Миф Линкольна - Стив Берри

Первая мысль Роуэна была о том, как там дела в Айове. Обнаружился ли в часах Линкольна последний фрагмент загадки? Кстати, не причастна ли к тому, что произошло, Стефани Нелл? Ведь это она снабдила его ключевой информацией… Да, но какое признание только что сделал Сноу?

«Вручил веревку, на которой ты мог бы повеситься».

– Это ведь вы подослали ко мне Стефани Нелл, не так ли? – спросил он у Дэниелса.

– Я никого не посылал. Нелл – предательница и воровка. Я собираюсь ее уволить и даже отправить за решетку. Кстати, на пару с тобой, если ты не остановишься.

Роуэн посмотрел на Сноу.

– Ведь у нас есть право жить свободно, как мы считаем нужным, как нам завещали Пророки. Мы это заслужили.

– Мы и так свободны, Таддеус.

– Как ты можешь говорить такое! Наш долг – исполнить пророчество Белого Коня.

– Это фантазия, вымысел! От начала и до конца!

– Неправда! Нам завещано чтить Конституцию Соединенных Штатов, ибо она дана нам по вдохновению Божьему. Что означает – «во всей ее полноте». Что я и делаю. Согласно Отцам-Основателям, любой штат может покинуть Союз, если такова воля его граждан. И я готов проверить, хочет этого народ Юты или нет.

Внезапно ему в голову пришла одна мысль.

– Вы ведь солгали Никсону о пророчестве, верно я говорю?

Сноу в упор посмотрел на него.

– Да-да, именно так вы и поступили, – продолжил Роуэн. – Вы сказали ему, что это плод чьей-то фантазии.

– Мы лишь повторили то, что Церковь всегда публично заявляла по этому поводу, – пояснил Сноу.

– Иначе говоря, повторили ложь. Ты только что сам сказал, что начиная с Бригама Янга правда была вам известна. То, что мы хранили ради Соединенных Штатов.

– Это никак не связано с тем пророчеством, – возразил Сноу. – Зато напрямую связано с будущим нашей страны. Мы просто отказались разрушать ее. Продолжи ты свою деятельность, конституция и впрямь оказалась бы на волоске.

– Где этот документ, Чарльз? – потребовал Роуэн. Его буквально трясло. – Где он? Скажи мне.

Сноу покачал головой:

– Этот секрет не перейдет от одного Пророка к другому. И уверяю тебя, я – единственный, кому он известен.

– В таком случае ты предал свою веру и все, что она означает.

– Я готов ответить за свои поступки перед Небесным Отцом. А ты?

– И я. Абсолютно. Я знаю, что Линкольн развязал войну, которой не должно было быть. У Юга было право выхода, и он прекрасно это знал. Но он сделал свой личный выбор. Развязал войну, на которой погибли сотни тысяч людей. Что, по-твоему, скажут американцы, когда им станет известна правда?

– Что Линкольн выбрал Союз, – ответил Дэниелс. – Он выбрал эту страну. Я бы сделал то же самое.

– В таком случае вы тоже предатель.

– Линкольн решил, что Соединенные Штаты гораздо важнее штатов, взятых по отдельности, – продолжил Дэниелс. – Согласен, сейчас другие времена. Мы не стоим перед тем вызовом, перед которым стоял он. Но это не значит, что у нас нет своих вызовов. Есть, и еще сколько! Причем мирового масштаба! И для нас важно, чтобы страна жила и процветала и дальше.

Роуэн поднял взгляд и посмотрел президенту в глаза.

– Она рухнет, – отчетливо произнес он.

– Я снимаю с тебя звание Апостола, – произнес Сноу. – Ты должен сложить его с себя.

– А я требую, чтобы ты покинул Сенат, – добавил президент.

– Идите вы оба ко всем чертям собачьим!

Ни разу в жизни Таддеус не произнес таких слов. Не в его правилах было сыпать проклятьями. Но он был зол. И еще он надеялся, что Салазар справится с возложенной на него задачей. От его успеха зависело все.

Роуэн повернулся к двери, однако не удержался от комментария. Хотел, чтобы последнее слово все же осталось за ним.

– Миф о Линкольне рано или поздно изживет себя. Нация поймет, кем он был на самом деле. Человек, который развязал войну, который во имя собственных целей скрыл от народа правду. В отличие от вас обоих, я доверяю голосу народа. Люди решат, вечен этот Союз или нет.

Глава 58

Малоун не сводил глаз с темного силуэта Солсбери-хаус. Света там не было вот уже минут пятнадцать. Наконец во флигеле, где Кассиопея вырубила электрощит, замелькали вспышки фонариков, а еще через пару минут дом вновь вспыхнул огнями. Коттон не сомневался: свет в доме кто-то вырубил неспроста. Впрочем, скоро сюда приедет полиция и начнет искать виновника.

– Она движется в твою сторону, папаша, – раздался в наушнике голос Люка.

Малоун оставил свой пост и направился через заросли кустов и деревьев к тому месту, где оставил автомобиль. Машина стояла на обочине дороги, под кроной дерева. Дома в этом месте отстояли от проезжей части метров на тридцать. Это был старый район, построенный в те времена, когда всем хотелось уединения, а земля была дешева.

Что, собственно, произошло внутри Солсбери-хаус, Коттон знал. Шустрый парнишка не сообщил ему никаких подробностей. А вот то, что часы теперь у Кассиопеи, говорило лишь об одном: Люк ее недооценил.

Большая ошибка с его стороны.

Люк ускорил шаг. В паху до сих пор было больно. Она за это дорого заплатит. Он дошел до угла дома и свернул за него. Густая растительность – деревья, кусты – подходила почти вплотную к боковой стене. Впереди раздался хруст – ага, значит, эта самая дамочка Витт куда-то направляется. Тем временем в доме снова зажегся свет. Лился он и из окон первого этажа.

Люк забился поглубже в заросли кустарника.

Малоун сейчас должен быть где-то на той стороне сада. Витт направляется прямиком к нему.

Кассиопея, не выходя из-под крон деревьев, обошла сад позади дома. Машина ждала ее метрах в пятидесяти, на улице под названием Гринвуд-драйв. Часы у нее. Хусепе будет доволен. Возможно, как только она передаст их ему, он наконец расскажет ей, почему они так важны. Пока же Салазар ограничился словами о том, что это последний фрагмент головоломки. Скажет ли она хоть что-то Стефани Нелл?.. Пожалуй, нет.

Тем временем вдали завыли сирены. Дом снова сиял огнями, так что следы кражи налицо. Пора уносить ноги, и чем скорее, тем лучше.

– Она движется прямо на тебя, – сказал Люк в микрофон.

Молчание.

– Малоун?

Опять молчание.

Черт побери, что там случилось с этим старичком?

Похоже, пора брать это дело в свои руки, решил Люк. Боль почти оставила его. Тренированное тело было готово к поединку. Нервы – натянуты как струны.

И он устремился вперед.

Кассиопея услышала за спиной у себя чьи-то шаги.

Она ускорила шаг. Вскоре сад оказался позади, и она устремилась вперед, туда, где ее ждал автомобиль. Кто-то шел за ней следом. Двери машины не были заперты. Ключи вместе с часами лежали в ее сумочке, которую она плотно прижимала к себе.

Деревья закончились рядом с дорогой.

Вот и машина. Кассиопея едва ли не бегом преодолела последние метры, забралась внутрь, вставила ключ зажигания и завела мотор. Она уже почти нажала ногой на акселератор, чтобы рвануть с места, когда по капоту кто-то постучал. Она подняла взгляд. Сквозь ветровое стекло на нее смотрело лицо какого-то парня, который улегся ей на капот. Молодой. Лет тридцать с небольшим, может, даже младше.

– Куда-то собрались? – спросил он ее.

Затем он поднял левую руку с зажатым с ней пистолетом и нацелил его ей прямо в лицо.

Глядя ему в глаза, Кассиопея улыбнулась, а затем нажала на акселератор.

Впрочем, Люк это предвидел и потому уже успел вцепиться правой рукой в зазор между ветровым стеклом и капотом, где были спрятаны дворники. Машина устремилась вперед. Взвизгнули, съезжая с травы, шины, и машина выехала на дорожное покрытие.

Кассиопея резко вывернула руль влево, затем вправо, стараясь стряхнуть непрошеного попутчика. Но тот держался крепко. Тогда она прибавила газа.

– Папаша! – сказал Люк. – Я не знаю, где ты, но ты мне очень нужен. Я сейчас пристрелю эту ненормальную сучку.

Приказ Стефани был ясен как божий день.

Раздобыть часы. Любой ценой.

Ей не хотелось серьезно ранить парня, запрыгнувшего ей на капот. С другой стороны, требовалось как можно скорее уехать отсюда. Он явно работает на Стефани Нелл. Интересно, кто еще здесь?

Они были в темном, пустынном переулке. С обеих сторон – деревья и изредка подъездная дорожка к дому.

Впереди между деревьев замаячило что-то темное. Автомобиль.

Он стоял поперед дороги, перегораживая обе полосы. Дверь со стороны водительского сиденья была открыта, и вскоре из нее показался мужской силуэт. Причем до боли знакомый силуэт. Коттон.

Кассиопея резко нажала на тормоза. Машина, заскрежетав шинами, остановилась.

Малоун даже не сдвинулся с места.

Люк соскользнул с капота и, рванув на себя дверь машины, наставил пистолет на Кассиопею. Та не шелохнулась.

В тусклом свете ему было видно ее лицо – такая же каменная маска, как тогда, в Зальцбурге. Люк потянулся и выключил зажигание.