Боевой Космос - Йен Дуглас

Другого выхода не было. Земля находилась в десяти годах путешествия на космическом корабле. На таком расстоянии требовалось семнадцать лет для двухстороннего обмена лазерными или радиосообщениями. Последнее слово при принятии решений на месте об изучении или уничтожении Колеса принадлежало ему. На нем лежала огромная ответственность, и он относился к ней очень серьезно.

— Корнелл, — произнесла она.

Черт побери, он ненавидел, когда эта женщина обращалась к нему по имени, словно они друзья или любовники.

— Только подумайте, как может окупиться эта миссия. Мгновенная межзвездная связь со сверхсветовой скоростью, контроль над гравитацией, да бог знает что еще. Мы можем получить все это, если поступим правильно.

— Да, но если мы напортачим, госпожа Лаймон, — возразил Доминик, — то получим кровожадных Охотников Рассвета в восьми световых годах от Земли! Я с большой радостью сложил бы с себя огромную ответственность по обеспечению безопасности нашей цивилизации!

Лаймон печально вздохнула.

— Почему же вы тогда вызвались командовать этой экспедицией? Не самый умный ход в вашей карьере.

— Это, — сердито произнес генерал, — не ваше дело.

— Тут вы неправы, Корнелл. Все, что связано с этой экспедицией, — мое дело. — Изображение Лаймон склонило голову набок и улыбнулось. — Я прихожу к выводу, что вас заставила это сделать ваша жена.

Чертова баба! Корнелл Доминик являлся членом одного из древнейших и знатнейших семейств в Вашингтоне. Семья Кэбот — клан, состоявший из восемнадцати мужчин и пятнадцати женщин, все богаты, обладают мощными политическими и общественными связями. Они отказали ему в доверии за год до операции «Боевой космос» в значительной степени потому, что он стал в семье источником политических неприятностей. Похоже, семья Кэбот поддерживала и аннексию Мексики, тогда как лично он склонялся к позиции Свободных Социальных Изоляционистов, что означало предоставление независимости Мексике и введение ограничений на деятельность международных организаций. Таких, как «Пан-Терра». Когда его взгляды стали известны из одного интервью, он стал обузой для семьи и его общественные позиции значительно ослабли. Отступные при разводе были щедрыми, но утрата общественного влияния казалась невыносимой…

— Что? — резко отозвался он. — Это также не ваше дело!

— Генерал Доминик. Вы буквально стоите на перепутье истории. Если вы заключите мир с Номмо, по которому «Пан — Терра» получит доступ к суперсовременным технологиям, которые, как мы знаем, скрыты в этих пространственно-временных Вратах, то возвратитесь на Землю гораздо богаче и могущественнее, чем только можете себе представить. Позор вашего развода будет тут же забыт. Вы породнитесь и с Кэботами, и с любой другой знатной семьей. У вас будут деньги, имя, связи. Вам удастся достичь любых политических или общественных целей, какие только можно себе представить. Если, не дай бог, миссия потерпит неудачу, если лично вы позволите разрушить эту надежду, то войдете в историю как изоляционист, который позорно запаниковал и лишил Землю контакта с другими расами.

— Или меня будут помнить как человека, который спас Землю, — заметил Доминик. — Вы подумали об этом? Человечество не может противостоять Охотникам Рассвета.

— Если они существуют.

— Возможно, что нет. Но не забывайте, кто-то уничтожил «Крылья Изиды». Эти создания были враждебны к людям и обладали невероятной мощью. Я разрушу пространственно-временные Врата, если увижу, что это единственный способ обеспечить безопасность Земли. Я стану спасителем нашей планеты.

— Вы никогда не станете им после того, что в таком случае сделает с вами отдел по связям с общественностью «Пан-Терры», — ответила Синтия Лаймон.

— Идите вы… знаете куда… с вашими угрозами.

— Уже иду, Корнелл. И я никому не угрожаю. Лишь напоминаю вам, у кого в руках реальная власть. На Земле, разумеется, у глобального Корпуса, но здесь она находится в наших руках. И мы с вами сотрудники. На наших плечах лежит ответственность за будущее человечества! Я просто хочу убедиться, что вы об этом не забыли.

— Поверьте мне, — сказан Доминик, — я только об этом и думаю. — И он нарочито грубо прервал ноуменальную связь и возвратился в реальный мир командного отсека. В любом случае в настоящий момент нить событий находилась не в его и даже не в ее руках. Они находилась в бронированных руках мужчин и женщин, морпехов, находящихся в Колесе.

Капрал Джон Гарроуэй, Нижние туннели Пространственно-временных врат Сириуса, 15:01 часа по бортовому времени

— Номмо? — снова спросил Гарроуэй.

— Н'ма! — ответило стоящее перед ним существо и коснулось своей груди рукой. Голос его напоминал грохот, схожим с разрядом статических помех.

«Номмо», «Н'ма». Достаточно близко. И было в языке инопланетянина нечто, не то что знакомое, но… словно он уже когда-то слышал этот язык или другой, очень похожий на него. Интонацией и отчетливым слогоделением он очень напоминал язык Анов.

Гарроуэй — не великий лингвист. На Иштаре морские пехотинцы через свои имплантаты имели связь с языковой базой данных, которая позволяла им переводить то, что говорили Аны, и объясняться с ними. Кстати, морпехи имели доступ к той же самой базе данных и здесь, на тот случай, если обитатели Колеса говорили или на языке Анов, или на древнешумерском, которые, по-видимому, являлись родственными языками.

Но насколько он помнил, слово «номмо» происходило из языка дагонов, племени первобытных людей Сахары, которые сохранили историю прибытия Номмо в своих мифах. Согласно информации Франца, слово должно было означать нечто вроде «опекун» или «наставник».

Или пришельцы с далеких звезд, которые приземлились где-то в Плодородном Полумесяце, назвали себя «Н'ма», и люди позже присвоили слову такое значение?

Без доступа к базе данных Гарроуэй не мог поговорить с существом на шумерско-анском пиджине, на котором он общался на Иштаре. Правда, он помнил несколько слов из того языка. Одно из них было «ki», шумерское название «Земли». Он помнил его, потому что ему сказали, что слово «geos», как часть слова «геология», например, происходило от греческого слова «ge», в котором произносилось твердое но которое первоначально произошло от шумерского «ki».

Черт побери, а какое было слово шумерского языка и языка Аханну для обозначения человека?

«Адаму». Как Адам, мифический первый человек из Книги Бытия. Слово, как его учили, фактически являлось своего рода сленговым шумерским словечком, означающим «с покрытой головой». Очевидно, лишенные волос Аны назвали так своих рабов-людей. И лишь много позже игра слов соединит название «Адам» с еврейским adhamah, обозначающим «землю», утверждая веру в то, что Бог Книги Бытия вылепил первого человека из грязи.

Коснувшись собственной груди, он сказал:

— Адаму. — Затем, указывая туда, откуда он прибыл, добавил: — Ки. Адаму. Ки.

Он сожалел, что он не может вспомнить больше, что у него нет электронной связи с лингвистической базой данных. Он вспоминал лишь обрывки слов. Было шумерское слово, нечто наподобие «лу-у» или «лу-лу», которое также должно означать «человек», но он не решился его использовать. Буквально оно обозначало нечто наподобие «рабочий» или «раб» и восходило к тому длительному периоду времени, когда инопланетные колонисты использовали жителей Земли в качестве рабов.

Гарроуэй подумал, что сообщать стоящему перед ним существу, что он раб, не лучший способ произвести хорошее впечатление.

Черт побери, как вообще возможно произвести впечатление на кого-то, кто не говорит на твоем языке и никак не причастен к твоей культуре?

— Н'ма, — снова прогрохотала амфибия, показывая себя. Затем существо указало на Гарроуэя: — Ки-а-д'хамму. Сугах ни-гал-лу.

Хорошо, для начала пусть будет так. Гарроуэй вспомнил другую фразу… прозвище, которым местные наградили морских пехотинцев после завершения битвы за Иштаре. Он коснулся своей груди.

— Нир-гдл-ме-а, — сказал он, надеясь, что все произносит правильно. Насколько он помнил, фраза означала одно и то же и на диалекте Анов, и на древнешумерском, а именно «уважаемый в сражении». Никакого вреда от демонстрации позиции силы во время ведения переговоров он не видел.

Но неожиданно существо оказалось не одно. Еще три твари вышли из тени, держа перед собой оружие, направленное прямо на Гарроуэя. «Что же такого я сказал?» — спросил он сам себя… и вновь наставил дуло РС-90 горизонтально.

Ситуация представлялась безвыходной. Он задавался вопросом, сколько это еще будет продолжаться, прежде чем они испепелят его?

— Дагах ни-мир-гала! — произнес первый Номмо, а затем раздались резкие гортанные звуки. Трое вновь прибывших остановились. Оружие дрогнуло в их руках, и они тоже начали издавать булькающие, гортанные звуки.