«Батарея, огонь!» - Василий Крысов

— Меня зовут Люцина Ущимяк, я видела, в погреб прятались два немецких офицера!

Быстро доложил по радио начальнику штаба о результатах боя и попросил выслать ремонтников и снаряды. Потом взял трех автоматчиков, пленного офицера в качестве переводчика и с капитаном и Люциной пошли к погребу. Открыв дверь и попросив всех отойти в стороны, через пленного офицера потребовал:

— Всем выйти из погреба и сдаться!  

Внизу прозвучал глухой выстрел. Потом вышел один офицер с поднятыми руками, остановился и, кивнув головой в сторону погреба, сказал, что офицер СС застрелился. Мы поблагодарили Люцину и ушли к своим.

Не теряя времени, батальон и две самоходки заняли оборону, распределив секторы ведения огня для отражения наступления противника.

До сеанса радиосвязи у меня оставалось около получаса. Оставил за себя Ревуцкого, попросил у комбата автоматчика для сопровождения и мимо раздавленных вражеских орудий пошел к подбитым самоходкам. Все три оказались сильно повреждены, на машинах Сидорина и Бакурова были даже пробоины — лишь по счастью они не загорелись! Для восстановления одной самоходки, у нее были разбиты обе гусеницы и поврежден балансир, требовалось часа два, для других — не менее пяти часов.

Не прошло и часа после моего доклада начальнику штаба, а уже подошла ремлетучка с бригадой во главе с механиком-регулировщиком старшиной Шпотой. Следом подъехал сержант Иван Костылев на своем «студебекере», привез снаряды. Ивана в полку все знали и уважали, зачастую он доставлял нам снаряды прямо во время боя. Ремонтники сразу же приступили к делу, к ним присоединились экипажи поврежденных машин.

Добежать до своей самоходки к началу радиосвязи я не успевал, поэтому связался с Шулико с самоходки Ветошкина. Начштаба по переговорной таблице и кодированной карте приказал мне батареей срочно, к 14.30, выйти в район леса тремя километрами южнее шоссе Лукув — Брест, в расположение 165-й стрелковой дивизии полковника Каладзе, моя батарея передавалась в поддержку дивизии пехотинцев.

Наметив на карте маршрут движения, показал командирам подбитых машин место, куда им следует прибыть по окончании ремонта, они перенесли маршрут на  свои карты; Бакурову, командиру 2-го взвода, приказал выходить на связь в начале каждого часа.

Не ожидая окончания ремонта, забрались с Ревуцким в машины, и моторы взревели. Проходя мимо стрелкового батальона, на минуту остановились. Пехотинцы уже вовсю оборудовали позиции, сполна используя бывшие немецкие окопы и траншеи, на флангах стояло по два «максима». Известил комбата о полученном приказе, распрощались с ним, его бойцами и двинулись к месту назначения.

Побоище в польском лесу

Западнее Стулино подошли к небольшой речке с илистым руслом и заболоченными берегами. Остановились, нужно было осмотреть переправу. Возле переходящей в брод дороги увидели обломки разорванной фугасом легкой самоходки СУ-76 и останки членов экипажа. Видно было, что произошло все совсем недавно, еще горело разлитое по земле масло, чадила резина на бандажах катков, а от экипажа и вовсе ничего не осталось, даже хоронить было нечего. Это зрелище, как всегда, произвело на всех тягостное впечатление, подумал, насколько жестока война, за одну секунду поглотила четырех молодых мужчин, и никто из родных не узнает, что их разорвало в клочья на какой-то илистой польской речонке.

Инженерную разведку производить было некогда да и нечем. Чтобы не нарваться на очередной фугас, дал команду Якову Петровичу взять вправо метров на пятьдесят и там переправляться. Ревуцкому приказал идти точно по нашему следу. Злосчастную речку оба экипажа преодолели благополучно, так и не узнав, что за экипаж погиб здесь.

Километров пятнадцать мы двигались по грунтовым дорогам, в основном лесом, лишь один раз пройдя вблизи населенного пункта. К передовому командно-наблюдательному  пункту подошли около двух часов дня, упредив назначенный срок на целых полчаса. Доложил комдиву Каладзе о прибытии в его распоряжение.

— Я ждал батарею, а вас только двое. Почему не пять? — спросил полковник, здороваясь за руку со мной и Ревуцким.

— Третья машина будет через два часа, остальные — через пять. Все еще на ремонте после боя.

— Если так, сделаем пока следующее. Вы со взводом станковых пулеметов выйдете на шоссе Лукув — Брест и займете там оборону. Немцев там пока нет. Ваша задача: не дать противнику производить переброску войск и военных грузов в ту и другую сторону. Шоссе оседлать намертво и удерживать до подхода стрелковых частей, — закончил короткое распоряжение Каладзе.

Посадили десантом на самоходки младшего лейтенанта, его пулеметный взвод с двумя «максимами» и медленно двинулись по хвойному мелколесью просеки. Трех-четырехметровые ели и сосны полностью укрывали машины, их разлапистые ветки часто и чувствительно хлестали по лицу, приходилось прятать голову за крышку люка, стараясь не терять при этом обозрения маршрута. Странно, но почему-то каждый раз, когда я прятался за люк, чтобы избежать очередной «пощечины», невольно всплывали в памяти слова полковника Каладзе: «Немцев там нет». И в какой-то момент седьмым, обостренным на фронте чувством я вдруг четко ощутил: они где-то здесь, совсем близко! — и остановил самоходку. Покинув машины, мы, трое офицеров и двое механиков-водителей, вооружившись автоматами и гранатами, бесшумно двинулись в сторону шоссе и вскоре явственно услышали шум моторов и громыхание движущейся тяжелой техники. Судя по звуку, до трассы оставалось метров сто. Прошли дальше и чуть не попятились от неожиданности: по шоссе на полной скорости  мчались вражеские бронетранспортеры, тягачи артиллерию тянут с артрасчетами в кузовах машин, грузовики с мотопехотой, другие транспорты! Не менее как моторизованный полк спешил на усиление неведомой нам группировки! Длина такого эшелона техники могла достигать тридцати километров! Идут полным ходом, безнаказанно! Я принял решение атаковать. Здесь же, возле шоссе, в двух словах поставил задачу экипажам и пулеметчикам:

— Врезаемся в колонну двумя машинами. Моя самоходка разворачивается влево и давит фашистов при встречном движении. Ревуцкий наседает вдогонку, по ходу движения колонны. Каждую самоходку поддерживает огнем один пулемет. Действовать до полного уничтожения всех машин и боевой техники!

Нам пришлось подойти почти к самому шоссе, чтобы оценить характер кюветов, которые предстояло преодолеть самоходкам. Кюветы оказались примерно метровой глубины и очень широкие. Я уточнил приказ:

— Кювет будем перескакивать с ходу под прямым углом.

Обратно мы не шли, а бежали, чтобы не упустить такой благоприятный момент для нанесения внезапного удара.

Самоходки двигались к шоссе бесшумно, но быстро. Метрах в тридцати от трассы остановились сдесантировать пулеметчиков и сразу же на максимальных скоростях рванулись к шоссе. За эти считаные метры Яков Петрович сумел так разогнать самоходку, что кювет она почти перелетела и, развернувшись на месте, сразу ударила левым краем лобовой брони по головному бронетранспортеру, отправив его в канаву вверх колесами! А мы уже тараном устремились навстречу вражеской колонне — на скорости, броней и тяжестью принялись давить и опрокидывать технику! От такого зрелища шоферы передних машин, запаниковав, пытались уйти в  сторону, другие разворачивались, третьи безуспешно пытались преодолеть кюветы, чтобы скрыться в лесу; остальные, побросав машины, спасались бегством, устремляясь к лесу! Но большинство машин по инерции продолжало двигаться вперед, от чего транспорты сталкивались, наезжали один на другой! И движение наконец застопорилось! На шоссе царили полный хаос и паника! А Яков Петрович с точным расчетом продолжал наносить удары, опрокидывая машины в глубокие кюветы! Пулеметчики из леса длинными очередями били по уцелевшим фашистам, не давая им ускользнуть в чащу! Пулеметные очереди настигали и тех, кто выкарабкивался из деформированных кузовов и кабин! На мгновение я открыл люк, посмотреть, как действует самоходка Ревуцкого, и увидел только корму его машины, сильно дымящую выхлопными трубами: давя одной гусеницей грузовик вместе с пушкой, самоходка, волоча за собой полураздавленную машину, продолжала надвигаться на ближайший транспорт! Там, у Павла, был тоже полный переполох! Можно себе представить состояние немцев! Мощная бронированная самоходка гонит колонну! Из леса заливались оба «максима», от их очередей превращались в щепки доски кузовных ограждений, немцы сыпались с машин и врассыпную кидались к лесу! Кто-то успевал спрыгнуть на сторону, те спаслись, остальных давили или их настигали пулеметные очереди «максимов». Опять высоко вскинулся нос самоходки и резко опустился на шоссе, взметнув крышку люка и поставив ее на защелку — раздавлена очередная вражеская машина! Скрытый лесом «максим» бил настолько интенсивно, что иногда пули попадали даже в броню самоходки, пришлось закрыть верхний люк. Но перед этим я успел еще раз посмотреть в сторону самоходки Ревуцкого: она мчалась по шоссе на подъем, догоняя очередную машину, и повсюду за ней, от просеки до вершины увала, на обочинах и в кюветах бесполезным железом валялись, горели десятки машин, орудий — одни, сброшенные,  лежали завалившись на бок, другие перевернуло вверх колесами.