Мечты сбываются - Лев Маркович Вайсенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Страницу за страницей исписывает Баджи в своей клеенчатой тетради.
Кто знает, быть может, из этих записок получится когда-нибудь целая книга воспоминаний, вроде тех, какие она недавно приобрела и какие теперь украшают ее книжную полку над тахтой?
М. Г. Савина. «Горести и скитания»… К. С. Станиславский. «Моя жизнь в искусстве»… А как она, Баджи, назовет свою книгу? «Записки актрисы азербайджанки»? «Моя жизнь на азербайджанской сцене»? «Полвека в театрах Азербайджана»?
Одно за другим придумывает Баджи названия для своей будущей книги воспоминаний, пока наконец не спохватывается: в двадцать три года, едва переступив порог театра, в первый сезон работы на сцене, рано, пожалуй, думать о таких вещах!
Не успевает Баджи закрыть тетрадь, как в комнату вваливается Телли.
— Специально тащилась к тебе — цени! — передать приглашение на вечеринку! — запыхавшись, возбужденно расхаживая по комнате, говорит она. — Там будут интересные люди, цвет искусства… Обещал прийти наш старик Сейфулла… Может быть, заглянет Хабибулла-бек из театрального управления, — ты ведь с ним близко знакома?
— О да!
— Там будет музыка, танцы… — Телли переходит на опасливый шепот: — и вино!
— А по какому поводу такое торжество?
— Просто так, решили повеселиться!
— Хорошее дело!
— В таком случае, одевайся и — пошли!
Телли подходит к платяному шкафу, бесцеремонно раскрывает его, разглядывает, ощупывает висящие там платья, кофточки. Небогатый, однако, у Баджи гардероб. Видать, не сумела она подладиться к Натэлле!
— Ну что же ты? — спрашивает Телли, видя, что Баджи медлит.
— Право, не знаю, смогу ли я пойти… — нерешительно говорит Баджи, кивая на тетрадь.
— Неужели предпочтешь тетрадь веселой вечеринке? — удивленно восклицает Телли.
— Сегодня, пожалуй, предпочту.
— А что так?
— Собираюсь записать кое-какие мысли.
— Запишешь завтра!
— Да и Саша, возможно, заглянет.
— Можешь оставить ему записку — пусть тоже придет на вечеринку, — великодушно предлагает Телли. — С тех пор как ты перебралась в город, вы, я вижу, неразлучны. Ни дать ни взять — Ромео и Джульетта!
— Встречаемся мы не так уж часто и не подолгу — оба заняты, сама знаешь… — Баджи скрещивает руки над тетрадью, опускает на них подбородок, задумчиво устремляет взгляд в пространство. — Вот ты, Телли, смеешься: Ромео и Джульетта! Может быть, это в самом деле смешно, если речь идет о Саше и обо мне. Но я… Я, как ты знаешь, давно не девочка, была уже замужем и многое в моем проклятом замужестве повидала, пережила, а вот — стыдно признаться! — мне и сейчас хочется любить и быть любимой, как Джульетта!
— Такая любовь бывает только в книжках или на сцене.
— А мне верится, что и в жизни!
— Советую тебе поговорить на эту тему с моим Чингизом.
— Не все же так думают, как он.
— А по-моему, все мужчины любят, на один лад!.. Не обижайся, если напомню тебе о твоем бывшем муженьке: он ведь тоже, как я поняла из твоих рассказов, любил тебя. Ну и как — был он похож на Ромео?
Баджи брезгливо отмахивается:
— Не о таких мужчинах идет речь!.. — Но, видно, вера в любовь сильней горечи опыта, если Баджи упрямо добавляет: — Есть, есть, Телли, в жизни настоящая любовь, настоящие Джульетты и Ромео!
— А я, признаться, ни в одном из них не встретила Ромео!.. — Внезапно спохватившись, что явилась она к подруге не для споров о Ромео и Джульетте, Телли восклицает: — Шайтан с ней, с этой вечной любовью, ты лучше скажи прямо: пойдешь на вечеринку или нет?
Баджи встает.
— Нет, Телли, не составлю я тебе сегодня компании! — уже решительным тоном говорит она. — Как нибудь в другой раз — охотно. А сегодня — ты уж не сердись на меня, не обижайся!
Телли пожимает плечами: чего ей обижаться? Но, конечно, досадно: хотелось пойти вместе на вечеринку, развлечь подругу, а та… Да и вообще, неужели азербайджанка сбросила чадру лишь для того, чтобы снова сиднем сидеть в четырех стенах, как эта Джульетта со своей клеенчатой тетрадью?
НА БУЛЬВАР!
Неделя работы — позади. Сегодня — свободный день. Можно поспать лишний часок, понежиться в постели, помечтать.
Чего только не вспомнишь, о чем только не передумаешь, залежавшись утром в постели! Однако пора вставать: дел, несмотря на свободный день, множество.
Дела эти, правда, малозначительные: убрать комнату, кое-что постирать, выгладить, зашить, заштопать. Но сделать их необходимо: не жить же в такой скудости, в какой жила она некогда в Черном городе.
Комната у Баджи маленькая — не случайно, видно, пришло на ум сравнение с гнездом! — зато уютная, светлая. Над тахтой — пестрый коврик, подарок от Ругя, на новоселье. Над изголовьем — фотографии Юнуса, Арама с семейством, Газанфара и Ругя с Балой. И получается так, будто все эти близкие ей люди и сейчас находятся рядом с ней. Жаль только, что нет, никогда не было, да и не могло быть у нее фотографии матери и отца…
С домашними делами Баджи справляется быстро: низкий поклон Шамси и его старшей супруге Ана-ханум — позаботились, чтоб племянница не была белоручкой!
А теперь можно выйти в город погулять. Как говорится, на людей поглядеть и себя показать. Она, Баджи, не из тех, кто до сих пор упрямо, глупо прячет себя под чадрой.
На людей поглядеть Баджи любит: у каждого человека свое особое
