Девушка, которая играла с огнем - Стиг Ларссон

Между тем Экстрём, исполненный серьезности, поправил очки и уселся за стол с приличествующим моменту значительным видом. Он подождал немного, давая фотокорреспондентам пощелкать камерами, потом наконец поднял руки, прося тишины в зале, и заговорил словно по писаному:

– Рад приветствовать всех пожелавших присутствовать на нашей несколько поспешно созванной конференции, посвященной вчерашнему ночному убийству в Энскеде, на которой я хочу поделиться с вами информацией, имеющейся у нас на данный момент. Позвольте представиться: я – прокурор Рихард Экстрём, рядом со мной находится инспектор криминальной полиции Ян Бублански из отдела насильственных преступлений, он возглавляет следственную группу. Сначала я хочу зачитать вам свое сообщение, а затем у вас будет возможность задать нам вопросы.

Экстрём молча оглядел ту часть журналистов, которые успели собраться на пресс-конференцию, объявленную полчаса назад. Убийство в Энскеде уже сейчас было большой сенсацией, а обещало стать сенсацией еще большей. Он с удовольствием отметил, что присутствовали представители программы «Актуэльт» и «Раппорт», а также канала ТВ-4, нашел знакомые лица репортеров из ТТ, вечерних и утренних газет. Кроме них он увидел большое число незнакомых журналистов. Всего в зале собралось не меньше двадцати пяти представителей различных средств массовой информации.

– Как вам уже известно, вчера вечером, за несколько минут до полуночи, в Энскеде были обнаружены тела двух жестоко убитых людей. При осмотре места преступления было найдено также оружие – «Кольт-сорок пять Магнум». Государственная криминалистическая лаборатория сегодня подтвердила, что это и есть орудие убийства. Личность владельца револьвера была установлена, и были приняты меры к его отысканию.

Тут Экстрём сделал выразительную паузу.

– В семнадцать часов текущего дня владелец пистолета был найден убитым в своей квартире в районе площади Уденплан. Он был застрелен и предположительно уже мертв к тому времени, когда произошло убийство в Энскеде. Полиция, – тут Экстрём повел рукой в сторону Бублански, – имеет основания полагать, что убийцей в обоих случаях является одно и то же лицо, которое сейчас находится в розыске по подозрению в убийстве трех человек.

В зале поднялся гул, многие из присутствующих репортеров одновременно принялись говорить по мобильным телефонам. Экстрём слегка повысил голос.

– Имеется ли подозреваемый? – громко спросил один репортер с радио.

– Если вы не будете меня прерывать, то скоро мы к этому подойдем. В настоящее время есть одно определенное лицо, которое полиция хочет допросить в связи с этими тремя убийствами.

– Как его зовут?

– Это не он, а она. Полиция разыскивает двадцатишестилетнюю женщину, которая была связана с владельцем револьвера и которая, как уже установлено нами, присутствовала на месте убийства в Энскеде.

Бублански нахмурил брови, и выражение его лица сделалось напряженным. Они подошли к тому пункту, по которому у них с Экстрёмом имелись разногласия, а именно к вопросу о том, нужно ли открывать публике имя подозреваемого. Бублански считал, что с этим лучше бы подождать. Экстрём считал, что это нужно сделать безотлагательно.

Аргументы Экстрёма казались бесспорными. Полиция разыскивает психически больную женщину, которая обоснованно подозревается в трех убийствах. Сегодня она уже была объявлена в розыск сначала по лену, в котором проживает, затем по всей стране. Экстрём подчеркивал, что Лисбет Саландер следует считать опасной, поэтому в интересах общества ее следует задержать как можно скорее.

Аргументы Бублански были менее убедительны. Он считал, что нужно, по крайней мере, подождать результатов обследования квартиры адвоката Бьюрмана, прежде чем делать такие серьезные заявления.

Экстрём утверждал, что, согласно всем официально документированным фактам, Лисбет Саландер – психически больной человек, склонный к насилию, которого что-то вывело из душевного равновесия и наделило маниакальной жаждой убийства. Никто не может гарантировать, что на этом она остановится.

– Что мы будем делать, если завтра она ворвется еще в одну квартиру и поубивает еще несколько человек? – риторически вопрошал Экстрём.

На это Бублански не мог ничего ответить, а прокурор тут же напомнил о том, что уже имеются прецеденты. Объявив по всей Швеции в розыск Юху Вальякалла из Умселе, убившего трех человек, полиция исходила из того, что он представляет опасность для всего общества. То же можно сказать и в отношении Лисбет Саландер, и потому Экстрём решил публично огласить ее имя.

Экстрём поднял руку, чтобы прекратить поднявшийся среди журналистов гомон. Весть о том, что в убийстве трех человек подозревается женщина, должна была произвести впечатление разорвавшейся бомбы. Экстрём кивнул инспектору Бублански, предоставляя слово ему. Тот дважды кашлянул, поправил очки и принялся читать, не отрываясь от бумажки, на которой было написано сформулированное на совещании заявление.

– Полиция разыскивает двадцатишестилетнюю женщину по имени Лисбет Саландер. Будет опубликован фотографический снимок из паспортного регистра. Нам неизвестно ее точное местонахождение на настоящий момент, но предположительно она находится на территории Стокгольма. Полиция обращается за помощью к гражданам, чтобы как можно скорее найти эту женщину. Рост Лисбет Саландер сто пятьдесят сантиметров, сложение худощавое.

Бублански нервно перевел дыхание. Он вспотел и почувствовал, что рубаха под мышками взмокла.

– Ранее Лисбет Саландер проходила лечение в психиатрической клинике, где считают, что она может представлять опасность для самой себя и для окружающих. Мы хотим заранее подчеркнуть, что не можем с уверенностью утверждать, что она является убийцей, но в связи с некоторыми обстоятельствами нам представляется необходимым выяснить в личной беседе, что ей известно об убийствах в Энскеде и в районе Уденплана.

– Так не годится! – крикнул с места репортер из вечерней газеты. – Либо она у вас подозреваемая по делу об убийстве, либо нет – одно из двух!

Бублански беспомощно взглянул на прокурора Экстрёма.

– Полиция проводит широкое расследование по всем направлениям, мы, конечно, прорабатываем несколько сценариев. Но в настоящий момент появились подозрения в отношении поименованной женщины, и полиция считает первоочередной задачей найти ее. Подозрения основаны на технических данных, полученных в результате осмотра места происшествия.

– И какого рода эти данные? – тотчас же спросили из зала.

– В настоящий момент мы не можем вдаваться в подробности технического характера.

В ответ на это, перебивая друг друга, заговорили сразу несколько журналистов. Экстрём поднял руку и указал на репортера из «Дагенс эко», с которым ему уже приходилось встречаться и которого он считал достаточно уравновешенным.

– Инспектор уголовной полиции Бублански сказал, что она проходила лечение в психиатрической клинике. По какому поводу?

– У этой женщины было... трудное детство и довольно часто возникали разные проблемы. Она находится под опекой, и владельцем оружия был ее опекун.

– Кто он?

– Это лицо, застреленное в собственной квартире в районе Уденплана. В настоящее время мы не хотим сообщать его имя по той причине, что его родственники еще не были извещены о происшествии.

– Какой у нее был мотив для убийства?

Бублански взял микрофон.

– В настоящий момент мы не можем высказываться по поводу мотивов.

– Привлекала ли она ранее внимание полиции?

– Да.

Следующий вопрос задал репортер с характерным звучным голосом, который прорезал общий гул:

– Она представляет опасность для общества?

Подумав секунду, Экстрём утвердительно кивнул.

– Мы обладаем информацией, которая характеризует ее как человека, склонного в затруднительном положении прибегать к насилию. Мы решили публично заявить о ее розыске, потому что хотим как можно скорее войти с ней в контакт.

Бублански кусал губы.

В девять часов вечера инспектор уголовной полиции Соня Мудиг все еще находилась в квартире адвоката Бьюрмана. Позвонив домой, она объяснила мужу, почему задерживается – после одиннадцати лет супружеской жизни муж смирился с тем, что у нее никогда не будет нормального рабочего дня с девяти до пяти. Устроившись за письменным столом в кабинете Бьюрмана, она занималась разбором вынутых из ящиков бумаг, как вдруг в открытую дверь постучали и на пороге появился констебль Бубла с двумя чашками кофе и синим пакетиком, в котором лежали булочки с корицей, купленные в «Прессбюро». Она устало махнула рукой, приглашая его войти.

– Чего нельзя трогать? – по привычке спросил Бубла.