Легко ли быть одной? - Лиз Туччилло

Резюме. Когда вам в следующий раз захочется посмеяться над плохим английским какого-нибудь китайца, будь он хоть поваром на раздаче в местном китайском ресторанчике, просто имейте в виду, что этот человек может дать вам сто очков форы, ведь он владеет одним из сложнейших языков в мире. Подумайте еще вот над чем: человек, которому потребовалось столько дисциплинированности и решимости, чтобы просто говорить на родном языке, со своим отношением к труду вполне способен овладеть всем миром. Ничего не хочу этим сказать, но…

После пары коктейлей мне удалось перевести разговор с нюансов мандаринского диалекта на язык любви.

– А скажите, правда, что благодаря некоторым событиям новейшей истории в Китае сейчас недостаточно женщин?

Оба дружно начали смеяться. Цинь сказал:

– Нет. Откуда вы это взяли?

Я немного подумала.

– Хм, наверное, из «Нью-Йорк таймс». Или из шоу «Шестьдесят минут».

Донг покачал головой.

– Может, где-то в деревне. Но здесь? Тут все совсем не так. В Пекине одинокому мужчине очень хорошо. Ну очень.

Цинь согласно кивнул.

– Найти женщину для свиданий совсем нетрудно. Но, честно говоря, я предпочитаю западных женщин.

Я немного оживилась.

– Серьезно? А почему?

– Китаянки стали чересчур материалистичными. Думают только о том, сколько мужчина зарабатывает.

Я повернулась к Донгу.

– Вы с этим согласны?

Тот кивнул.

– У меня была подруга, с которой мы прожили два года. Так вот, когда мы расставались, она потребовала заплатить ей семьдесят тысяч юаней.

– За что? – потрясенно спросила я.

Донг пожал плечами.

– Не знаю. Наверное, за потерянное время.

– А это вы с ней порвали? – вмешался в разговор Томас. – Может, она рассердилась из-за этого?

Донг раздраженно хлопнул рукой по столу и воскликнул:

– В том-то и дело! Это она меня бросила! – Он покачал головой, вспоминая тот случай. – Западные женщины лучше. Они более независимые. И не такие корыстные.

Наконец начали действовать наши коктейли, и мы с Томасом пошли танцевать. В основном тут тусовались богатые местные, хотя попадались и иностранцы.

Уэй тоже танцевала в компании своих красивых и шикарных друзей. Заметив меня, она помахала мне рукой.

– Это мои подруги, Юу и Миао. Они хотят поговорить с вами о том, как живется одинокой женщине в Пекине.

– Вау! Прекрасно! – ответила я, перекрикивая музыку. – Что вы можете мне об этом рассказать?

Английский у Юу был так себе, но, чтобы изложить свою точку зрения, ее познаний оказалось достаточно.

– Нам очень повезло, что мы можем быть свободными. Независимыми. Путешествовать и работать. Мне это очень нравится!

Другая подруга, Миао, была с ней согласна.

– Я могу заниматься сексом с кем захочу. И это меня очень радует!

В этот момент я увидела, как Томас достает свой мобильный, который, видимо, завибрировал в его кармане. Он взглянул на высветившийся номер, и выражение его лица стало очень серьезным. Он жестом показал мне, что выйдет, чтобы поговорить по телефону.

Мы начали танцевать под песню Шакиры «Бедра не лгут». Я в чем-то даже завидовала этим женщинам. Они упивались радостью обретенной независимости. Всего несколько лет назад весь мир распахнул для них свои возможности – начиная от того, какие туфли носить, и заканчивая тем, с кем из мужчин спать. Мне было жаль, что я уже не могу взглянуть на свое одиночество так же – с восторгом и возбуждением. Смотрела я на этих извивающихся в танце накрашенных красоток в мини-юбках и испытывала зависть. Они были молоды, одиноки и наслаждались жизнью.

Прозвучало уже несколько песен, а Томас все не возвращался. Я извинилась и вышла из зала. Томас стоял с телефоном в руке, прислонившись к стене соседнего дома, и о чем-то очень эмоционально говорил. Внутри у меня все сжалось. Французский у меня слабоват, но я все же поняла, что происходят какие-то серьезные переговоры. С аргументацией, объяснениями и упрашиваниями.

Я знала, что это звонит его жена и требует, чтобы Томас немедленно возвращался домой. И еще я знала: она уверена, что он в конечном счете ее послушается, ведь он ее муж. Я просто взяла его на время, и все это прекрасно понимали.

– Okay. Je comprends. Oui[67]. – Томас опустил телефон.

Я решила быть смелой и заговорила первой:

– Если тебе нужно, можешь уехать хоть завтра. Я не хочу тебя удерживать…

Томас нежно обнял меня.

– Но я сам не хочу тебя оставлять; в этом-то и проблема. – Он поцеловал меня в лоб и тихо сказал: – Она грозится приехать сюда и увезти меня домой за руку. – Должно быть, на моем лице проявилась тревога, потому что он добавил: – Такого со мной никогда не было. И она понимает, что на этот раз все по-другому.

– Что ж, – быстро сказала я, – тогда тебе нужно скорее возвращаться домой. Вот и все. – Меня душили слезы, но я с трудом проглотила подступивший к горлу комок и продолжила: – Все было замечательно, но ты женат. Ты женат. – Я сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. Это помогло, и я уже спокойнее взглянула на Томаса. – Мы с тобой знали, что это должно когда-нибудь закончиться. Так и вышло. Все в порядке. Это было просто фантастически. И останется потрясающим воспоминанием.

Затем я опустила глаза и сделала еще один глубокий вдох. Я гордилась тем, что не потеряла голову. Томас кивнул.

Потом он снова заключил меня в объятия.

– Итак, через три дня я должен быть во Франции. – Это был уже официальный вердикт. Последний срок. – Соглашение между мной и моей женой до сих пор работало очень хорошо. Просто прекрасно.

Я спрятала лицо у него на груди.

– Ты удивительная женщина, Джулия. Веселая, полная жизни. Я понятия не имел, что все произойдет именно таким образом.

Томас опять поцеловал меня в лоб.

– Но такова жизнь, что поделаешь. Вот что случается, когда открываешься. – Он сжал меня в объятиях. – Прости меня за эту драму.

Мы простояли так, казалось, целую вечность. Томас должен был возвращаться к своей жене. Это станет лишь еще одним эпизодом в их ненормальной семейной жизни. Она победит. Конечно, победит; она и должна была победить, потому что она его жена, его история, его клятва этому миру.

– Я очень люблю тебя, Джулия. Надеюсь, ты это понимаешь.

Признание это было чистой воды утешительным призом, но слышать его все равно было приятно. Вернувшись в отель, мы легли на кровать и пролежали, обнявшись, пока не заснули. Заниматься чем-то еще было слишком грустно.

Серена всегда глубоко в душе – а может, не так уж и глубоко – испытывала обиду «на них на всех». Нет, не так. Точнее, не обиду – это было бы слишком сильно сказано, – а легкую зависть. Такое может случиться с любым человеком, которому платят за то, чтобы он обслуживал кого-то, достаточно обеспеченного, чтобы нанять себе прислугу. Поначалу Серена объясняла это ощущение непосредственной близостью к чужому богатству. Причем богатство это не было показным, расточительным и тошнотворным. Но это богатство вызывало у нее гораздо больше зависти. За те три года, которые Серена проработала поваром у знаменитого киноактера, его очаровательной жены, бывшей модели, и их маленького сына, она убедилась, что счастье все-таки можно купить за деньги. И не верьте, если вас будут убеждать в обратном, потому что формула тут предельно проста: деньги дают вам возможность делать больше того, что вы хотите делать, и меньше – чего вы не хотите. Таким образом, бо́льшую часть своей жизни вы счастливы и, соответственно, – менее несчастны. Следовательно, счастье можно купить за деньги.

Теперь давайте обсудим, где деньги могут позволить вам поселиться в Нью-Йорке, когда бо́льшую часть своего времени вы счастливы. Это может быть лофт площадью пять тысяч квадратных футов на Уэст-стрит неподалеку от Франклин-стрит в районе Трайбека. Вся задняя стена вашего лофта может быть сплошным окном с видом на Гудзон, так что, прогуливаясь по квартире, вы сможете чувствовать себя как на борту океанского лайнера.

А еще деньги дают возможность отлично выглядеть. Жена кинозвезды, Джоанна, была красива и находилась в отличной форме, сам Роберт тоже был подтянутым и эффектным, да и их сын, Кип, выглядел очаровательно – в основном, конечно, потому, что ему очень повезло с генами, но также и благодаря тому, что мальчика дорого и стильно одевали, и это вносило в его внешний вид не меньший вклад, чем родительская ДНК.

Вернувшись к своей прежней работе, Серена периодически поглядывала на Джоанну, когда та мчалась на заседание совета какого-нибудь благотворительного фонда, отправлялась в тренажерный зал, вела сына на прогулку в парк или просто сидела на диване рядом с Робертом и читала газету. Серена завидовала ей и ничего не могла с этим поделать. Джоанна обладала врожденной красотой, заложенной на уровне наследственности, что позволило ей стать моделью, а это, в свою очередь, позволило познакомиться с Робертом, который, ясное дело, влюбился в нее. Все эти факторы в совокупности и обеспечили ей поистине благословенную жизнь.