Мечты сбываются - Лев Маркович Вайсенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дети вопросительно поглядывают на мать. Но та так растеряна, что не в силах вымолвить слово. На помощь приходит Баджи:
— Разрешите, товарищ юрист, поставить эти вещи в уголке — там они никому не помешают.
— Ставьте где хотите! Только поскорей!.. Ну, что у вас там такое стряслось? — обращается он к Фатьме. — Да садитесь же наконец!
Фатьма робко присаживается на краешек кресла, смущенно начинает свой рассказ.
Баджи не сидится: как неумело, как бессвязно излагает Фатьма суть своего дела!
— Так что же вы, собственно, хотите? — никак не может понять ее юрист.
— Пожалейте меня… Ради аллаха… Прошу… Сами видите, какая я несчастная… — Фатьма кивает на ребят, успевших взобраться на неуклюжий высокий диван в углу комнаты и с любопытством наблюдающих оттуда за необычной картиной, и на глазах у нее появляются слезы.
Женских слез юрист повидал на своем веку немало, женских жалоб наслышался вдоволь — он к ним привык и стал равнодушен.
— Мое дело — не жалеть, а оказывать юридическую помощь клиенткам, — говорит он сухо. — Но я все же никак не пойму, чего вы хотите от вашего супруга? Развода? Алиментов? Жилплощади?
— Пожалейте меня, несчастную… — твердит Фатьма, и слезы струятся по ее щекам.
Слегка приподымаясь в кресле, Баджи обращается к юристу:
— Позвольте, я объясню вам?
Юрист переводит взгляд с Фатьмы на Баджи.
— А кем вы приходитесь клиентке? — недовольным тоном спрашивает он в ответ: теперь эта вторая дура отнимет у него полчаса драгоценного времени.
— Я — ее сестра! — не моргнув глазом, отвечает Баджи: пусть сам разбирается, если хочет — родная или троюродная!
Юрист недоверчиво поглядывает на Баджи. Где-то он уже видел ее, где? Не похоже, что они сестры. Впрочем, это не играет роли.
— Ну, говорите… — снисходит он.
Коротко, толково излагает Баджи то, о чем должна была бы рассказать юристу Фатьма.
— Ну, теперь все понятно! — с облегчением восклицает юрист. — Вашей сестре, следовательно, нужно предъявить иск на алименты отцу ее детей, поскольку он от нее отделился. Так?
Баджи кивает:
— Именно так!
Но тут Фатьму охватывает страх… Алименты? Такой шаг Хабибулла ей не простит… Фатьма готова идти на попятный, но у нее не хватает для этого ни решимости, ни слов.
— Как фамилия вашего супруга? — обращается к ней юрист, берясь за перо.
Фатьма называет.
— Где он работает?
— В Наркомпросе.
— В Наркомпросе? А как его имя?
— Хабибулла-бек.
Перо мгновенно застывает над листом бумаги… Конечно, это тот самый Хабибулла-бек, бывший журналист, с которым они в свое время неоднократно видались в «Исмаилие» и с которым теперь случается встретиться в доме славной Ляли-ханум. Этот Хабибулла-бек занимает какой-то пост в Наркомпросе. Стоит ли портить отношения с таким человеком, возбуждая против него дело в надежде получить, по-видимому, весьма скромный гонорар?
И юрист кладет перо на стол.
— К сожалению, я не смогу вести ваше дело — сейчас я очень перегружен. — Юрист кивает на дверь, ведущую в переднюю. — Вы сами видели, сколько народу.
Фатьма облегченно вздыхает: ну и хорошо, что все так окончилось! Она встает, делает знак детям: собирайтесь! Они послушно сползают с дивана, берутся за тазы, мочалки.
Но Баджи, хотя и озадаченная таким неожиданным поворотом, проявляет настойчивость:
— Поскольку я понимаю, наше дело не слишком сложное, и оно не отнимет у вас много времени, — говорит она.
— Так представляется каждой клиентке, когда речь идет о ее деле.
Юрист встает, давая понять, что разговор окончен. Баджи подходит к нему и, слегка тронув за рукав, говорит:
— Вы не должны отказывать моей сестре — вы видите, как она несчастна.
— Но ведь есть другие юристы — к ним и обратитесь, — холодно отвечает юрист, не глядя на Баджи.
Какой упрямый человек! Придется, видно, подойти к нему с другой стороны.
— Нам советовали обратиться именно к вам… Рассказывали о вас, Юсуф Агаевич, столько хорошего… Как о юристе и как о человеке… — голос Баджи становится вкрадчивым, задушевным.
Пауза.
— Кто же это вам про меня рассказывал?
— Секрет!
— Ну, а все же?
— Тепло отзывалась о вас Амина-ханум… Таира-ханум… — Баджи называет первые пришедшие ей на ум женские имена.
— Гм.
— Особенно восхищалась вами Наимэ-ханум — вы ей так помогли в ее семейных бедах!
Голос Баджи звучит искренне, взгляд правдив — видно, не зря прошли годы учебы в техникуме и работа в театре!
— Наимэ-ханум? — Юрист напрягает память: мало ли клиенток прошло чрез этот кабинет и мало ли кому он оказал помощь. — А как ее фамилия, этой Наимэ-ханум?
Баджи не может сдержать улыбку: старый сухарь явно заинтригован!
— Я готова была бы вам многое рассказать об этих благодарных вам женщинах… Но, поскольку вы так заняты… — и теперь уже не юрист, а Баджи кивает на дверь, ведущую в переднюю, и делает вид, что собирается уходить.
Юрист протягивает руку:
— Подождите…
Он колеблется: ему не хочется вести дело против Хабибуллы, но еще больше не хочется упустить возможность поближе познакомиться с этой милой, хорошенькой женщиной, которая, как видно, немало знает из того, что может его интересовать. И он приосанивается, и на его усталом, равнодушном лице появляется ответная улыбка.
— Ну, хорошо, так и быть, только ради вас! — говорит он, подчеркивая последние слова.
И снова берется за перо…
