Хасидские предания - Мартин Бубер

дик); затем, как бы взяв ее с собой, пошел дальше. Так он

освободил из плена песню Давида-пастушка.

БОЛЕЗНЬ

В старости равви Зуся заболел и последние семь лет своей

жизни провел в постели, ибо - как о нем пишут - он принял на

себя страдания ради искупления Израиля.

Как-то к нему в гости приехали Ясновидец из Люблина

и равви Гирш Лейб из Олика. Когда они уезжали от Зуси, Гирш

Лейб спросил Ясновидца: "Почему ты не мог сделать то, что

делал равви Иоханан со своими больными друзьями: он давал им

руку, и они выздоравливали?"

Услышав такие слова, Люблинский равви заплакал. И снова

равви из Олика обратился к нему: "Почему ты плачешь? Дума-

ешь, он болен из-за слабости своего тела? Он возложил на себя

страдания по собственной воле и по собственной воле несет их,

и если он захочет выздороветь, то ему не понадобится рука

другого человека".

САМЫЙ ТРУДНЫЙ ВОПРОС

Перед смертью равви Зуся сказал: "В ином мире меня не

спросят: "Почему ты не был Моисеем?" Меня спросят: "Почему

ты не был Зусей?"

ЭПИТАФИЯ

На могиле равви Зуси написано: "Служивший Богу с любо-

вью, радовавшийся в страданиях, избавивший многих от их

грехов".

огонь

Один рав из Ганиполя, живший в наши дни, как-то сделал

такую запись.

Ночью, когда на кладбище не было ни души, фонарь, висев-

ший над могилой равви Зуси, свалился на землю. Могила равви

Зуси находится между могилой Великого Маггида и другого

цадика. Существует давнее правило, что никто не имеет права

приходить на эти могилы, не очистившись предварительно в бане

и не сняв обувь. Только одному смотрителю дозволяется ходить

там, не соблюдая этого правила. Смотритель посещает могилы

три раза в день, поддерживая постоянно горящий в висящих над

могилами светильниках огонь. Эти постоянно горящие светиль-

ники, числом три, заключены в единый фонарь. Фонарь висел

в деревянной часовенке, возведенной над тремя могилами. На

стенах часовни были развешаны сотни бумажных полосок*

с просьбами людей, посетивших могилы. На земле, на могилах,

лежали сотни веточек, положенных по обычаю посетителями.

Когда упал фонарь, сгорели все бумажки на стенах и все засох-

шие веточки на земле, но деревянных стен часовни огонь совер-

шенно не тронул, хотя они были очень сухими.

ТАИНСТВО СНА

Говорил младший сын равви Зуси: "Цадиким, которые в ходе

своего служения постоянно переходят из одного святилища

в другое и из мира в мир, должны снова и снова совлекать с себя

свою жизнь, чтобы иметь возможность обрести новый дух и что-

бы снова и снова через них могло являться новое откровение.

Таково таинство сна".

ЭЛИМЕЛЕК ИЗ ЛИЖЕНСКА

Когда равви Элимелек произносил субботнюю молитву

освящения, то вынимал свои часы и смотрел на них. Ибо

в тот час душа его готова была растаять от блаженства,

и поэтому он смотрел на часы, чтобы остаться во временном

мире.

КОГДА НАСТУПАЛА СУББОТА

Когда наступала суббота, равви Элимелек не мог слушать

голоса, провозглашающие ее приход. Он даже затыкал уши,

боясь, что священный гром субботы оглушит его.

БЛАГОДЕЯНИЕ

Уезжал как-то равви Элимелек из города, где он гостил, к себе

домой, и все хасидим вышли провожать его, решив пройти за

ним добрую часть пути. Когда повозка равви выезжала из горо-

да, он вылез из нее, сказал извозчику поезжать вперед, а сам

потел пешком среди толпы провожавших его. Удивленные хаси-

дим спросили его, почему он так поступил. Равви Элимелек

ответил: "Когда я увидел великую преданность, с которой вы

оказываете мне благодеяние, провожая меня, я просто не мог

допустить, чтобы сам я не участвовал в этом добром деле!"

ОТВЕТЫ

Равви Элимелек сказал однажды: "Я тот, кто обретет свою

долю в грядущем мире. Когда я предстану перед высшим судом

и меня спросят: "Изучил ли ты все, что должен был?" - я отвечу:

"Нет". Тогда меня спросят: "Произнес ли ты все молитвы, кото-

рые должен был произнести?" Я снова отвечу: "Нет". И тогда

мне зададут третий вопрос: "Сделал ли ты все благое, что должен

был?" И я опять дам тот же самый ответ. И тогда вынесут такое

решение: "Ты сказал правду. Поэтому ты получишь свою долю

в грядущем мире".

СКРЫТЫЙ СВЕТ

Говорил равви Элимелек: "Перед тем как душа входит в этот

мир, ее проводят по всем мирам. В конце ей показывают перво-

зданный свет, освещавший все при сотворении мира. Но когда

человек сделался ущербным. Бог сокрыл от него этот свет. Зачем

же показывают этот свет душе? Чтобы она, шаг за шагом,

постепенно приблизилась к нему в своей земной жизни. Этот свет

входит в тех, кто его достигает, то есть в цадиким, и через них он

снова освещает мир. Ради этого он сокрыт".

НА СИНАЕ

Говорил равви Элимелек: "Я помню не только то, как все

души Израиля стояли у Горы Синай, но и то, какие души стояли

подле меня".

БОГ ПОЕТ

Сказано: "Ибо лучшая песня - Бог наш".

Равви Элимелек пояснил: "Хорошо, когда человек может

действовать так, чтобы в нем пел Бог".

СЛУЖАНКИ

Одну старую женщину, в молодости служившую в доме равви

Элимелека, часто просили рассказать что-нибудь о цадике. Но на

все просьбы она лишь отвечала: "Я ничего не знаю. Помню

только, что на буднях мы, служанки, часто бранились на кухне.

Но накануне субботы на нас словно что-то нисходило; мы стано-

вились кроткими и говорили друг другу: "Дорогая моя, прости

меня за все то зло, что я причинила тебе на неделе!"

ПЕРВЫЙ ГРЕХ

Рассказывал равви Хаййим из Зан: "Мой святой наставник,

равви Элимелек, часто говорил, что, если человек хочет об-

ратиться к Богу, он должен вспомнить о всех своих грехах,

вплоть до самого первого, породившего все остальные. Он дол-

жен понести покаяние за все свои грехи, а особенно за самый

первый. Сам равви Элимелек нес покаяние за то, что, когда был

младенцем, топал по материнской груди ногами".

КАЮЩИЙСЯ

Два раза по шесть лет нес равви Давид из Лелова тяжелое

покаяние: он постился от субботы до субботы и подвергал себя

всем видам строгого подвижничества. Но и по завершении вто-

рых шести лет он все еще чувствовал, что не обрел совершенства

и не знал, как достичь его. Услышав о равви Элимелеке, целителе

душ, равви Давид отправился к нему просить о помощи. Вечером

накануне субботы он, среди многих других людей, предстал

перед цадиком. Наставник пожал руки всем, кроме равви Давида:

от него он отвернулся, даже не взглянув на него. Равви из Лелова

испугался этого и ушел. Но затем, подумав, решил, что настав-

ник, должно быть, предназначил ему нечто особенное. Поэтому

вечером после молитвы он снова пошел к цадику и протянул ему

руку. Но, как и прежде, тот не обратил на него внимания, и равви

из Лелова снова испугался. Он проплакал всю ночь, а утром

решил не ходить в Дом Молитвы цадика, а по завершении

субботы отправиться домой. Но когда наступил час священной

третьей трапезы, за которой равви Элимелек произносил слова

поучения, равви Давид не мог удержаться и подкрался к окошку

дома цадика. Там он услышал, как равви учил:

"Иногда приходят ко мне люди, которые долго постились

и мучали себя, некоторые даже несли покаяние шесть лет, а по-

том еще шесть - двенадцать лет! И после этого они считают

себя достойными духа святости; они приходят ко мне и просят

низвести к ним этот дух: мол, что мне стоит оказать им такую

пустяковую услугу и дать мелочь, которой им пока недостает для

полного совершенства. Но истина в том, что все их подвижничес-

тво и все их самоистязание - не больше капли в море, и все их

служение обращено не к Богу, а служит идолу их гордости. Таким

людям следует обратиться к Богу, отказавшись от всего, что они

делали прежде, и начать служение с самого начала с сердцем,

полным истинного рвения".

Когда равви Давид услышал эти слова, в нем с такой силой

пробудился дух, что он едва не потерял сознание. Трепеща и ры-

дая, стоял он у окна. По окончании Хавдалы равви Давид,

тяжело дыша, подошел к двери, испытывая сильный страх, от-

крыл ее и встал в прихожей. Равви Элимелек вскочил со своего

кресла, подбежал к посетителю, обнял его и сказал: "Благословен

входящий!" Затем он пригласил его за стол и посадил рядом

с собой. Элеазар, сын цадика, не мог скрыть своего удивления:

"Отец, - произнес он, - ведь это тот самый человек, которого

ты два раза отверг, даже не взглянув на него!"