Разбуженная страсть - Сесилия Грант

– Дайте себе волю хотя бы раз. – Его тело извивалось по-змеиному. – Марта, быстрее же!

– Это приказ? – Она коснулась пальцем его бедра.

– Быстрее, дорогая. Используйте меня, Марта. – Его голос искушал ее, манил сделать немыслимое. – Забирайтесь на меня верхом, пока не получите все, а потом наслаждайтесь моими губами.

Очевидно, для него это не было чем-то немыслимым. Чем больше он говорил неслыханных вещей, тем больше чувствовалось в нем упорной самоуверенности.

– Что же вы медлите, Марта? Представьте, что я – ваш пленник. – Он пошевелил руками. – Вы могли бы продержать меня так весь день, если бы захотели. И ухватиться за изголовье кровати, когда чувства будут сводить вас с ума.

– Вообще-то я готова передумать. – Она медленно провела пальцем по его бедру, спускаясь все ниже к животу, туда, где вились жесткие волоски. – Не думаю, что согласилась бы вас связать, знай я, что вы примете мое согласие за разрешение вести себя непристойно.

– Да, непристойно… – Он с наслаждением повторил слово, следя за движением ее пальца. – Возможно, вам лучше меня наказать.

– Наказать?.. Что ж, допустим, я выйду из комнаты и оставлю вас здесь одного, пока вы не вспомните о приличиях. Такого наказания вы хотите?

Он улыбнулся. Словно научил ее остроумному ходу во время шахматной партии.

– Да, возможно. – Он посмотрел ей в лицо, потом окинул взглядом ее обнаженное тело. – Или вам лучше прикоснуться к себе, доставить себе наслаждение и заставить меня смотреть?

– Теперь я точно знаю, что вы приняли меня за другую. – Но не один он был столь бесстыдным – каждое его слово пробуждало у нее… весьма необычные желания и ощущения. – И сомневаюсь, что вы сочли бы это за наказание.

– Милая, я сочту это мукой. – Тео взглянул на свои связанные руки; сильный человек – и весь в ее власти. – Потому что вы будете насмехаться надо мной, понимаете ли вы это? Вы сядете там, где я, несвязанный, с легкостью мог бы до вас дотянуться. И будете что-нибудь говорить, чтобы распалить меня, но ни разу не прикоснетесь ко мне. А я буду лежать беспомощный и смотреть, как вы даете себе то, что не пожелали взять от меня. – Он сделал глубокий вдох. – Приступайте, если хотите.

Какой ужасный человек! Человек с неумеренным аппетитом и полным отсутствием приличий. Но какой отзвук в душе вызывали у нее его бесстыдные слова! Марта провела пальцами по его груди, а он не сводил с нее пристального взгляда.

– Нет, – сказала она, опершись на подушку рядом с его связанными руками.

Марта на несколько мгновений дала ему возможность полюбоваться ею, потом наклонилась и прижалась губами к его губам.

Проклятие! Она никогда прежде его не целовала. Только один раз в лоб. Но никогда «ради удовольствия». Да и ради чьего удовольствия? Впрочем, это не имело значения. Ее губы легко коснулись его губ, и он откинулся на подушку, отвечая на ее поцелуй. Даже со связанными руками он мог взять над ней верх, мог провести ее сквозь их поцелуй словно в танце. Но не сегодня. Сегодня он увидит, как далеко они могут зайти, если главной станет она.

Ее губы были осторожными, а дыхание теплым. Она наслаждалась. Теперь Марта была почти в этом уверена. Поэтому продолжала исследовать его губы легкими и нежными касаниями. А его губы смягчились для нее, и это было приглашение, не приказ. Он чуть приоткрыл рот и теперь ощущал легчайшие прикосновения ее языка.

Внезапно по ее телу пробежала дрожь, и она коснулась рукой его соска.

Тео тоже вздрогнул. О, это уже слишком… Он должен дотянуться до нее!

– Я передумал, – прошептал он ей в губы. – Развяжите меня.

Она чуть приподняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. А затем ответила:

– Нет. – И снова поцеловала его.

Черт бы ее побрал! Ей это нравилось! Она наслаждалась зрелищем его мучительного желания. Он принялся спускать узлы на кровати. Ему удастся освободиться и без ее помощи, и тогда она увидит…

– Нет. – Ее пальцы сомкнулись вокруг его запястья. – Это была ваша идея. Вините во всем только себя. – Она смотрела на него словно строгая гувернантка из самых смелых мальчишеских фантазий. – Возможно, в следующий раз вы подумаете дважды, прежде чем предлагать подобное.

Да, ей это действительно нравилось. Ей пришлось изменить позу, чтобы перехватить его руку, и теперь в непосредственной близости от своих губ он видел ее соски, набухшие и тяжелые, словно перезревшие фрукты. Он мог бы… Нет. Еще рано.

– Тогда продолжайте… – протянул он. – Делайте со мной все, что захотите.

Марта отпустила запястье «пленника» – кончики пальцев проскользнули по его руке до плеча, а затем снова зарылись в подушку. Она опустилась на колени слева от него, и теперь одно ее колено прижало Тео к кровати. Его дыхание стало неровным. Сердце стучало в груди, словно после боксерского раунда, в котором он получил ударов двадцать. Что с ним такое? Бездыханный, словно жених-девственник, хотя он уже много раз овладевал этой женщиной…

А в сущности – ни разу. Потому что всякий раз, давая ей семя, он по-настоящему ею не обладал. В том-то и дело…

Не сводя с него взгляда, она провела рукой вниз по его животу и обхватила пальцами его достоинство. Чуть помедлила – и опустилась сверху, окутывая его теплом и жаром, которых он когда-то ожидал от всякой женщины, но теперь уже никогда не станет воспринимать как нечто само собой разумеющееся.

Тео шумно вдохнул и выдохнул.

– Вы хотите меня? – прошептал он.

– Да, – шепнула она в ответ.

Она по-прежнему могла бы ответить «нет». Ведь можно пройти половину пути, а потом повернуть назад. Она почти наверняка сделала бы это, вот только… Сейчас все было слишком уж интригующе.

Марта уперлась обеими ладонями в матрас, чтобы не потерять равновесия. Интересно, как он себя чувствовал? Все это выглядело бы гораздо надежнее, если бы он был сверху.

– Что-то не так? – спросил Тео.

Она отвела глаза и теперь смотрела на свои руки.

– Нет, просто… Я не знаю… – пробормотала она. – Все это как-то… неправильно.

– Просто иначе. – Он говорил невероятно мягким голосом, словно ласкал ее. А если бы она была в силах взглянуть ему в лицо, то увидела бы, что оно излучало нежность. – Хотите, чтобы я закрыл глаза?

Да, конечно!

– Нет. – Она не должна потакать своей трусости. И потом… Ведь его наслаждение состояло в том, что он мог смотреть ей в глаза. И она не хотела лишать его этого.