Звездный зверь: Астронавт Джоунз. Звездный зверь. Туннель в небе - Роберт Хайнлайн

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Вряд ли. Но вы намного опытнее меня. Я бы предпочел рассказать об этом именно вам.

— Как пожелаете, капитан.

— Послушайте, Датч, сейчас я не капитан, а просто Макс.

Уолтер улыбнулся.

— Хорошо. Но не просите меня изменить форму обращения. Иначе я приобрету дурную привычку.

— Хорошо-хорошо. — Макс давно хотел прозондировать почву и узнать, известно ли Уолтеру о его поддельных документах; сказал ему о них доктор Хендрикс или нет.

Но он понял, что это совершенно невозможно для него теперь, когда он стал капитаном. Поэтому он начал разговор совсем не так, как планировал.

— Я хочу рассказать вам, как я попал на корабль. — Макс рассказал ему все, включая то, что он утаил о Сэме в разговоре с Хендриксом. Теперь это не могло повредить Сэму. Уолтер слушал внимательно.

— Я ждал, когда вы заговорите об этом, капитан, — сказал он наконец. — Доктор Хендрикс сообщил мне об этом, конечно, не так подробно, когда он назначил вас стажером. Мы оба согласились, что этот вопрос не следует поднимать в космосе.

— Меня волнует то, что будет после того, как мы вернемся. Если вернемся.

— Когда вернемся, — поправил его Уолтер. — Вы хотите моего совета? Или помощи? Или еще чего-нибудь?

— Я не знаю. Я просто хотел рассказать вам.

— Хм.4., есть две альтернативы… Либо все можно устроить здесь, подменив один не очень важный документ. В этом случае…

— Нет, Датч. Я не могу допустить, чтобы с «Асгарда» были высланы подложные документы.

— Я был уверен, что вы так скажете. Я согласен с вами, хотя если бы вы попросили этого, то я счел бы своим долгом прикрыть вас.

— Я когда-то хотел подменить документы. Я даже считал себя вправе это сделать. Но теперь — не могу.

— Я понимаю. Тогда остается сообщить об этом и ждать, что из этого получится. В этом случае я буду всячески вас поддерживать, и я уверен, что главный инженер и казначей вас также поддержат.

Макс откинулся в кресле. На сердце у него было тепло и спокойно.

— Спасибо, Датч. Мне безразлично, что они со мной сделают… только бы не запретили ходить в космос.

— Вряд ли они запретят, если вы вернете корабль. Но если они попытаются это сделать, тогда мы без боя не сдадимся. А пока постарайтесь забыть об этом.

— Я постараюсь. — Макс нахмурился. — Датч, скажите мне правду, что вы думаете об этом?

— Трудный вопрос, капитан. Гораздо важнее, как вы сами это оцениваете?

— Я? Не знаю. Я знаю, каким было мое отношение к этому раньше. Оно было воинственным.

— Хм?

— Я постоянно мысленно оправдывал себя, говоря, что ошибка в системе, а не во мне. Теперь же я не хочу себя оправдывать. Я вовсе не сожалею об этом, ведь я так много мог бы потерять, если бы не сделал этого. Но я также не хочу уходить от ответственности за свой поступок.

Уолтер кивнул.

— Похоже, у вас здоровый взгляд на вещи. Капитан, совершенных кодексов нет. Человек должен прислушиваться к здравому смыслу, а не слепо следовать предписаниям. Я тоже нарушал правила. За что-то я ответил, за что-то нет. Ваша ошибка могла превратить вас в формалиста, моралистического педанта, в «Правильного Чарли», прямого, но недалекого, который следит за тем, чтобы все неуклонно следовали букве закона. Или же она могла превратить вас в великовозрастного младенца, который считает, что правила существуют для других, а не для него. Но, как я вижу, не случилось ни того, ни другого; думаю, что вы повзрослели.

Макс усмехнулся.

— Спасибо, Датч. — Он встал. — Я пойду в «нору», сделаю кое-какие расчеты.

— Капитан, вы достаточно спите?

— Я? Конечно, я нахожу время вздремнуть на каждом дежурстве.

— Осталось четыре часа, капитан. — Макс сел на койку в рубке управления, сонно протирая глаза. «Асгард» шел по «канве» уже несколько дней, приближаясь к той конечной точке, через которую они выйдут из этого космоса в другой — известный им или незнакомый, в зависимости от того, насколько их представления соответствовали истинной структуре вселенной.

Макс, моргая спросонок, посмотрел на Келли.

— Вы давно здесь? Были здесь?

— Не очень, капитан.

— Вы поспали?

— Ну… знаете, капитан…

— Хорошо, оставим это, вы неисправимы. Ориентиры готовы?

— Да, сэр.

— Начинайте.

Макс сидел на койке с закрытыми глазами, программируя задание и переводя его в бинарные числа, понятные компьютеру, в то время как другие передавали ему данные. Он уже несколько дней не покидал «беспокойную нору» больше чем на несколько минут. Между ориентирами он немного дремал, затем его будили, он производил расчет и снова ложился.

Келли и Ковак заступали на дежурство друг за другом, и Макс старался не переходить на непрерывное дежурство как можно дольше, но заставить Келли отдыхать было трудно. Ланди, Смайт и Ногучи продолжали работать через две смены, затем начали частично совмещать смены, когда ориентиры стали поступать быстрее, чтобы помочь друг другу менять пластины и снимать показания. Для Макса замены не было. Он должен был обрабатывать данные по каждому ориентиру, предоставляя из картотеки своей памяти информацию утраченных справочников.

Вся бригада «беспокойной норы» была в сборе, за исключением Ланди. Он пришел, когда Макс закончил обработку данных и назвал величину поправки.

— Привет с камбуза, — произнес он, ставя на стол галлон мороженого.

— С чем? — спросил Макс.

— С шоколадом, сэр.

— Мое любимое. Когда будете раскладывать по тарелкам, не забывайте, что скоро я буду выставлять оценки за эффективность работы.

— Ну-у, капитан, так нечестно. Келли приходится кормить гораздо большую массу тела, чем вам.

— А у меня очень высокий уровень метаболизма, — заявил Ногучи. — Мне надо еще больше.

— Ногги, у вас в ногах, наверное, запасной желудок. Пусть Келли раздаст, будем надеяться, что гордость не позволит ему съесть больше других. — Макс повернулся к Келли. — Какая сейчас скорость поступления ориентиров?

— Двадцать минут.

— Думаете, надо так часто?

— Чтобы подстраховаться, сэр.

— Хорошо.

Они взяли еще один ориентир, после чего съели мороженое. Затем Макс распределил их обязанности на время перехода. За компьютер он посадил Ковака, а не Келли, поскольку у Ковака результаты всегда сходились с результатами Келли. Келли же он поручил верньерный стереограф, поскольку у него был большой опыт работы на нем. Ланди помогал Келли, Смайт и Ногучи брали ориентиры.

За два часа до перехода Макс вызвал Компаньона и сообщил ему, что корабль приближается к точке перехода; главный инженер заверил его, что сам будет следить за двигателем и вектором.