Великая война. Верховные главнокомандующие - Юрий Никифорович Данилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот же день из Ставки уехали, по настойчивому требованию солдат могилевского гарнизона, уже впитавших в себя революционные настроения, два приближенных Царя – его министр двора граф Фредерикс и дворцовый комендант генерал Воейков. Последнего очень не любили в Ставке: что же касается графа Фредерикса, весьма почтенного и заслуженного старика, то его, за иностранную фамилию, объявили в подозрении и обвинили, неправильно, конечно, в организации немецкой придворной партии и в покровительстве немцам вообще.
Императора Николая II озабочивала весьма сильно собственная судьба его и судьба его семьи, почему он поручил генералу Алексееву выяснить ее путем сношения с Временным правительством. Сношениями этими требовались: 1) беспрепятственный проезд с лицами свиты в Царское Село; 2) безопасное пребывание в Царском Селе до выздоровления детей, заболевших как раз в этот период времени корью; 3) беспрепятственный проезд в Романов-на-Мурмане[208] (с вероятным намерением временно уехать в Англию) и 4) разрешение, по окончании войны, приезда в Россию, для постоянного проживания в Крыму в Ливадии.
О четвертом вопросе генерал Алексеев, по-видимому, счел несвоевременным ходатайствовать. Первые же три вопроса были представлены Временному правительству и ими разрешены в утвердительном смысле, о чем в Ставке и была получена соответственная телеграмма князя Львова на имя генерала Алексеева. Как оказалось, однако, впоследствии выполнить эти свои постановления для Временного правительства, терявшего в виду оппозиции левых кругов, с каждым днем и часом свой авторитет, было не по силам.
Следующий день 18 марта приходился на воскресенье. День отличался от предыдущего только церковной службой в штабной церкви, на которой присутствовал Государь со своею Матерью, Императрицей Марией Федоровной. Служба прошла в особо сдержанном настроении: она была последней, на которой в Ставке присутствовал Государь.
Затем в следующие дни Император Николай II прощался со всеми военными агентами и своим штабом, причем 21 марта отдал прощальный приказ: наиболее знаменательными словами в нем были следующие:
«Эта небывалая война должна быть доведена до полной победы. Кто думает теперь о мире, кто желает его, тот изменник отечества, его предатель».[209]
«Исполняйте же ваш долг, защищайте доблестно нашу Великую Родину, повинуйтесь Временному правительству, слушайтесь ваших начальников, помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку врагу».
Насколько знаю, приказ этот не был объявлен, и армия узнала о его существовали и содержании лишь по ходившим рукописным спискам.
Весьма трогательно было прощание Императора Николая с чинами Ставки. Все офицеры были собраны в одном из больших зал дома, в котором помещалось дежурство. Сзади офицеров и на лестнице стояли солдаты и писаря. Государь, проходя мимо, поздоровался с ними по-прежнему обычаю, и они стройно ответили ему: «Здравия желаем, Ваше Императорское Величество».
Затем отрекшийся Император вошел в середину четырехугольника, образованного офицерами Ставки, и, обратившись к ним, произнес по адресу собравшихся несколько благодарственных слов. Все были необыкновенно взволнованы… В разных местах зала начались всхлипывания… Кто-то упал в обморок… Государя также душили слезы. Он начал было прощаться, пожимая поочередно офицерам руки, но на середине внезапно оборвал эту формальность и скорыми шагами стал спускаться но лестнице… Никакие нервы не могли выдержать…
Вместе с Царем уходила прежняя Россия.
В полдень отрекшийся Царь в закрытом автомобиле выехал на вокзал, где стоял поезд Императрицы-Матери.
В тот же день 21 марта в Могилев прибыл поезд с членом Государственной думы [А. А.] Бубликовым[210] во главе для сопровождения Императора Николая II в Петербург. Началась суматоха, в которой устанавливался порядок отъезда отрекшегося Царя из Ставки. Находившийся к тому времени в поезде своей Матери Император Николай II должен был перейти к себе в вагон, к которому сзади был прицеплен другой вагон с лицами, прибывшими из столицы для сопровождения Государя. Императору Николаю II при этом было объявлено, что он должен себя считать арестованным. В таком виде бывший глава Российского государства был пленником увезен из Ставки в Царское Село…
Пребывание Великого князя Николая Николаевича на Кавказе в период Революции, отъезд из Тифлиса и прибытие в Ставку
1. Обращение к Великому князю от имени земских и городских деятелей
Еще осенью 1916 г. стали ползти все настойчивее слухи о зарождении какого-то заговора, имевшего целью, во имя спасения России, выполнение дворцового переворота. По секрету передавались даже имена лиц якобы участвовавших в этом заговоре. Это были все очень солидные люди. Ходили слухи – не знаю, насколько в них было правды, что о существовании заговора были осведомлены генералы Алексеев, Брусилов и некоторые другие.
Версии были различные. В общем, складывалось впечатление, что Император Николай II должен быть устранен от власти. По общему убеждению, это вызывалось необходимостью доведения войны до победного конца и потребностями страны, нетерпеливо ожидавшей проведения насущных реформ. Малолетний Наследник Цесаревич Алексей должен был заместить на русском Престоле своего отца. До его совершеннолетия намечалось установление регентства, в лице Великого князя Михаила Александровича, – брата Императора Николая II. Эта комбинация считалась наиболее целесообразной, с точки зрения закрепления в России конституционной монархии.
Но были и другие предположения. Известно было, что Цесаревич Алексей был неизлечимо болен чрезвычайно редкою болезнью, которая в медицине называется «гемофилией». Она характеризуется крайнею непрочностью кровеносных сосудов и отсутствием у крови больного свойства свертывания. Вследствие этого, даже ничтожный ушиб способен был вызвать у Наследника обильное кровоизлияние, в результате которого мог иметь место смертельный исход. Начало этой болезни – характера наследственного, причем ее отличительное свойство заключается в том, что она передается по матери только мужскому поколению. Таким образом, ни мама Цесаревича Алексея, ни его сестры этой болезнью не страдали.
Было также всем известно, что брат Императора Николая II Великий князь Михаил Александрович при многих своих симпатичных и благородных качествах, обладал почти полным отсутствием воли: это могло также угрожать России в будущем многими неудобствами.
– Вы знаете Мишу, – говорила про него своим приближенным Мать-Императрица Мария Федоровна, – поверьте, что он имеет еще меньше воли и характера, чем его брат, Император Николай II.
При таких условиях данная комбинация: Цесаревич Алексей при регенте Михаиле Александровиче – многим не внушала большого доверия. В среде, например, земских и городских деятелей, игравших в истории русского общественного движения большую роль, произносилось не раз имя Великого князя Николая Николаевича, в качестве лица, наиболее соответствующего для
