(Не) твоя жена - Наталья Евгеньевна Шагаева

от игры с внучкой. Девочка оглядывается и идет ко мне. Подходит, забирается рядом со мной на качели, поправляет платье, расправляя его. Аккуратная. Забавная. Стесняется меня. Смотрит настороженно, но любопытная. Она и к Эмину еще насторожена. Они ищут общий язык, и мой муж делает огромные шаги, пытаясь стать для Евы настоящим отцом.

— Устала? Пить хочешь? — интересуюсь я. Кивает, переводя взгляд на стол, где стоит мой морс. Наливаю ей в стакан, протягиваю.

— Спасибо, — забирает, выпивает почти залпом и отдает мне стакан. — А у тебя там кто? Лялька? — любопытно интересуется, кивая на мой живот.

— Да, — поглаживаю живот.

— Маленькая? — щурится девочка.

— Да.

— Вот такая? — показывает пальчиками сантиметров пять.

— Нет, вот такая, — показываю ей примерный размер ребенка.

— Ого, — складывает губки бантиком. — Большая.

— Это мальчик, — сообщаю ей я. — Твой братик.

— Мой братик? — удивлённо распахивает глаза, хлопая ресницами.

Замечаю, как Эмин въезжает на крытую стоянку и паркует машину.

— Да.

— Это же не мамина лялька, а твоя.

— Но он сын твоего папы. Он твой братик по отцу.

Девочка хмурится, соображая. Эмин замечает нас, замедляет шаг, наблюдая за нашим общением.

— А можно потрогать? — спрашивает Ева, указывая на мой живот.

— Можно, если аккуратно.

Девочка спрыгивает с качелей, встает вплотную ко мне, обтирает и так чистые руки о сарафан и деловито сдувает челку. Тянет руки, прикасается к моему животу, переводит на меня глаза. Киваю ей, чтобы не боялась. Аккуратно гладит.

— А как его зовут? — почему-то шепотом спрашивает она. Эмин подходит ближе, останавливается в пяти метрах от нас, наблюдает.

— Мы еще не придумали имя.

Девочка вдруг наклоняется к моему животу.

— Не соглашайся на имя Сережа, — шепчет моему животу. — Серёжи плохие.

Кусаю губы, пытаясь не рассмеяться. Эмин потирает лицо, качая головой, тоже улыбается.

— У меня в саду есть Сережа, он обзывает меня, — кажется, Ева уже нашла общий язык с братиком. — Давай тебя будут звать Давид? — гладит живот, продолжая шептать. — Давид мой друг, он хороший, он меня защищает. Он мне браслет подарил.

Все, рассказала все самое личное.

— Это что за Давид такой с браслетами? — привлекает к себе внимание Эмин, — наигранно хмурится. Ева оборачивается.

— Он мой друг.

— А Сережа тебя обижает?

— Да. Он говорит нехорошие слова, которые мама не разрешает повторять.

— Я отвезу тебя в понедельник в сад, покажешь мне Сережу и Давида заодно, — усмехается Эмин.

— Ладно, — кивает Ева.

Эмин протягивает ей руку, раскрывает ладонь, а там заколка в виде бабочки с красивыми янтарными камнями.

— Ого, это мне? — она так забавно удивляется, вытягивая губы.

Эмин кивает.

— Прицепи вот сюда, — указывает пальцами на свои волосы. Эмин закрепляет ей заколку не совсем ровно, но я не вмешиваюсь. — Баба! — кричит Ева Екатерине и несётся к ней хвастаться заколкой.

* * *

Выхожу из ванной, Эмин уже в кровати, в полусидячем положении что-то печатает в планшете. Раньше по вечерам он работал в кабинете, но с моей беременностью стал это делать в спальне, пока я смотрю по телевизору, по его словам, какую-то чушь.

Скидываю полотенце, для сна натягиваю на себя футболку Эмина. Ничего другого на меня не налезает.

Беру крем от растяжек, ложусь в кровать, протягивая Эмину крем. Он любит делать это сам.

— Кто звонил? — интересуется он, открывая тюбик.

— Мама, — выдыхаю я.

— Что она хотела? — аккуратно наносит крем на мой животик, поглаживает. Он всегда делает это бережно. Прикрываю глаза.

— Она хочет видеть нас завтра у них на ужине.

— Но ты не хочешь?

— Не хочу, но надо. Отец обижается, что я редко его навещаю.

— Если ты не хочешь, мы не пойдем, — проходится руками по моим бокам, щекотно. Смеюсь.

— Нет, давай сходим ненадолго.

— Хорошо, — кивает Эмин, откладывая крем.

Устраиваюсь удобнее рядом с ним, заглядывая в планшет. Там сплошные цифры и графики. Лениво листаю каналы.

— Ну что, назовем сына Давид? — хихикаю я. — Как наказала Ева.

— Нет, — качает головой Эмин. — С ее женихами я разберусь в понедельник.

Строгий.

— Ой, только не нужно всех распугивать, — смеюсь, когда Эмин хмурится. Мой муж откладывает планшет на тумбу, обнимает меня, укладывая себе на грудь.

— Давай, включай свои сериалы или что ты там смотришь.

Листаю каналы, останавливаюсь на кулинарном шоу. А там тушат мидии в сливочном соусе. Рот наполняется слюной, я даже представляю их вкус. Никогда не любила мидии, а сейчас хочу их немедленно.

— Эмин…

— Да понял я, — смеётся он. Берет телефон, набирая доставку. — Одну порцию?

— Если ты не хочешь, то да. И вишнёвый щербет?

Кивает, делает заказ.

— Мой сын – гурман, — наклоняется, целуя мой живот через футболку. — Мой, мальчик, мой наследник, — с гордостью произносит Эмин. Надо было видеть его эмоции, когда на УЗИ нам сообщили пол ребёнка. Это незабываемые моменты.

Мой муж не умеет выражать эмоции словами, но у него это очень хорошо получается делать тактильно. Мы чувствуем друг друга через прикосновения, горячее дыхание в шею по ночам, через поцелуи на ночь, через моменты, когда он помогает мне застегнуть босоножки, чего я сама не могу сделать из-за живота. Через его заботу, когда он по десять раз в день интересуется, какое у меня давление и выпила ли я витамины,