал оставаться дома с мамой.
— А в церковь они ходили? Я слышал, что Байрон выступал как проповедник.
— О да! — сказала Дора. — Они регулярно ходили в церковь, но Байрон по-настоящему ударился в религию лишь после смерти маленького Джо.
— С ним произошла трансформация, — пояснил Ральф.
— Что? — удивилась Дора. — Где ты выкопал это словечко?
— В библейской школе, — покраснел Ральф. — Что-то такое случилось с Павлом по пути в Дамаск. Смерть Джо заставила Байрона задуматься о душе.
— Не знаю, как там насчёт трансформации, но в парня вселился настоящий микроб проповедничества. Он был готов проповедовать каждому, кто соглашался его слушать. Выступал с моста и даже спускался с Библией в руках к причалам, когда рыбаки возвращались после лова креветок. Мэри это не нравилось. Вы, наверное, представляете себе, что за люди занимаются ловом креветок? Пьяницы и всё такое. Но ничто не могло остановить Байрона. Ведь он даже приобрёл известность как целитель. Правда, Ральф?
— Точно. Люди говорили, что парень получил этот дар свыше. — Ральф помолчал немного, а потом заключил: — Но все разговоры о божественном вдохновении — чепуха. Хотя поклонники у него точно имелись. Этот маленький негодяй умел устраивать те ещё шоу. Настоящий шоумен.
— Что вы имеете в виду? — спросил я. — И что в этом случае значит «шоумен»?
— Как-то, выступая с проповедью об «уходе от ответственности», он привёл пример с Понтием Пилатом. И, говоря о том, как Понтий Пилат «умыл руки», поставил перед собой на алтарь прозрачный сосуд с чистой водой. Не переставая обличать Понтия, он намылил руки и погрузил их в сосуд. Вода мгновенно стала кроваво-красной, а слушатели разинули рты. Всё это выглядело жуть как драматично. Байрон воздел к небу руки, с которых капала «кровь», и громогласно провозгласил, что «Пилат не мог смыть кровь с рук своих!».
— Фокус.
— Клод сказал, что трюк заключался в мыле, но эффект был потрясающий. Вы понимаете, что я хочу сказать? А затем, когда произошёл этот случай со щенком… — Он повернулся к Доре и спросил: — Его ведь именно тогда и выкинули из церкви?
— Что это за «случай со щенком»? — поинтересовался Пинки.
— Это произошло позже, — вмешалась Дора. — Байрон к тому времени уже был подростком.
Но я их не слушал, перед моим мысленным взором стоял мальчуган, с рук которого капала «кровь». Когда мальчик-проповедник щёлкал пальцами, в воздухе появлялся клуб дыма. Одним словом, во время своих проповедей мальчишка выступал с магическими трюками.
Байрон Великолепный уже в семь лет демонстрировал своё искусство. В моей памяти возникли фотографии сестёр Габлер. Девушки были одеты в свои сценические костюмы. Это было видно даже на полицейском снимке нижней половины тела Клары Габлер. Я подумал о близнецах Рамирес. Один из них был расчленён. Близнецы Сандлинг лазали по канатам и проделывали разного рода «упражнения». Почему? С какой целью?
Настоящий шоумен.
А когда я подумал о том, что этот психопат мог приготовить для моих сыновей…
— С вами всё в порядке? — спросил Пинки.
— Может, ещё чайку со льдом? — участливо поинтересовался Ральф.
— Все нормально, — сказал я и, отгоняя наваждение, потряс головой.
— Так что же это за история со щенком? — повторил вопрос Пинки.
— Ты не возражаешь, Ральф, если я закурю? — мрачно спросила Дора.
— Валяй, хотя это и плохо для твоего здоровья.
— Щенок… — произнесла Дора. — О Боже. Тогда мы и поняли, что этот мальчик — сумасшедший.
— И это положило конец его проповедям, — добавил Ральф.
— Так что же он такое сотворил? — не унимался Пинки. — Мучил бедное маленькое создание?
— Гораздо хуже, — ответил Ральф.
— Но что может быть хуже этого?
Ральф вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Это случилось на Рождество. Мы ведь все крепки задним умом и нынче утверждаем, что именно тогда и начали бояться Байрона. В тот момент никто не мог привести конкретных примеров его мерзости, но люди уже были на взводе и сторонились его. Он продолжал проповедовать, а между проповедями куда-то надолго исчезал. Сколько ему тогда было? — спросил Ральф у Доры. — Лет четырнадцать?
Женщина в ответ лишь молча кивнула.
— Мэри его исчезновения тревожили, но она утверждала, что у сына есть какое-то тайное убежище. Где это убежище находится и что он там делает, мать не знала.