Фауст. Сети сатаны - Пётч Оливер

Иоганн хмыкнул.

– И что же говорят люди? Что он питается змеями? Согласен, в чем-то он похож на ужа, но…

– Этот синьор Барбарезе – люциферит.

– Что?.. – Иоганн с разинутым ртом уставился на Арчибальда.

– Ты знаешь, о чем я! – прошипел старик. – Его семья исповедует культ дьявола вот уже сотни лет, а возможно, и вовсе со времен до рождения Христа. Никто так и не сумел этого доказать. Но ходят слухи о жутких церемониях, ночных мессах с человеческими жертвоприношениями… Он подолгу пропадает, порой на годы. Но когда возвращается, то… то… – Арчибальд запнулся.

– Что? – спросил Иоганн.

– Ну, он выглядит гораздо моложе. Некоторые утверждают, будто на самом деле ему сотня лет. Даже старейшие венецианцы не могут припомнить, чтобы видели его ребенком.

– Но это же вздор! – возразил Иоганн. – Просто завистливые соперники распускают дурацкие слухи… – Он рассмеялся. – Если б эти мессы действительно имели место, я бы о них узнал. Вы ведь сами выяснили, что я почти каждую ночь бываю у синьора Барбарезе. Мы беседуем о книгах. Не понимаю, что в этом такого дьявольского. И я не замечал, чтобы он рисовал у себя дома пентаграммы.

Он пытался придать голосу насмешливый тон, но в памяти ожило то сборище в лесу под Нёрдлингеном. Тонио и Пуату тоже были последователями какого-то сатанинского культа.

И они приносили людей в жертву.

Ему вспомнились маленькие тела, подвешенные на деревьях. Долгое время Иоганн гнал эти воспоминания, но вот они вернулись. Он содрогнулся, и в этот раз не от холода.

– Ну как? Ты подумал над моим предложением? – Своим вопросом Арчибальд прервал его раздумья.

– Вы о чем? – спросил Иоганн. – Каким предложением?

– Ты держишься подальше от Барбарезе и его книг, а я позабочусь о том, чтобы тебя приняли в университет Гейдельберга.

Старик вынул из внутреннего кармана сложенный документ. На нем были видны красные разводы от вина. Дрожащей рукой Арчибальд протянул Иоганну мятый лист.

– Это рекомендательное письмо моему другу; он, в отличие от меня, кое-чего добился в жизни. Его имя Йодокус Галлус, он давно стал магистром свободных искусств и ректором в Гейдельберге. Тут и печать моей семьи. – Арчибальд протянул Иоганну письмо и печально улыбнулся. – Удивительно, как я до сих пор не выменял семейную печатку на бутыль вина… Вот она и пригодилась мне снова. Когда все это закончится, отправляйся в Гейдельберг и кланяйся Йодокусу от его старого друга Арчибальда. С надежным учителем ты многого добьешься, Иоганн!

– Спа… спасибо. – В некотором смущении юноша принял запечатанное письмо.

Лицо Арчибальда вновь стало серьезным.

– И вот еще что, насчет твоего прежнего наставника, этого Тонио дель Моравиа… Я наконец-то понял, откуда знаю его имя. Это покажется невероятным, но…

Арчибальд запнулся. В церковь вошел какой-то человек; он держался в тени бокового нефа, и лицо его было скрыто. Человек встал и не двигался. Возможно, это еще один прихожанин пришел помолиться или священник готовился к следующей мессе. Может, это был безобидный паломник…

«Или кто-то проследил за нами», – подумал Иоганн.

Он встрепенулся. Теперь и его, как пьяного Арчибальда, охватила паника.

– Здесь нельзя больше оставаться, – прошептал старик. – Мне нужно кое-что еще разузнать, чтобы сомнений уже не осталось. Правда может…

Он замолк на полуслове, словно боялся собственных слов.

– Я хотел бы, чтобы завтра утром ты отправился на Торчелло, – продолжал шепотом Арчибальд. – Это маленький остров в лагуне. Говорят, там селились первые беженцы из Рима. Может, поэтому они и избрали это место – а может, были там с самого начала.

– Кто «они»? – спросил Иоганн, но Арчибальд словно и не слышал его.

– На Торчелло следуй по старому каналу к Понте-дель-Диаволо, Дьяволову мосту, оттуда недалеко до старой базилики. Там ты все поймешь. Я буду ждать тебя там. А теперь ступай, и да хранит тебя Бог.

Арчибальд сжал Иоганну руку, затем поднялся и поспешил к выходу. Дверь со скрипом отворилась, и старый пьяница скрылся в наступающих сумерках. Легкий ветерок с улицы взметнул лепестки роз перед алтарем.

Когда Иоганн оглянулся, странный тип в боковом нефе уже исчез.

Магистр Арчибальд не явился в Фондако к вечернему представлению. Не объявлялся он и позднее на постоялом дворе. Но остальных это, похоже, не сильно обеспокоило.

– Да старик, наверное, опять перебрал и теперь отсыпается где-нибудь в подворотне, – Эмилио пожал плечами. – Будем надеяться, он не свалился в какой-нибудь канал и не захлебнулся.

Иоганн молчал. Вечер напролет он думал о том, что рассказал ему Арчибальд: о синьоре Барбарезе и Тонио. Возможно ли, что этих двоих что-то связывало? Иоганн подумал о старинном доме венецианца, о перевернутых картинах на лестнице и многочисленных гримуарах. Такие книги наверняка понравились бы и Тонио.

Знание, которое Иоганн впитывал в библиотеке синьора Барбарезе, было неизмеримо, огромно, как море. И за каждой мыслью, за каждой идеей его ждало новое озарение.

И очередная пропасть.

Мысли его вновь завертелись вокруг Маргариты. Еще ребенком она испугалась Тонио. Возможно, сейчас она испугалась бы и его, Иоганна, человека мрачного и молчаливого, которого книги выжигали изнутри и который находил исцеление в темных гримуарах. Иоганн вдруг увидел себя глазами Маргариты и осознал, что он действительно переменился. Неужели в том повинны эти книги? Действительно ли синьор Барбарезе – последователь дьявола?

Чтобы убедиться в этом, Иоганн должен был еще раз поговорить с Арчибальдом – если накануне старик не наплел все это спьяну и не жалел теперь о сказанном.

– Завтра я поищу Арчибальда, – пообещал Иоганн остальным. – Где-то он ведь должен быть.

– Ну, хоть сегодня ночью ты останешься со мной и не пойдешь к своей милой, – насмешливо заявила Саломе и провела рукой по его черным спутанным волосам.

Иоганн плохо спал этой ночью – ему постоянно снилась Маргарита. Она беспомощно тянула к нему руки, и лицо ее было залито кровью. Но стоило Иоганну приблизиться к ней, как она отшатывалась. Лицо ее превращалось в лицо Саломе, а затем в лицо матери.

«Уйди прочь, прочь… – шептала она. – Ты… дьявол…»

Иоганн проснулся рано утром, весь в поту. Рядом крепко спала Саломе. Юноша осторожно поцеловал ее в щеку и вышел из комнаты. Арчибальд должен был ждать его на острове Торчелло.

При помощи жестов и на ломаном итальянском Иоганн расспрашивал прохожих, пока кто-то не показал ему дорогу к одинокому причалу на восточной окраине города. Отсюда рыбацкие лодки плавали к небольшим островам лагуны. За несколько монет старый рыбак с обветренным лицом согласился доставить Иоганна на Торчелло.

Пока маленькая лодка неспешно скользила по водной глади, Иоганн разглядывал многочисленные острова, разбросанные по лагуне. Некоторые были совсем крохотными каменными глыбами, торчащими из воды; на других раскинулись небольшие поселения, церкви и монастыри. Венецианцы отсылали на острова больных и безумцев. Там же держали под присмотром некоторых моряков и путников, возможных переносчиков чумы. Другие острова представляли собой линию оборонительных укреплений. На самом крупном венецианцы производили известный на весь мир хрусталь, тайну которого тщательно оберегали. Страшная кара ждала того, кто раскрыл бы этот секрет.

Торчелло оказался невзрачным болотистым островом, опоясанным непроходимыми зарослями тростника. Единственной возможностью попасть на сушу был ветхий, покрытый илом причал. Оттуда в глубь острова вел старый, давно пересохший канал.

По пути рыбак кое-что рассказал о Торчелло. Насколько Иоганн понял из его речи, остров действительно был самым старым поселением в лагуне, старше Венеции. Когда-то здесь жили тысячи людей, но потом произошло нечто страшное. Рыбак изъяснялся не совсем понятно, но, очевидно, Торчелло постигла божья кара. Жители покинули остров, и теперь его населяли лишь несколько крестьян. Старик качал головой и повторял одно слово.