Разбуженная страсть - Сесилия Грант

– Тогда надо решить, как удержать ее в этом классе. Она должна научиться читать к тому же времени, как изучит английскую историю.

– А может… Если бы какая-то из девушек Сетон-парка взялась помогать ей…

– Наверное, Дженни. Она любит читать, и у нее есть время, пока она пасет овец.

– Отлично. – Викарий кивнул ей и быстро прошел к передней парте. – Сегодня мы начнем изучать королей и королев. – Теперь он стоял за столом, опершись на него одной рукой. – Начнем с нынешнего короля Георга. Кто-нибудь знает, когда он взошел на трон?

Голос учителя и голоса девочек сливались в тихий гул, нисколько не мешавший Марте снова отдаться своим мыслям.

Она совершенно не жалела о содеянном вчера. И прошедшей ночью. А также сегодня утром, в спешке, чтобы мистер Мирквуд успел добраться домой и поспать несколько часов перед походом в церковь.

Садясь на церковную скамью, он коротко ей кивнул. В его взгляде не было никаких неподобающих мыслей, но она тут же опустила глаза и почувствовала, как загорелись ее щеки. Всякое его движение отвлекало ее во время проповеди – словно горячая ладонь, прижатая к щеке. Как все это неловко… И все же она ни о чем не жалела.

Да, не жалела. Возможно, испытывала лишь легкую грусть после очередной ночи, проведенной точно так же, как и предыдущая. И после очередного дня, отмеченного на календаре. Говорят, это такой симптом. Неизъяснимая, непонятная грусть. Но лучше сейчас об этом не думать.

Однако ее настроение оставалось прежним, поэтому днем она отправилась на долгую прогулку по своему поместью. Вверх и вниз по холмам, вдоль самой длинной живой изгороди, мимо фермерских коттеджей и, наконец, к берегу ручья, где она и остановилась, подбирая с земли веточки и бросая их в воду. Некоторые уплывали далеко, и она представляла, как они добираются до того места, где ручей становится рекой, а оттуда плывут к морю. Но многие застревали на камнях или на отмели, и их путешествие заканчивалось неудачей.

Все заканчивалось. Порой раньше, чем хотелось бы. Должно быть, в течение своей жизни мистер Расселл проходил по этой земле бессчетное количество раз, представляя, как она простирается все дальше и дальше. Но даже не догадывался о том, что ему придется слишком рано уйти со сцены и оставить поместье в руках своего недостойного брата и бесчестной вдовы.

– Я отдалась мужчине так, как никогда не отдавалась тебе, своему мужу. – Сама того не замечая, Марта произнесла эти слова вслух.

И она по-прежнему ни в чем не раскаивалась. Если роман с мистером Мирквудом означал то, что она предала покойного, – тогда она сделала бы это столько раз, сколько потребовалось бы.

Марта бросила последнюю веточку в воду и встала, отряхивая платье, чтобы направиться к кладбищу, где под землей рядами покоились целые поколения Расселлов. Мистер Расселл лежал рядом со своей первой женой, чуть поодаль от железной ограды. На могиле уже выросла короткая зеленая трава. Когда родится ее сын – если ей, конечно, повезет, – эту могилу будет не отличить от остальных.

Муж хотел сына. Он выступал против злодеяний своего брата, в то время как другие мужчины лишь молча пожимали плечами. И он надеялся, что сумеет помешать мистеру Джеймсу Расселлу унаследовать Сетон-парк.

Марта опустилась на колени перед памятником и провела пальцем по выгравированным датам жизни. «У ребенка не будет ни капли твоей крови, – мысленно произнесла она. – Но он будет воспитан, как Расселл, и станет твоим достойным наследником». Потому что даже лишенный любви брак мог принести нечто стоящее. Мистер Расселл сделал ей предложение в надежде на наследника, и она позаботится о том, чтобы он получил его.

– А я все думал, когда же вас здесь увижу… – Мистер Аткинс вышел из ворот с ножницами в руках. Лучи полуденного солнца освещали его каким-то особенным светом. Словно он был спустившимся на землю ангелом, принужденным жить среди смертных.

Марта тихо вздохнула.

– Я была очень нерадивой.

– Я не это хотел сказать. Простите меня. – Теперь его шаги раздавались совсем близко от нее. Он помедлил, прежде чем свернуть к могиле родственников Расселла. После чего опустился на колени, чтобы срезать несколько сорняков.

Сейчас его загораживал соседний памятник с выгравированными датами жизни и смерти прежней миссис Расселл. Так произойдет и с ней. «Любимой жене». Но этих слов на ее памятнике не будет.

– Его первый брак был счастливым? – Слова вырвались у нее сами собой.

Мистер Аткинс поднялся на ноги и искоса взглянул на нее.

– Думаю, да. Конечно, ее смерть была для него ужасным ударом. – В наступившей паузе слышалось щелканье ножниц. – Это событие стало для него роковым и значительно ухудшило его привычки. – Викарий говорил неохотно, словно вытягивал из себя слова, нарушавшие мирную кладбищенскую тишину.

– Я не думала, что вы знали об этом. – Марта снова опустилась на колени.

Викарий пожал плечами:

– Я был тогда слишком молод, чтобы распознать симптомы, но все же… – Аткинс помолчал, потом вдруг сказал: – Могу я задать вам один очень личный вопрос? Мне кажется, что он… Я никогда не считал его жестоким. Ведь я не ошибался?

– Он не был жестоким.

– Вот и хорошо. – Священник снова опустил глаза и переложил ножницы в другую руку. – Ни одна женщина не должна терпеть подобного обращения. – Марта вздрогнула при этих словах мистера Аткинса. Долгие месяцы она упорно скрывала от него все тайны и даже ни разу не задумалась о том, какие тайны мог хранить он сам. – Зная ваши обстоятельства, миссис Расселл… Я был для вас не очень хорошим другом.

– Вы были прекрасным другом.

Викарий поморщился и покачал головой:

– Я уходил от разговора, когда вы нуждались в сочувствии.

– Мы оба так поступали. Мы оба предпочли приличия дружеской близости. Вам не о чем сожалеть. – И даже теперь приличия мягко напоминали о себе. Потом они смогут беседовать более откровенно, но не сейчас. – Вам, наверное, пришлось многое пережить. Вы с кем-нибудь говорили об этом?

Такой же вопрос задавал ей и мистер Мирквуд.

– Мы с братом только об этом и говорим, когда видимся. – Викарий поднял руку и отвел назад прядь волос, вечно спадавшую ему на лоб; он был без шляпы. – По правде говоря, через столько лет мы уже можем кое над чем смеяться. – Он принялся подстригать траву у подножия памятников. – Наша мать умела со всем справляться. Мой брат хотел поступить в Оксфорд, хотя все мужчины в роду Аткинсов учились в Кебридже. Один брат никогда бы не уговорил отца. Вообще-то ему это так и не удалось. – Викарий рассказывал свою историю с той же детальной тщательностью, с какой подрезал траву. – Однажды мать просто сказала отцу, что тот сам согласился на Оксфорд. И он поверил, ничего не вспомнил.