Кукольный Дом (СИ) - "kisvatera."

Хотя, на самом деле, человека, светлее него, я ещё ни разу не встречала в своей жизни.

— Вот как, — Аллен тепло ухмыльнулся, — хочешь ворваться в эту тьму и стать светом моей жизни?

На мгновение я смутилась и не могла вымолвить и слова.

— Что ж, я не против, — сразу же подытожил Лангерг, сделав глубокий вдох и начав свой рассказ.

Проснулся я буквально от того, что задыхался. Мрак ночи и так поглотил собой всю комнату, но чёрный дым окончательно лишал нормального зрения. Резкий запах гари заполнял ноздри, пока я наощупь добирался до двери. И лишь когда открыл последнюю, жар огня обдал мою кожу, лично пытаясь добраться до неё языками пламени. Паника завладела моим телом, и я ещё с минуту не шевелился, боясь сделать неверный шаг. Когда голова уже начала кружиться, вопль сам собой прорезался в горле, как инстинкт самосохранения.

— Мама! — В истерике срывалось с моих губ. — Папа!

Огонь слишком быстро расползался по деревянным поверхностям дома, поэтому, собрав всю свою храбрость в кулак, я побежал сквозь пламя к спальне родителей. Коридор был пройден вполне успешно, а вот у лестницы, ведущей на первый этаж, пострадала значительная часть ступенек. Раздумывать было некогда, поэтому я побежал по ещё сохранившемся частям. И прогадал. Где-то на середине одна доска проломилась подо мной, отчего тело просто полетело камнем вниз. Прямо в объятья пламени. Кожа горела и в прямом, и в переносном смысле в различных местах, но особенно адская боль пронзила левую сторону лица. Истошный крик боли вырвался сам собой, а бессилие всё больше окутывало меня, пока копотный дым всё сильнее и сильнее туманил мой разум.

— Аллен! — Услышал я испуганный и потрясённый, но ласковый голос. — Мой маленький, о Господи!

Перед глазами всё плыло, но я знал, что мама сейчас плачет. Слёзы обжигали и мои щёки тоже. Она наскоро помогла мне подняться, а затем вовсе взяла на руки, сама при этом тяжело кашляя.

— Мама… — еле говорил я сквозь боль. — Где отец?..

— Сначала нам нужно выбраться отсюда как можно скорее, — она на секунду запнулась, видимо, от тяжести, а после поставила меня на ноги. — Счастье, мне слишком тяжело нести тебя. Пожалуйста, помоги нам дойти до выхода вместе.

Однако только-только матушка успела договорить свою фразу, как потолок над нами издал громкий хрустящий звук. Она отреагировала намного быстрее, чем я только мог в своём состоянии.

— Солнышко моё, быстрее, беги!

С этими словами она, я полностью уверен, отдала последние силы, чтобы оттолкнуть моё тело от себя как можно дальше, к выходу. У меня не получилось сохранить равновесие, поэтому я упал на спину. И в этот же миг на маму обрушилось огромное количество горящего древесного материала. Мой собственный рёв на секунду оглушил меня и режущим ощущением остался в глотке. Я еле-еле поднялся и хотел уже побежать к матери, как кто-то крепко схватил меня за руки. Мои попытки вырваться просто оказались тщетными.

— Мама! — Плакал я уже навзрыд, когда душевная боль пересилила физическую. — Пожалуйста, нет! Мама!!!

— Джек, оставь меня, спаси моего сына! — Из последних сил пыталась кричать матушка, корчившись от муки. — Это приказ!

Из-за непрекращающейся истерики, что била дрожью, и пелены слёз я не помнил, как меня вызволили на улицу. Кажется, я почти сразу упал в обморок. И только спустя время мне удалось узнать, что родители отдали свои жизни за спасение других. Отец — слуг, а мама — моей.

Когда юноша закончил свою историю, по моим щекам уже струились слёзы. Казалось, будто я только что пережила потерю прошлого вместе с ним. Без лишних слов я так сильно и резко обняла Аллена, что он даже опешил от таких бурных проявлений чувств.

— Душа моя, неужто тебя до такой глубины души затронуло моё горе?

Однажды, во время одной из наших готовок, Джованни поделился со мной итальянской пословицей. “Если любишь кого-то по-настоящему, то у тебя будут болеть его раны”. Не уверена, что готова признаться Аллену в высоком чувстве, но моё сердце сейчас терзало так сильно за него, что не оставалось никаких сомнений. Что он нужен мне, что я нужна ему. Что мы должны быть друг у друга. Другие варианты представлялись уже просто неправильными. Невозможными.

— Да, — шёпотом ответила я. — Мне так жаль, что тебе пришлось пережить этот ужас.

— Вовсе не стоит, — Лангерг стал ласково гладить меня по голове, пока я продолжала утыкаться лицом в его шею. — Как там говорится? Всё, что нас не убивает, делает сильнее. Однако я как-то был больше склонен к тому, что ты не поверишь моим словам.

— Это почему же? — нахмурилась я, подняв на юношу взгляд.

— Многие представители высшего общества решили, что обвинить меня в злодеянии намного легче и практичнее. И звучит это в их видении правдивее.

— Какой вздор! — Топнула я ногой в знак протеста, а Аллен позабавился моей реакции. — Они просто понятия не имеют, какой ты прекрасный человек!

— О, так я уже не несносный супруг и просто льстец? Как приятно слышать, с какой скоростью моя персона растёт в твоих глазах, — по-доброму усмехнулся Лангерг, а я в ответ легонько толкнула его плечом.

— Глупо будет с моей стороны спрашивать, тоскуешь ли ты по ним, да?

— Прошло уже достаточно времени, чтобы я привык к одиночеству, — пожал плечами юноша. — Но да, бывают моменты, когда мне их безумно не хватает.

— Может, это не моё дело, но… — я прикусила нижнюю губу, прежде чем продолжить, — почему наследство должно перейти тебе только после женитьбы? Отец таким образом пытался привить тебе семейные ценности? У тебя были с эти проблемы?

— Не совсем так, — засмеялся в ответ Аллен. — Считаю, что благодаря матушке имею прекрасное представление о всяких ценностях. Причина тому стала совсем другая.

— Раз я твоя будущая жена, ты можешь поделиться со мной этим, — я взяла его за руку, укрепляя тем самым сокровенность момента, а он в ответ сжал мою ладонь. — Если, конечно, посчитаешь нужным. Буду откровенна, мне интересно узнать больше о таком странном условии.

— Что ж, — он сделал глубокий вдох, — тогда придётся вновь обратиться к моментам прошлого, — его лицо тут же посерьёзнело. — Думаю, ты прекрасно помнишь вторую фамилию, указанную в моих документах по бизнесу, — я тут же закивала, предвкушая открытия завесы тайны. — Дело в том, что Эдвард Нойл в университетские годы был близким другом моего отца и, по словам родителя, часто вызволял его из различных передряг. И, конечно, мой батюшка со своей щедрою душой не мог не отблагодарить друга. Как только он вступил в законные права по семейному бизнесу, то отдал его долю Нойлу. Всё бы ничего, но тот пристрастился к азартным играм, чуть позже к выпивке, а затем как настоящий остолоп женился на выскочке, которую обрюхатил, — злость постепенно завладевала Алленом. — Чуть было не проиграл часть бизнеса, но ему просто вовремя повезло с выигрышем. Отец оказался невероятно слеп насчёт его персоны. Считал, что вокруг витали лишь гнусные слухи. Сейчас, когда я вырос, то в полной мере оценил его истинное нутро. Как по мне, вся его семейка прогнила насквозь.

— Прости, Аллен… — я легонько прикоснулась к его груди свободной рукой, — не хочу тебя перебивать, но я не совсем понимаю, к чему ведёт твой рассказ…

— А к тому, душа моя, что дружеская любовь и верность отца к Нойлу была настолько сильна, что он решил окончательно скрепить наши семьи, — недовольство бушевало в его глазах. — Как только родилась Лейя, младшая сестра Кристофера, — Лангерг на секунду остановился, чтобы взглянуть на ответную реакцию, но на моём лице не дрогнул ни мускул при упоминании мужского имени, — они уже размышляли о нашей помолвке.

Моё сердце обуяло разочарование, боль и… неужели это ревность?

— Так значит… — начала я, пока неприятное чувство продолжало давить на мою грудную клетку, а рука непроизвольно слабела в хватке, — ты уже был предназначен другой?..

— Никому я не был предназначен в этой жизни, — юноша выдержал паузу, поднеся мою руку к своим губам, — до этого момента, — и оставил на ней поцелуй.