Общий враг - Павел Мамонтов

Это была их последняя ночь.

Виктор Ахромеев

Я проснулся лёжа на животе. Лика гладила мне спину: шрамы на лопатке. Ей явно нравилась моя идея с огненными татуировками. Будто услышав мои мысли, сестра сказала:

– Ты молодец, что это придумал. Со шрамом на бедре тоже так сделаешь?

– Да, наверное, – я поморщился, уловив упрёк в словах Лики.

– Здорово. Получается, будто у тебя внутри огонь.

– Знаешь что, – я посмотрел на нее через плечо. Лика наклонилась ко мне ближе. – Это у тебя внутри огонь. Я это точно знаю.

– Пошляк, – Лика засмеялась, забарабанила кулачками мне по спине. – Ну ладно, мне надо идти в театр. Я постараюсь пораньше вернуться.

– Отлично.

Лика быстро собралась (всё это время я смотрел на неё, знал, что Лике это нравится) и ушла. Только она покинула квартиру, зазвонил телефон. Вежливый голос представился лейтенантом контрразведки и попросил зайти в их отдел. Повесив трубку, я даже испытал что-то вроде облегчения: конец неизвестности.

Кабинет, в котором встречал меня Фирсов, разительно отличался от того, в котором я сутки назад беседовал с Бахрушевым. Светлый, просторный, Т-образный стол со множеством кресел, во главе которого сидел контрразведчик. Я сел на ближайший к майору стул. Фирсов не встал меня поприветствовать, только постучал тонкой папочкой по столу и сказал:

– Проходите, садитесь.

– Добрый день, товарищ майор.

– Здравствуйте, Виктор Александрович.

Я хмыкнул, но сделал вид, что не обратил внимания на обращение ко мне как к гражданскому.

– Товарищ майор, можно узнать, с какой целью меня вызвали?

– Это дело, конечно, имеет отношение и к вам, но прежде всего касается вашей сестры Лики Александровны.

Я напрягся, Фирсов, произнёсший всё это деловым, официальным тоном, только сейчас посмотрел мне в глаза и ухмыльнулся, взгляд у него был уверенный и чуть надменный.

– Дело вот в чём, – невозмутимо продолжил он и раскрыл папку, – два месяца назад некая гражданка Швабрина была задержана за незаконное предоставление магических услуг. На допросе она показала, что ваша сестра, Лика Ахромеева, покупала у неё некие запрещённые материалы, которые используются в запрещённых магических практиках.

Я немного расслабился, теперь многое становилось понятно: и совет Голубева, и отношение контрразведчиков ко мне в последнее время, и даже некоторые странности в поведении Лики, на которые я не обращал внимания.

– Ведьма врёт, – сказал я, – мою сестру полгорода знает. Ну поймали ведьму, и, чтобы приговор себе смягчить, она начала плести всякую ерунду, вспомнила про Лику.

– Дело в том, – продолжил контрразведчик, спокойно выслушав меня и демонстративно поглядывая в папку, – что гражданка Швабрина показала, что во время совершения сделки произошёл конфликт и сделка сорвалась. В результате конфликта был убит один из её подельников, убит Ликой Александровной.

– Ведьма врёт, – упрямо повторил я.

Майор ещё раз улыбнулся и невозмутимо продолжил:

– В ходе следствия на месте преступления были обнаружены семь гильз калибра 7 × 62, выпущенных из пистолета марки Т Т. Как позже установила экспертиза, пистолет зарегистрирован на вашего отца, Александра Ахромеева, и в данное время находится, по доверенности, у вашей сестры, Лики Ахромеевой. Как показал опрос свидетелей, у Лики Александровны на момент преступления алиби не было. Более того, официант ресторана, в котором она ужинала в день преступления, сообщил, что в тот вечер от нее пахло порохом.

Ситуация резко усложнилась, но всё-таки была ещё не критичной.

– Ну допустим, – смирился я, – моя сестра собиралась приобрести нечто не совсем законное. Ну та ведьма попыталась её обмануть. Ну убила Лика какого-то бандита, попытавшегося напасть на неё. Что в этом такого? Зелёный Город стал от этого только чище.

Фирсов опять ухмыльнулся, закрыл папку:

– Видите ли, Виктор Александрович, какая странная ситуация получается. Ваша сестра интересуется незаконной магией, убивает бандита, который торгует опять-таки запрещёнными магическими предметами. И в тот же день она посещает Аглаю Борисову, находящуюся под домашним арестом, и после ее посещения арестованная сбегает из-под стражи.

«Ах, вот он, куда клонит!» – подумал я и сжал кулаки.

– Ну что, Виктор Александрович, я думаю, вы понимаете, что произошло? Я обязан принять меры.

«Сука, тварь! Специально, урод, меня провоцирует! – с ненавистью подумал я. – С каким удовольствием я бы сейчас проломил голову и свернул шею этой наглой сволочи. А он сидит, сука, и улыбается. Знает, что я ничего не сделаю. Не боится, даже охрану не вызвал, а взять бы сейчас, плюнуть на все правила и грохнуть этого майора, а потом сбежать из Администрации – и будь что будет!»

Но я все-таки подавил ярость, превратил её в холодный расчётливый гнев. И тоже улыбнулся контрразведчику, но не так, как он мне. Моя улыбка скорее походила на оскал. Майора, похоже, всё-таки проняло. Я спросил:

– Зачем я вам нужен?

– Вы – контрразведке? – Фирсов сделал вид, что не понял вопроса. – Я просто подумал, что вы должны знать, что происходит с вашей сестрой. Вы же всё-таки разведчик, причём один из лучших.

«Суки, – думал я между тем, слушая его вполуха, – специально ведь дали день и ночь, чтобы я с Ликой встретился. Чтобы потом было больнее расставаться. Поэтому и не стали брать меня на въезде. Значит, я зачем-то ещё им нужен, не только чтобы документы вернуть. Эх, Лика, Лика, что же ты ещё натворила, любимая? Ведь это правда, что ты магией балуешься. Что же теперь делать?»

– …С нашей стороны, можно сказать, это дружеская услуга, – выдернул меня из размышлений голос Фирсова. – Вы понимаете, разведка и контрразведка должны сотрудничать друг с другом. Вот сейчас мы и узнаем, как обстоят дела с вашей сестрой. Андрей!

В кабинет вбежал запыхавшийся парень с перепуганным лицом. На нём была серая гражданская куртка, которая, как я отметил по привычке, немного оттопыривалась слева. Судя по реакции майора, вид парня был для него неожиданностью и очень ему не понравился. Он привстал:

– Что?

– Игнат Львович, Ахромеева… она…

Лика возвращалась с репетиции, неторопливо шла по тротуару, рассеянно глядя по сторонам. День был хороший, погода отличная: солнце ярко светит, тепло, на небе ни облачка, изредка прошелестит слабый ветерок. Лика замечталась. Вдруг путь ей преградил невзрачный человек в серой куртке.

«Поклонник», – подумала она.

Еще один человек подошёл сзади, а третий оказался справа и нежно так взял за локоток. Ещё один человек встал за спиной. Ощутимо пахнуло магией.

– Лика Александровна… – скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал преградивший ей дорогу.

Девушка не дала ему закончить фразу.

Стоящий сзади и не заметил, как на уровне его паха ладонь Лики нарисовала в воздухе замысловатый знак, похожий на криво сплетённую паутину, который вспыхнул зелёным цветом. Контрразведчик запрокинул голову, задёргался в судорогах, изо рта у него поползла пена. Оперативник, стоявший сбоку, ничего не успел сделать. Он держал девушку за левый локоть, но кисть руки была свободна, и Лика быстро сложила пальцы в специальном жесте, будто два раза что-то выжала. Контрразведчик отпустил её, изогнулся назад под немыслимым углом и рухнул на мостовую. Третий из задерживавших девушку, что первым обратился к певице, сделал шаг назад и потянулся к кобуре, но Лика оказалась быстрее – она выбросила вперед сложенные вилкой пальцы и одновременно что-то звонко выкрикнула. Человек закричал, схватился за голову и тоже упал.

Почти сразу девушка повернула голову и бросила заклинание в мага. С начала схватки прошло не более десяти секунд. Маг отбил слабенький удар Лики и готовился нанести ответный, более мощный, чтобы наверняка взять её живой. Лика не стала вступать с ним в магический поединок, нырнула рукой в сумку, выхватила ТТ и семь раз выстрелила. Ни разу не промахнулась. А потом, быстро оглядевшись, бросилась бежать.

Виктор Ахромеев

– Да вы в своём уме?! – заорал Фирсов, вскакивая. – Вы что устроили?

– Только сейчас доложили, – ответил бледный парень.

– Где они сейчас?

– Двое в морге.

– Я еду!

– Майор, – вмешался я, когда, наконец, вышел из ступора. То, что я услышал, не укладывалось в голове, казалось каким-то кошмарным сном. – Разрешите я с вами поеду.

Секундное колебание.

– Давай, – ответил майор.

– Ну что я могу сказать, – невозмутимо говорил патологоанатом в зелёном резиновом переднике. – В первом случае – тяжёлое поражение нервной системы, если бы я не знал конкретно, что случилось, то мог бы предположить отравление нервно-паралитическим газом. Насколько я могу судить, произошла критическая деформация позвоночного столба в результате резкого размягчения костных тканей, что и привело к летальному исходу. Точнее без экспертизы сказать не могу.