Упреждающий удар - Николай Иванович Чергинец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оглохший от автоматных очередей, я стоял на коленях. Ладони мои, покрытые холодным потом, были прижаты к ушам. Странно, именно в эти мгновения, пожалуй, самые страшные, я вдруг с поразительной четкостью понял, что на самом деле все-таки произошло пять минут назад.
Пока я, открыв рот, наблюдал за действиями шефа охраны концерна «Деденко», каждый из моих спутников увидел, что Славик на ходу прикручивает к пистолету не что иное, как глушитель. Потом Славик застрелил из этого пистолета молодого охранника и бывшего министра Чернозуба. Судя по всему, это явилось неожиданностью и для моих спутников, но они быстро сориентировались и открыли огонь, как только бывший министр упал.
…Неожиданно мне на плечо опустилась чья-то рука.
— А? — Я поднял голову.
Надо мной стоял Кабан.
— Пойдем, — коротко приказал он.
— Куда?
— Ты забыл, что я обещал помочь тебе? — спросил Кабан весело. — Пойдем, я увидел Алика…
* * *
Вдоль края котлована лежала труба, точнее, отдельные бетонные цилиндры около метра диаметром и длиной пять метров каждый. Они в будущем должны были смонтироваться в целую трубу на дне котлована. Пока они послужили нам отличным прикрытием от пуль.
Перестрелка кипела метрах в тридцати за нашими спинами. Мы с Кабаном шли… нет, правильнее сказать, передвигались — ссутулившись, вжав головы в плечи, рыская взглядами по сторонам, чтобы не напороться на какого-нибудь бойца из охраны Чернозуба!
Впрочем, все охранники Чернозуба засели в котловане. Руслан и другие наши спутники отвечали выстрелами из-за рельсов башенного крана.
Передвигались мы в направлении ворот — как сказал мне рыжий парень, Алика он увидел именно там.
У края очередного участка трубы я остановился. Кабан, шедший следом, моментально налетел мне на спину. Он чуть не сбил меня с ног, но я удержался.
— Что? — спросил я. — Вперед?
Кабан кивнул, переводя дух, и тут же предложил:
— Проскочим?
Впереди, метров пятнадцать находился точно такой же участок бетонной трубы, он манил нас в свою тень.
Я пожал плечами.
— Я первый, — предложил Кабан и, не дожидаясь ответа, побежал.
На середине пути он вдруг мотнул головой, припал на одно колено и растянулся на земле. Я не поверил своим глазам — мой спутник, еще недавно живой и здоровый, теперь лежал, уткнувшись носом в песок, а вокруг него натекала лужа крови. Черт побери! Судя по всему, его задело и задело основательно.
Я моментально опустился на колени, лег, забыв о всякой гордости, и… пополз, пополз вперед, вжимаясь всем телом в землю, ощущая, как песок хрустит на зубах и как внутри меня все дрожит. Я не поднимался, прекрасно осознавая, что стреляют снизу и поэтому мне надо ползти, пусть медленно, но все-таки верно, передвигаться таким вот образом, оставаясь постоянно в пространстве, недосягаемом для пуль.
Возле Кабана я задержался, быстро ощупал его и брезгливо отдернул руку — шея парня с левой стороны напоминала лохмотья. Что ж, вот, оказывается, куда поцеловала пуля моего провожатого.
Я взял пистолет, выпавший из его руки, и пополз дальше. «Когда вокруг стреляют, тут уж не до высоких материй… — думал я. — Надо спасать свою шкуру, а это лучше делать вооруженным».
Постепенно я отползал от края котлована. Слева тянулись рельсы, по которым ездил башенный кран. Быстро вскочив, я пересек эти рельсы и, споткнувшись в колее, разбитой грузовиками, оказался между штабелями бетонных плит.
Здесь можно было спрятаться, а так же собраться с мыслями. Между плитами было неплохо, и я задался вопросом: где, собственно, Алик?
Возможно, он у ворот, потому что приехал позднее? Если так, то Алик вряд ли сунется под пули — если он, конечно, не такой рьяный почитатель Чернозуба, как наш Славик — Деда.
Рассудив таким образом, я пошел вдоль узкой щели между плитами… и вдруг замер, пораженный.
Перестрелка приближалась. Да, точно, это было так: посмотрев в ту сторону, откуда доносились выстрелы (туда было удобно смотреть через промежуток между плитами), я понял, что четверо человек из команды Славика, стреляя на ходу, приближаются ко мне. Судя по всему, только они и оставались в живых… Но почему? Ведь их еще недавно было гораздо больше? Очень быстро я сообразил: люди Славика пользовались пистолетами, в то время как противная сторона продолжала строчить.
На моих глазах погиб парень в кепке, имени которого я так и не узнал, — тот самый парень, который открыл дверь в мастерскую скульптора Воскресенского. Он упал на спину и, перекатившись с боку на бок, подтянул ноги к животу… да так и остался лежать.
Вот когда я подумал, что пора спасать этих людей. Оглянулся, и едва не выронил пистолет…
Я увидел Надю, которая стояла вместе с Аликом возле кучи песка, то есть совсем недалеко от ворот. Алик — носатый блондин придерживал Надю и одновременно тянул ее за собой. Мне показалось, что Надя отчаянно сопротивляется. Алик, потеряв терпение, ударил девушку по лицу.
Во мне все вскипело. Я поднял пистолет… Но что если я попаду в Надю? Просто так не станешь стрелять, не в тире. Да и стрелок из меня никудышный, пусть я умею жонглировать оружием, но стрелять по живым людям…
Надя тем временем упала на колени.
И вдруг я увидел в другой стороне, метрах в тридцати, вагончик-бытовку. Дверь была приоткрыта всего на несколько сантиметров, но это были очень важные сантиметры! Дело в том, что к крыше вагончика спускался провод, который я принял за телефонный. Да, вне всяких сомнений, этот провод соединял вагончик с каким-то столбом за забором, этот столб мог быть только телефонным!
Короче говоря, я принял решение. Вот уж я не думал, что попаду в ситуацию, когда Надя окажется для меня не на первом месте! Но, черт побери, надо было спасать ребят.
Я забежал в бытовку. Внутри остановился и, переведя дух, открыл вторую дверь, которая вела в какую-то комнату, как она там называется, в прорабскую?
Там стоял рабочий стол, на котором я увидел телефонный аппарат. О, чудо! Оказавшись у стола, я рванул трубку, длинный ровный гудок успокоил меня. Я вытащил из кармана блокнот. Начал торопливо листать. Ага, вот она, визитка, хорошо, что я не вытряс ее случайно!
Трясущимся пальцем я набрал рабочий номер Звягинцева. Сперва номер оказался занят, и я с досадой хлопнул ладонью по рычагу.
Во второй раз трубку
