Звездный зверь: Астронавт Джоунз. Звездный зверь. Туннель в небе - Роберт Хайнлайн

— Если хотите, сэр, я бы с удовольствием произвел для вас компьютерные расчеты.

— Это сделает Ковак. А вы помогите Ногучи и Ланди с пленками.

— Слушаюсь, сэр.

На экран начала поступать информация. Макс дважды просыпался ночью в холодном поту: ему снилось, что он утратил свою уникальную память. Но когда начали поступать данные, он программировал их без усилий, каждый раз нужная страница справочника открывалась в его сознании. Их задачей было оторваться от поверхности планеты, преодолеть ее притяжение, выровнять положение корабля, оставить «позади» местное солнце, чтобы легче было делать поправки на его притяжение, затем совершить длинный и прямой проход до того района, в котором они вошли в этот космос. Им не потребуется большая точность, поскольку они не будут пытаться делать переход во время первого подхода; им будет необходимо изучить эту зону, сделать множество снимков ориентиров и обработать данные на компьютере, провести исследования, которые до них никто не делал.

Взлет был рассчитан и записан на пленку автопилота, и пленка была помещена в пульт управления задолго до полудня. После посадки на Милосердие на корабле было установлено местное время, где в часе было около пятидесяти пяти стандартных минут; теперь корабль снова перешел на время по Гринвичу; за временем всегда следили в кабине управления… поэтому обед в тот день будет позже, а некоторые из пассажиров как обычно переведут часы не в ту сторону и обвинят в этом правительство.

Они провели синхронизацию с энергоотделением, и пленка была запущена; больше нечего было делать, осталось только нажать кнопку незадолго до запрограммированного времени и позволить автопилоту произвести взлет. В это время зазвонил телефон. Смайт взял трубку и посмотрел на Макса.

— Вас, капитан. Казначей.

— Капитан? — Голос Сэмьюэлза звучал встревоженно. — Я не хотел беспокоить вас в кабине управления.

— Ничего страшного. В чем дело?

— Миссис Монтефиоре хочет, чтобы ее высадили на Афродите.

Макс задумался.

— Еще кто-нибудь желает высадиться?

— Нет, сэр.

— Все желающие должны были сообщить о своем решении вчера вечером.

— Я сказал ей об этом, сэр. Но в ее ответах нет абсолютно никакой логики.

— Мне бы доставило огромное удовольствие скинуть ее там. Но, в конце концов, мы отвечаем за нее. Откажите ей.

— Слушаюсь, сэр. Могу я иметь некоторую свободу в выражениях, когда буду ей об этом говорить?

— Конечно. Только больше не забивайте мне ею голову.

Макс выключил телефон. Келли стоял около него.

— Скоро взлет, сэр. Может быть, вы сами сядете за пульт и проверите программу, прежде чем мы подымемся?

— Нет, корабль подымете вы, Келли. У вас будет первая смена.

— Слушаюсь, капитан.

Келли сел за пульт, Макс сел в кресло капитана, чувствуя себя неловко. Он пожалел, что не научился курить трубку: он не мог представить себе капитана иначе, как спокойно сидящего в кресле и курящего трубку, пока корабль совершает маневры. Он почувствовал легкую пульсацию, и его немного плотнее прижало к креслу; в «Асгарде» снова появилась его собственная искусственная гравитация, не зависящая от ускорения корабля. Через несколько секунд корабль поднялся, но понять это можно было, лишь глядя в астрокупол на небо, которое из голубого стало эбонитовым и усеялось множеством звезд.

Макс встал и заметил, что он все еще держит в руке воображаемую трубку. Он поспешно бросил ее.

— Я иду вниз, Келли. Вызовите меня, когда будут готовы исходные ориентиры для программирования. Кстати, какую очередность дежурств вы планируете?

Келли закрыл пульт, встал и подошел к нему.

— Капитан, я рассчитывал дежурить по очереди с Коваком, остальные будут заступать на смену через два дежурства. А позже мы объединимся.

— Нет, — сказал Макс. — Я тоже буду дежурить. И мы будем заступать через две смены как можно дольше. Никто не знает, сколько нам придется работать, прежде чем мы отважимся совершить переход.

Келли понизил голос.

— Капитан, могу я высказать свое мнение?

— Келли, я всегда хочу знать ваше мнение. Если вы не будете откровенны со мной, то я не смогу провернуть это дело. Вы знаете об этом.

— Спасибо, сэр. Капитан не должен уставать. Вам и так приходится производить все компьютерные расчеты. — Еще более тихо Келли добавил: — Безопасность вашего корабля важнее… «гордости», если это можно так назвать.

Макс задумался. Он постигал без излишнего внушения со стороны, что командующий офицер не может иметь слабостей, типичных для любой другой роли; он сам управляется еще более строго властью, которой он наделен, чем кто-либо другой. Привилегии капитана — такие, как, например, пересадить надоевшую женщину за другой столик — были невелики по сравнению с тягостями нечеловеческой работы, которая несла в себе возможность самых неожиданных сюрпризов.

— Келли, — медленно спросил он, — кофейные приборы можно переставить за компьютер?

Келли измерил взглядом место за компьютером.

— Да, сэр. А что?

— Я подумал, что тогда здесь можно освободить место и поставить койку.

— Вы собираетесь спать здесь, сэр?

— Иногда. Но я думал о нас всех — вы же и так бреетесь здесь почти каждый раз. В течение нескольких следующих недель дежурства не потребуют того, чтобы дежурный офицер все время бодрствовал, поэтому всегда можно будет вздремнуть, когда есть возможность. Что вы думаете на этот счет?

— Это нарушение правил, сэр. Плохой прецедент… и плохой пример. — Он взглянул на Ногучи и Смайта.

— Напишите официальный приказ о приостановлении действия этого правила в виду экстренной ситуации для безопасности корабля, а я подпишу этот приказ.

— Как скажете, сэр.

— Вы ответили как-то неуверенно: Может быть, я не прав? Подумайте об этом и сообщите мне.

Койка все-таки появилась, и приказ был вывешен, но Макс ни разу не видел, чтобы Келли или Ковак лежали на койке. Что касалось его самого, то если бы Макс ею не пользовался, то он бы никогда не высыпался.

Обычно он ел тоже в рубке. Хотя по пути на встречу с пустотой было не так уж и много дел. Необходимо было лишь брать ориентиры и определять отношения этой пустоты с окружающим небом. Но Макс заметил, что, когда он не работал за компьютером, он начинал волноваться или обсуждать свои волнения с Келли.

Как возвращаются исследовательские корабли из вновь найденной конгруэнтности? И что случилось с теми, которые не вернулись? Вероятно, доктор Хендрикс мог бы рассчитать противоположную точку неизвестной конгруэнтности, используя лишь стандартное корабельное оборудование, а может быть, и не мог. Макс решил, что доктор Хендрикс мог бы это сделать, он был фанатиком своей профессии с широкими знаниями теоретической физики помимо рутинных числовых расчетов; он обладал гораздо более широкими знаниями, чем большинство других астрогаторов.