Иду на свет - Мария Анатольевна Акулова

Даниле ведь тоже очень нравится знать, что она для него — максимально открыта. А ещё наблюдать за тем, как он в неё входит.

Санта чувствует поцелуи на плечах и шее. Видит, как Данила шарит по её телу пальцами, а головка распределяет кажущуюся постыдно-бесконечной влагу по промежности. Он нажимает членом на головку, Санта тихо стонет…

— Привязать тебя хотел или отходить.

Шепот на ухо звучит будто на периферии. Санта кивает сначала, потом только осознает смысл посыла…

По телу дрожь…

Она не против…

— Но ждать не могу. Потом…

Данила снова целует и вместе с тем вырастает.

Сжимает пальцами бедра, толкается…

И не дает осознать себя в этом — новом — моменте. Куда более остром и желанном, чем танцы без белья посреди толпы. Двигается быстро и размашисто. Решает сам, как будет. Сильнее раскрывает, едет основанием ладони по пояснице — сильнее прогибая…

Через десяток движений, а потом быть вечность, опускается на неё, накрывая собой — горячим, тянет за лицо, губы находит…

И она снова, как чуть раньше, послушно втягивает язык. Посасывает… Чувствует одно за другим проникновения, стараясь податься и им навстречу. Тонет в ощущении неповторимой жадности и желания, чтобы с каждым новым движением он оказывался глубже. Она глубже принимала…

Охает, когда выйдя на одном из, Данила заставляет перевернуться.

Пользуется предоставленными преимуществами. Пусть приходится напрягать шею, но тянется к мужским губам. Сначала сама поднимает ногу повыше, потом чувствует, что Данила держит, толкается членом и целует. А она впивается ногтями в плечи…

Так хорошо. И раньше тоже было хорошо.

И одновременно хочется сейчас же кончить и никогда не кончать — всю жизнь провести вот так — незадолго до…

— Ещё скажи…

Данила просит, ускоряясь… Отрывается, смотрит в лицо. Его — напряженное. Он немного кривится. Ныряет вниз, не дождавшись, втягивает в рот сосок, посасывает, провоцируя искры из глаз…

Санта выгибается, хватает воздух…

— Скажи, пожалуйста…

Дышать, пытается… Пока Данила просит…

Ключицы целует, по шее едет. Языком ведет по скуле, снова нависает…

— Люблю тебя…

Получает, что хотел.

Кривится сильнее, глаза закрывает…

Вжимается носом в ее щеку, продолжает двигаться, только быстрее. И сильнее.

По тому, как он дышит и насколько сильно заведен, Санта знает — уже очень близок. Но упертый. Она раньше должна кончить.

А для самой Санты внезапно будто важным становится оттянуть.

Под закрытыми веками — тоже вспышки. Но эти — ярче, чем на танцполе. Кровь бежит по жилам быстрее. Адреналина под ним — горячим и жадным — вырабатывается куда больше, чем в ночном клубе.

— Любишь, а раствориться во мне боишься, да? — следующий Данин вопрос — неожиданный. И злой.

Он снова нависает. Снова смотрит.

Ведет рукой по животу Санты вниз, вызывая мурашки.

Вот сейчас — не двигается. Задержался в ней. По лицу бродит. Ответа ждет.

А у Санты паралич. Язык к нёбу…

Она чувствует щекотку на коже, что пальцы находят ту самую точку… Обводят её, член внутри сильнее напрягается, Даня делает короткое движение…

По телу Санты — дрожь…

Он снова обводит клитор, Санта прогибается непроизвольно. Губу кусает, закрывает глаза, едет по кровати пяткой, выше поднимая свободное колено…

Трясется. Хнычет. Подается…

Чувствует, как Данила резко выходит, накрывает клитор и входит снова. Половина его пути — уже на её сокращениях…

Получает свое — кончает следом — на глубине. Вжимается во влажный женский висок, дышит в щеку…

— А я в тебе — с радостью. Всё, что возьмешь, отдам…

Глава 25

— Сантуш…

Так, как будит мама, в жизни не разбудит никто.

То, с какой улыбкой просыпаешься в родной комнате от звуков любимого голоса, нигде и никогда не повторится.

А осознаешь это полноценно, только вылетев из гнезда.

Глаза Санты были закрытыми, а губами уже улыбалась.

Что происходит по ту сторону сомкнутых век, она знала.

Лена заглядывает в комнату после трех тихих-тихих постукиваний, видит, что в девичьем царстве пудровых оттенков продолжается тихий час…

Недолго колеблется, оставаясь там — у двери, а стоит Санте приподнять одеяло и подвинуться — тут же делает то, что им вроде как уже не по возрасту.

Подходит к кровати. Сбрасывает с ног пушистые тапочки. Рядом ложится. Обнимает Санту, которая тут же обеими руками сильно-сильно маму.

И ей категорически пофиг, что для кого-то это может выглядеть странным.

Она мурчать готова из-за того, как приятно получать от неё ласку. Даже в двадцать с хвостиком. Даже когда ты без пяти минут замужняя и вполне самостоятельная.

Ведь она навсегда останется «Сантушей».

Которая замирает, чувствуя, как мама гладит по голове. Это ни с чем не сравнится.

Вчера у Лены был День рождения. Они с Данилой вернулись из Барселоны чуть заранее. Санта успела купить подарок. Данила — дорогущее шампанское и шикарный букет.

Вечером их ждали в доме Щетинских. Здесь снова был накрыт стол. Немножечко гостей. Среди которых — впервые — Альбина и маленький Данечка.

Санта рассказала о внуке Петра маме не сразу и только после разрешения Альбины. Сама-то знала, что реакция Елены будет более чем теплой. Вменяемой. Но и страх Али тоже понимала.

Но маленького «Иила» невозможно ассоциировать с моральным уродом-отцом. При первом взгляде на него — воспоминания о родном дедушке.

Наверное, именно знакомство с ним стало для Лены главным подарком. Даня Примеров привлек больше всего ее внимания. Влюбил в себя так же, как ранее Санту.

На многозначительный взгляды Альбины в этой связи Санта реагировала привычно — отмахивалась и шикала. И без намеков понятно, что её беременность может осчастливить разом многих. Но ей бы ещё немного времени