Вечность на двоих - Фред Варгас

— Тебе принесут все, что нужно.

— Нет, я должна сама. Не хочу, чтобы твои подчиненные копались грязными лапами в моих вещах.

Впервые во взгляде Арианы, которую Адамберг видел только в профиль, промелькнули гнев и тревога. Омега пошла на приступ — этот диагноз она могла бы поставить сама. Потому что Омеге надо было сделать что-то жизненно важное.

— Они посидят с тобой, пока ты будешь собирать чемодан. Но ни до чего не дотронутся.

— Я не хочу, чтобы они сидели там, мне надо остаться одной. Это моя частная жизнь. Ты можешь понять? Если боишься, что я сбегу, поставь своих мудаков под дверью.

«Своих мудаков». Омега стремительно поднималась на поверхность. Адамберг не спускал глаз с ее профиля, бровей, губ и подбородка, угадывая движение новых мыслей.

В тюрьме не дадут миндального сиропа, одну только бурду. В тюрьме нельзя будет приготовить смесь — там нет ни «Фиалки», ни «Гренадера», ни мяты, ни марсалы. Но главное — священного снадобья. А ведь оно было уже почти готово, оставалось добавить «живую силу» третьей девы и молодое вино. С вином еще как-то можно было устроиться. Это всего лишь связующий элемент, в крайнем случае и вода сойдет. Конечно, без третьей «живой силы» о бессмертии нечего и мечтать. Но все-таки почти готовая смесь могла обеспечить какое-никакое долголетие. Как долго продлится ее действие? Век? Два? Десять? В любом случае этого с лихвой хватит на то, чтобы отсидеть в тюрьме не дергаясь и начать все сначала. Вот только смеси нет. И от страха, что ей, может быть, вообще не удастся ее выпить, Ариана все сильнее впивалась зубами в сигарету. Между ней и столь трудно завоеванным сокровищем встали целые когорты легавых.

Это сокровище, кроме того, было единственным доказательством убийств. Ариана ни в чем не признается. Только зелье, содержащее волосы Паскалины и Элизабет, осколки костей кота, оленя и человека, докажет, что Ариана прошла по сумеречному пути «De reliquis». И ей, и комиссару было одинаково важно заполучить его. В противном случае обвинению не на что рассчитывать. Ну и нагнал наш витатель туману, прямо со своего облака, — скажет судья, науськанный Брезийоном. Доктор Лагард была так знаменита, что несколько ниточек, собранных воедино Адамбергом, чаши весов не перетянут.

— Значит, смесь у тебя дома, — сказал Адамберг, не спуская глаз с напряженного лица Арианы. — В каком-нибудь укромном уголке, недоступном Альфе. Она нужна нам обоим. Но получу ее я. Я не буду торопиться, переверну вверх дном весь дом, но найду ее.

— Да пожалуйста, — выдыхая дым, сказала Ариана, вновь обретая равнодушие и расслабляясь. — Мне бы хотелось выйти в уборную.

— Вейренк, Мордан, проводите ее. И держите покрепче.

Ариана вышла из кабинета и медленно проследовала к туалету в туфлях на толстой подошве. Телохранители не отступали от нее ни на шаг. Адамберг проводил ее взглядом, сбитый с толку этой неожиданной переменой и тем, с каким удовольствием она затягивалась сигаретой. Улыбаешься, Ариана. Я у тебя отбираю твое сокровище, а ты улыбаешься.

Я знаю эту улыбку. Я уже видел ее в гаврском кафе, когда ты разбила мою кружку с пивом. Когда ты убеждала меня пойти по следу медсестры. Улыбка победителя, обращенная к будущему побежденному. Триумфальная улыбка. Я собираюсь отнять у тебя твою проклятую микстуру, а ты улыбаешься.

Адамберг внезапно вскочил и потянул за собой Данглара.

LXIV

Ничего не понимающий Данглар бежал за комиссаром, еле переставляя затекшие ноги. У дверей туалета несли вахту Вейренк и Мордан.

— Давайте, майор, — приказал Адамберг. — Дверь!

— Но как же можно… — начал Мордан.

— Выбивайте дверь, черт возьми! Вейренк!

Вейренк и комиссар вышибли дверь кабинки с третьего удара. Козлики переходят в наступление, успел подумать Адамберг, прежде чем схватить Ариану за руку и вырвать у нее большой флакон коричневого стекла. Доктор Лагард заорала. И этот протяжный, дикий, душераздирающий вопль объяснил наконец Адамбергу, какой может быть настоящая Омега. Он видел ее в первый и в последний раз. Ариана потеряла сознание, и когда через пять минут она очнулась в камере, рафинированная и мирная Альфа уже вернулась на прежние позиции.

— Смесь была у нее в сумке, — сказал Адамберг, пристально разглядывая бутылочку. — Она набрала воду из крана, чтобы развести ее и тут же выпить.

Он поднял руку и осторожно покрутил флакон в свете лампы, изучая его густое содержимое. Мужчины смотрели на эту склянку, словно на сосуд с мирром.

— Ариана умная женщина, — сказал Адамберг. — Но с тонкой улыбкой Омеги, победной и хитрой, она справляется плохо. Она усмехнулась, когда я сказал, что она прячет смесь дома. А это значило, что флакон в другом месте. Она держала его при себе.

— Почему было не взять его у нее из сумки? — спросил Мордан. — Рискованная затея, дверь в туалет довольно прочная.

— Потому что я об этом раньше не подумал, вот и все. Я запираю флакон в сейф. Сейчас вернусь, и пойдем по домам.

Через полчаса Адамберг вошел к себе домой и заперся на два оборота. Он осторожно вынул флакон из кармана пиджака и поставил на середину стола. Потом опорожнил в раковину плоскую бутылочку рома, прополоскал ее, засунул туда воронку и медленно перелил половину смеси. Завтра коричневый флакон отправится в лабораторию, там осталось достаточно жидкости для анализов. Никто не мог разглядеть сквозь темное стекло, сколько там ее было, и никому в голову не придет, что он отлил немалую часть.

Завтра он навестит Ариану в камере и незаметно отдаст ей флакон. И доктор Лагард будет мирно влачить свое существование в тюрьме, зная, что проживет достаточно долго, чтобы продолжить свои деяния. Она проглотит эту мерзость, как только он отвернется, и заснет, словно насытившийся демон.

И почему, спросил себя Адамберг, вставая и засовывая обе бутылочки в пиджак, он так печется о том, чтобы Ариана мирно влачила свое существование? Хотя в его ушах звучит еще ее хриплый крик, исполненный безумия и жестокости. Потому что он когда-то любил, желал ее? Даже не поэтому.

Он подошел к окну и посмотрел на ночной сад. Под орешником писал старый Лусио. Адамберг выждал несколько мгновений и присоединился к нему. Почесывая свой укус, Лусио смотрел на небо, затянутое облачной дымкой.

— Не спишь, hombre? — спросил он. — Ты справился со своей задачей?

— Почти.

— Трудно пришлось?

— Трудно.

— Мужчины, — вздохнул Лусио. — Женщины.

Старик отошел к живой изгороди и, вернувшись с двумя бутылочками холодного пива, открыл их зубами.

— Марии только не говори, а? — сказал он, протягивая пиво Адамбергу. — Бабы вечно с ума сходят. Это потому, что они любят доводить все до конца. А мужиков кидает из стороны в сторону, а потом они либо сварганят работу тяп-ляп, либо вообще бросят. А вот бабы, понимаешь ли, упрутся и будут делать что задумали целые дни и месяцы напролет, даже пивка не хлопнут.

— Сегодня я арестовал женщину за минуту до того, как она доделала свою работу.

— Большую?

— Гигантскую. Она приготовила дьявольское зелье и во что бы то ни стало собиралась его проглотить. А я решил, что, может, и правда ей лучше выпить его. Чтобы ее работа была более или менее завершена. Правда же?

Лусио залпом осушил бутылку и перебросил ее через стену.

— Само собой, hombre.

Старик пошел домой, а Адамберг пописал под орешником. Само собой, hombre. Не то у нее до конца жизни будет чесаться укус.

LXV

— Вот тут, Вейренк, и заканчивается наша история, — сказал Адамберг, остановившись под высоким ореховым деревом.

Через день после ареста Арианы Лагард, не дожидаясь неминуемого скандала, Адамберг почувствовал неудержимую потребность обмакнуть ноги в воды Гава. Он взял два билета до По и потащил с собой Вейренка, даже не спросив его мнения. Приехав в долину Оссо, Адамберг повел его по скалистой дороге к часовне Камалеса. Теперь они приближались к Верхнему лугу. Вейренк ошарашенно смотрел на поле вокруг, на вершины гор. Он ни разу с тех пор не возвращался сюда.

— Теперь, когда мы избавились от Тени, можно присесть в тени ореха. Но ненадолго, мы знаем, чем это чревато. Просто чтобы покончить раз и навсегда с вашим укусом. Садитесь, Вейренк.

— Там, где я лежал в тот день?

— Ну скажем.

Вейренк прошел пять метров и сел по-турецки в траве.

— Вы видите пятого парня под деревом?

— Да.

— Кто это?

— Вы.

— Да. Мне тринадцать лет. Кто я?

— Главарь банды из деревни Кальдез.

— Правильно. Что я делаю?

— Смотрите на то, что происходит, не вмешиваясь. Стоите, скрестив руки за спиной.

— Почему?

— Прячете оружие или палку, не знаю что.

— Вы видели позавчера, как Ариана вошла в мой кабинет. У нее тоже руки были за спиной. Она прятала оружие?