Общий враг - Павел Мамонтов

Павел Мамонтов

Общий враг

© Павел Мамонтов, 2014

© ООО «Издательство АСТ», 2014

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес, 2014

Часть первая

Пролог

Высокий мужчина вышел на деревянный настил, спереди и сзади которого поднимались острые зубцы частокола в рост человека. За спиной у него висел автомат, на плечах сидел сын, мальчик лет семи. Лицо у мужчины было красивое, благородное, пронзительный взгляд голубых глаз и плотно сомкнутые губы выдавали в нём привычку приказывать.

Сын, маленькая копия отца, смотрел поверх покрашенных в зелёный цвет острых зубцов с натянутой между ними колючей проволокой и удивлённо вертел черноволосой головой. Глаза у него были карие, почти чёрные, как у матери и сестры.

Перед ним открывалась гладкая как стол степь, упирающаяся в далёкую полоску леса. У самого рва, вырытого перед частоколом, земля была истоптана и превращена в жидкую грязь. Дальше начинались ровные квадратики возделываемых полей, окружённые колючей проволокой и со сторожевыми вышками по углам. А за ними поле покрывал густой слой короткой травы тёмно-зелёного цвета.

И на травинках, и на полосах колючей проволоки, и на брёвнах частокола блестели бисеринки росы. Зоркие мальчишеские глаза примечали каждую деталь: и уставшее лицо часового на ближайшей из вышек, и стайку сусликов, пронырнувшую под проволокой, и дивную игру солнечных лучей на поле, покрытом росой.

– Красиво, Витя? – спросил мужчина у своего сына, глядя вдаль.

– Ага, пап, здорово. Жаль, Лики с нами нет.

– Сама виновата, пусть дома посидит, это ей в наказание, будет знать, как учителю чернила в чай наливать!

Отец и сын стояли на самом верхнем ярусе четырёхметрового частокола. Под ними было ещё два уровня: первый на уровне середины стены с бойницами, проделанными точно над земляным валом, второй подземный, сообщающийся с долговременными огневыми точками. Площадка верхнего яруса была очень узкой, только чтобы разойтись двум крепким воинам в броне. Спереди и сзади её стискивали стены частоколов, построенные по одному принципу: два ряда брёвен с набитой землёй между ними.

– Пап, – вдруг спросил ребёнок, – а зачем позади нас ещё одна стена? Неудобно же, тесно.

– Запомни, Витя, если где-то тесно, и ты едва можешь туда протиснуться, это хорошо, значит, никто, кроме тебя, не пролезет, – сказал Александр и хохотнул, – а стена с тыла нужна, чтобы защищать от осколков. Если сюда полетят мины и будут взрываться за стеной, то осколки никому не повредят. Этакий бруствер получился.

– Ааа… – протянул Витя.

По тону было понятно, что ребёнок мало что понял, но принцип действия запомнил.

Мальчик зевнул, качнулся на шее родителя, потёр кулачком глаза.

– Смотри, сынок, – по-доброму наставительно сказал отец, – и запоминай. Утро, оно силу придаёт.

– Угу… – сонно кивнул Витя и снова потёр глаза, – а что там такое коричневое мельтешит?

– Где? – спросил Александр, а когда увидел, моментально изменился в лице. – Быстро внутрь! – крикнул он и резко снял, почти скинул сына с плеч. – Быстро, я сказал!

А сам уже схватил трубку полевого телефона на стене, резкими рывками несколько раз прокрутил диск. – Восток, сектор-3, цель групповая, удаление четыреста, – быстро проговорил он, – немедленно огонь!

В трубке что-то забурчало в ответ, в ста метрах за частоколом, в казематах, минометы начали наводить на цель.

Александр положил трубку и зацепился взглядом за сына, жавшегося к тыловой стене.

– Я кому сказал, бегом отсюда! – рыкнул старший Ахромеев.

В этот момент внизу застучал тяжёлый пулемёт из дота. Витя хотел было убежать и уже подошёл к люку, чтобы спуститься вниз, но тут крышка откинулась, и из люка выскочил солдат с автоматом. Мальчик отпрянул, пропуская солдата, а когда опять подошёл к проходу вниз, отец уже повернулся к нему спиной. Тогда Витя решил рискнуть и не послушаться. Интересно же – первый бой своими глазами!

Старший Ахромеев начал стрелять в кого-то из бойницы, а вбежавший боец что-то говорил в телефон. Левее, метрах в сорока, на частоколе тоже послышались выстрелы. Вите было очень интересно, в кого же стреляет отец, он даже хотел встать на цыпочки и посмотреть, что там творится снаружи, за частоколом, но рядом с ним стоял солдат Зелёного Города, говоривший по телефону, и Витя решил не рисковать, чтобы его не заметили. Потом, когда всё кончится, он попросит папу рассказать и объяснить ему всё, что происходило вокруг. О том, что сделает отец, когда узнает, что он его не послушался, Витя пока не думал.

В небе что-то просвистело, впереди раздался взрыв.

– Удаление двести, перелёт… – говорил солдат в телефон.

Снова свист и взрывы.

– Попали, – радостно вскрикнул корректировщик, – точно в…

И замолк на полуслове, голова его дёрнулась и разлетелась красными брызгами. Что-то чёрной молнией промелькнуло в воздухе.

Витя удивлённо поднял голову, над ним что-то вибрировало, и он увидел: в одно из бревен задней стены вонзилось гладко отполированное копьё. Каменный наконечник полностью вошёл в дерево. Витя непонимающе крутил головой, смотрел то на копьё, то на труп. Он догадался, что произошло, но не мог поверить, что это по-настоящему.

Тяжёлые удары стали сотрясать стену с наружной стороны: один, второй, третий. С басовитым гудением потянулась вниз натянутая колючая проволока, с металлическим звоном одна за другой отлетели заклёпки, которые крепили её к частоколу. Что-то чёрное и большое взлетело над стеной и мягко опустилось на помост. Это оказался огромной снежный человек, в руке он держал узкий каменный топор. Монстр сделал шаг, Витя сжался в комок, прижался к стене, время тянулось ну очень медленно.

– Витя! – донёсся до мальчика крик.

Его отец бежал к нему и на ходу стрелял. Пули дырявили грудь снежного человека, но не отбрасывали его, а просто проходили насквозь. Александр подбежал почти вплотную и кинулся на врага. Нелюдь замахнулся топором, а человек, не переставая стрелять, дёрнулся вперёд-назад и пригнулся. Штык-нож, прикреплённый на стреляющем стволе, пронзил шею твари и сразу вышел обратно. Топор снежного человека опустился мимо, а его хозяин, фонтанируя кровью из распоротого горла, рухнул на настил.

Сзади Александра на настил запрыгнул ещё один снежный человек и тоже взмахнул топором.

– Папа! – хотел крикнуть Витя, но не успел.

Его отец мгновенно развернулся на месте, как будто спиной почувствовал, откуда грозит опасность. Он припал к внешней стене, присел и выстрелил.

Снежный человек дёрнулся, из его груди начали вылетать пули (другие солдаты на частоколе тоже открыли огонь с противоположенной стороны), которые непременно ранили бы отца мальчика, если бы тот не пригнулся. Сам Александр тоже стрелял, целя в правый бок нелюдя. Снежного человека развернуло от множества ударов пуль и буквально разорвало на куски.

Над крепостью повисла тишина.

– Держать позиции! – крикнул старший Ахромеев солдатам, выбегающим из люка на настил стены, а сам направился к своему сыну.

– И что это такое было? Ты почему не послушался? – строго спросил он, глядя сверху вниз.

– Пап, ну я… – Витя шмыгнул носом и посмотрел себе под ноги, – я сначала хотел посмотреть, а потом… испугался.

– Испугался, говоришь?

Александр присел перед сыном, потрепал его по черноволосой голове.

– Только никому не говори, – сказал он, сверкнув белозубой улыбкой, – но я тоже испугался.

Пролог 2

Спустя пятнадцать лет.

Северные леса близ торфяных болот.

Племя Н’Хэй в походе

Старый Н’Хугай вёл своё войско. Лучшие воины его племени – Поющих в ночи. Их было десять и пять десятков. Полторы сотни воинов, каждый умелый охотник и опытный боец, на каждом защитная куртка из выдубленной шкуры носорога или кабана. У каждого копьё с крепким наконечником из камня, обсидиана или бронзы и топор с каменным лезвием, отшлифованным и заточенным до невероятной остроты.

Н’Хугай жил очень долго, даже по меркам Большого Народа. Почти три сотни раз он встречал и провожал зиму. И видел многое. Было страшное время, когда даже племена из одного народа убивали друг друга, и кровь лилась десятки зим. Это началось тогда, когда стала высыхать Анг Туэ{ Анг Туэ – река, дословно: дающая жизнь.}. Много воинов, женщин и детей полегло тогда из племён разного, но всё равно единого Народа. И плакала матерь земля, и почернело Анг Фэ{ Можно перевести как единая душа или общая душа.}. Н’Хугай тогда был совсем молодым и думал, что хуже уже ничего быть не может.

Но почти три десятка зим назад на его землю пришли чужаки, и стало ещё хуже, да так, что просто невыносимо. Чужаки, хилые и нескладные, оскверняли его землю, порабощали воинов и женщин из племени Поющих в ночи и из других племён Большого Народа. И пусть сам Большой Народ соткан из разных народов, а те делятся на племена, но всё равно все вдыхающие воздух считали себя частью Большого Народа и подчинялись слову общего Вождя Большого Народа, Хранителя Священного Места. Если таковое будет сказано, конечно, и не нарушит обычаев.