Миф Линкольна - Стив Берри

Но их там не оказалось.

Похоже, им с Люком в голову одновременно пришла одна и та же мысль. Малоун кивнул младшему товарищу.

Люк перевернул заднюю крышку.

Роуэн сидел в тишине пустого зала бракосочетаний. В главный зал храма пришли люди. Он же, будучи не в настроении, оттуда ушел. Интересно, сколько браков было заключено в этих стенах? Он вспомнил свое собственное венчание в храме Солт-Лейк-Сити.

Жених и невеста стояли на коленях друг напротив друга у алтаря. Их родные и близкие сидели по обе стороны от них. Держась за руки, новобрачные произносили слова брачного обета, обещая быть верными друг другу и Богу и выполнять Его заповеди. Быть обвенчанными во имя Иисуса священником храма означало соединиться друг с другом навечно, а не просто «пока вас не разлучит смерть». Здесь, как почти во всех венчальных залах, на стенах имелись зеркала – венчающая пара видела в них свои бесконечные отражения, что символизировало вечность.

И дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах[9].

Вера в том, что брак – это навечно, скрепляла земные узы между мужем и женой. Церковь хотя и разрешала развод, однако не поощряла его. От супругов ждали верности и преданности друг другу.

И это правильно.

Роуэн молился уже полчаса, не зная, что ему делать. Он отказывался верить, что Небесный Отец, который до этого вел его к заветной цели, в одночасье отвернулся от него.

В кармане завибрировал телефон. Роуэн посмотрел на дисплей. Номер был ему незнаком; тем не менее он решил ответить.

– Вряд ли ты надеялся, что я стану тебе доверять, – произнес ему в ухо голос Стефани Нелл.

– Ты меня подставила.

– Вот как? Это как же?

– У меня нет ни времени, ни желания что-либо тебе объяснять.

– Я требую, чтобы твой комитет официально объявил об отсутствии у него каких-либо связей с моим департаментом. Я хочу, чтобы ты слез с моей шеи, сенатор. Я больше не хочу о тебе даже слышать.

– Честно говоря, мне это неинтересно.

– Часы у меня.

Он не ослышался?

– Я отправила за ними моих людей, и они мне их добыли.

– Как ты узнала, что они мне нужны?

– Я тоже прочитала то, что Линкольн оставил в той книге. Даже сделала фотокопию страницы, прежде чем ты ее вырвал.

Она что, вновь предлагает сотрудничество?

– Ну как, сенатор? Мы договорились?

Выбора не было. Она загнала его в угол.

– Договорились. Завтра будет составлено официальное письмо. В нем будет сказано, что мой комитет не имеет к тебе никаких претензий.

– Что мне и нужно. С той небольшой разницей, что это письмо должно быть составлено и скреплено подписью в течение часа, а его оригинал должен быть доставлен мне лично.

– Хорошо. А что мне причитается взамен?

– Открой электронную почту. Я отправила тебе несколько фото, а также адрес, на который ты отошлешь письмо. Если я ничего не получу в течение часа, считай, что на твоей интрижке можно поставить крест. Ты меня понял?

– Да.

– До скорого, сенатор.

Роуэн провел пальцем по экрану смартфона и нашел письмо, к которому прилагались две картинки. На первой были открытые карманные часы. Вторая представляла собой увеличенное изображение внутренней стороны задней крышки серебряных часов, на которой были выгравированы два слова: FALTA NADA.

«Ничто не исчезло».

Роуэну вспомнилась карта, которую Линкольн нацарапал на странице Книги Мормона. На ней было помечено все, кроме одного места.

И вот теперь этот недостающий кусочек у него в руках.

Роуэн улыбнулся и, обратив взор вверх, к Небесному Отцу, прошептал:

– Спасибо.

Господь ответил на его молитвы. Еще несколько мгновений назад он был в безвыходном положении, в буквальном смысле в тупике. И вот теперь он может снова идти дальше. И, что самое главное, ему больше не нужны ни Стефани Нелл, ни Чарльз Сноу, ни Дэнни Дэниелс, ни Бригам Янг, ни даже карта, которую оставил Линкольн.

Потому что он точно знал, где его ожидает сокровище.

Глава 60

20.00

Стефани вышла из отеля и на такси доехала до Белого дома. Поручение президента она выполнила – скормила Роуэну найденную в часах информацию. Для пущей убедительности послала ему изображение внутренней поверхности крышки. Роуэн – нужно отдать ему должное – тотчас же подписал письмо и, как она того требовала, отправил его ей в отель. К этому моменту Салазар и Кассиопея уже знают то, что известно Роуэну. Стефани была понятна логика действий президента – в отличие от их возможных последствий. Они ей совсем не нравились. Не зря же она отдала два десятка лет работе в спецслужбах, и потому понимала: игра подходит к концу.

Выйдя из такси рядом с Блэр-хаус, оставшуюся часть пути Стефани проделала пешком. У входа ее уже ждал агент в штатском, который проводил ее в комнату с желтыми стенами и портретом Авраама Линкольна. Здесь ее уже ждали президент Дэнни Дэниелс и Чарльз Р. Сноу, семнадцатый Пророк Церкви Иисуса Христа Святых Последних Дней. Дэнни по телефону уже рассказал ей, что произошло здесь несколько часов назад, когда здесь побывал Роуэн.

Оба – и президент, и Пророк – нервничали.

– Двадцатого декабря тысяча восемьсот шестидесятого года, менее чем через два месяца после избрания Линкольна президентом, Союз покинула Южная Каролина, – начал Дэниелс. – Она стала первым штатом-сепаратистом. В последующие два месяца ее примеру последовали Миссисипи, Алабама, Джорджия, Луизиана и Техас. Затем, двенадцатого апреля шестьдесят первого года, состоялось нападение на форт Самтер. А через пять дней Союз покинули Вирджиния, Арканзас, Теннесси и Северная Каролина.

Стефани слушала его монотонное перечисление событий.

– Именно здесь, в этой комнате, – продолжал президент, – через несколько дней после нападения на форт Самтер, Фрэнсис Престон Блэр сел рядом с Робертом Ли. Линкольн хотел, чтобы Ли возгласил силы северян, и поручил Блэру выяснить, насколько это возможно. Ли, как и следовало ожидать, отказался. «Как я могу поднять меч на Вирджинию, мой родной штат?»

– Это война стала проверкой на верность буквально для всех и каждого, – добавил Сноу. – «Святые» – не исключение. Хотя мы были далеко, на берегах Большого Соленого озера, война дошла и до нас.

– Линкольн доверял вам, коль отправил вам этот документ.

– Думаю, доверие здесь ни при чем. Он просто хотел успокоить Бригама Янга и заручиться поддержкой Запада. Линкольн понимал: Янг никогда не поверит ему на слово, и потому отправил ему нечто такое, что имело ценность и могло убедить Янга в серьезности его намерений.

– Но что мешало Янгу передать документ южанам? – спросила Стефани. – И поставить в этом споре точку? Из того, что я прочла, мне известно, что мормоны ненавидели федеральное правительство.

– Верно. Нам казалось, что правительству нет до нас дела. С другой стороны, мы свято соблюдали конституцию. Мы никогда не ставили своей задачей разрушение страны.

– Ты ведь не веришь в пророчество Белого Коня, верно я говорю? – спросил Дэниелс.

– Спроси ты меня несколько дней назад, я бы ответил, что нет. Теперь же я не уверен. Многое из того, что сказано в нем, становится реальностью.

Вид у президента был усталый.

– Гражданская война унесла шестьсот тысяч жизней. Больше, чем все наши остальные войны, вместе взятые. Страшно подумать, сколько было пролито американской крови.

Впрочем, Стефани услышала и то, чего он недоговорил.

Причем, возможно, напрасно.

– Но мы не можем винить Линкольна за то, что он сделал, – продолжал Дэниелс. – Решение было нелегким, но он его принял. Именно благодаря ему мы с вами сейчас здесь. Благодаря ему мир стал лучше. Получи тогда тот документ огласку, и страны не стало бы. И кто знает, каким был бы мир в этом случае? – Президент на минуту умолк. – И все же Линкольн пошел поперек воли Отцов-Основателей. Он выбрал свой путь, единолично решив, что идет на благо стране, а что – во вред.

До Стефани дошло, зачем ее вызвали сюда.

– И тебе тоже предстоит сделать выбор.

Дэниелс посмотрел ей в глаза.

– Если этот документ существует, я приму точно такое же решение. Записки Мэдисона создают проблему, но это просто записки. А его склонность к разного рода исправлениям делает их сомнительным доказательством намерений Отцов-Основателей. Ссылаясь на них, страну не распустишь. Но сам документ, скрепленный подписями и печатями, – совсем другое дело. Кто знает, как к нему отнесутся суды? Мяч может отлететь в любом направлении. Общественное мнение? Оно вряд ли будет на нашей стороне.

Стефани посмотрела на Сноу и решила воспользоваться подвернувшейся возможностью.

– А что означают эти слова, falta nada?

– Фальта Нада. Это место, известное Роуэну.