Ненависть - Иван Белов

— Куда идем? — скрывая интерес, спросил Клаус.

— К железнодорожной станции Шарташ, — объявил Стрелок. — Там объединяемся с группой, и Дирлевангер сообщает конечную точку.

— Конспираторы.

— Я лишь слепое орудие в руках командира, — многозначительно смежил веки Стрелок, пробираясь вдоль стены очередной развалюхи.

Сюрреалистическое впечатление. Некоторые домишки сохранились идеально, хоть сейчас заселяйся, а другие превратились в груды неприметных обломков. Чувствовалось приближение к центру. Попадались руины домов явно выше двух этажей, сейчас уже не понять. Запустение, каменный мусор, лес скрывший остатки некогда огромного города. Ветер в таких местах воет как-то особенно зло, с гудением вырываясь сквозь раззявленные рты окон и дверей уцелевших подъездов.

По левой стороне взметнулось к небу восхитительно красивое, даже в сегодняшнем состоянии, здание, с огромными окнами, резным, богато украшенным фасадом и величественной колоннадой. Подобные мелькают по телевизору, в передачах о старой Европе. Вот уж чего не ожидал увидеть в этих забытых Богом лесах. В Париже, Праге, но только не здесь.

Прошли в тени четырехэтажного дома в форме буквы L, с закругленным по местной архитектурной моде углом, и Руди едва не поперхнулся. Дальше по улице, за дворцом с колоннадой, из хвойного моря выплыла необычная постройка похожая на корабль, с самым настоящим самолетом, разместившимся на круглом носу. Ничего себе. Архитектура радует больше и больше. Почему брошено, разрушено и разграблено?

Внимание привлекла интересная композиция. Перед домом-авианосцем, чуть в глубине разместилась статуя, увитая побегами вьюна. Два мужика сидящие на скамейке, головы у статуй были отбиты. Скорее всего милые старички, воркующие про былые времена и современную молодежь. Всегда умиляли подобные памятники, простенькие, без ауры ненужного пафоса.

— Что за дядьки? — поинтересовался Рудольф.

— Ленин со Сталиным в Горках, если тебе это о чем-нибудь говорит, — отозвался Стрелок.

— Ни о чем. — признался Рудольф. Не обязан знать каждого почившего в веках унтерменша.

— Ну тогда и забудь. Долгая и скучная история. Раньше на этом месте стоял красивейший храм «Большой Златоуст», после революции его взорвали, как пережиток прошлого и поставили памятник новым вождям, место намоленное, чего пропадать. Кто знает, если бы не война, возможно, спустя годы, мы бы снесли памятник и снова построили храм. Такая вот загадочность русской души. А теперь тихо, впереди река.

Руди услышал тихий шум бегущей воды. За деревьями открылся просвет. Залегли в кустах. Река совсем небольшая, метров тридцать шириной, заросшая камышом и плакучими ивами. На другом берегу колыхался залитый солнечным светом лес, и проглядывались печального вида развалины. Мост, соединяющий берега, добротный, широкий, парящий над водой арками из серого камня, с остатками ажурной, металлической ограды по краю.

— Будем переходить? — тихонько осведомился эсэсовец.

— Да, только осмотримся чуть, — подтвердил бандит, изучая противоположный берег в прицел. — Я бы предпочел обойтись без моста и переправиться ночью вплавь, но герр гауптман не желает ждать, придется рискнуть.

— Отличное место для засады, — оценил Клаус. — Другие варианты есть?

— Выше по течению плотина, но там вообще все открыто, соваться туда самоубийство. Был еще пешеходный, у парка Юных Мичуринцев, да обвалился лет тридцать назад. А этот стоит, даром постройки середины восемнадцатого века, раньше на совесть делали, цемент с куриным пометом не смешивали. Остальные мосты южнее, делать крюк смысла не вижу.

— Юные Мичуринцы? — влез в разговор от природы любознательный Руди.

— Не знаю кто такой, — признался Стрелок. — Вроде писателем был, не особо плодовитым. Писал про светлое будущее, не приемля в тексте чернухи, жестокости и мата, продолжение по нескольку лет люди ждали. А может и путаю с кем, утверждать не берусь.

— Я пошел, — неожиданно сорвался с места Жора. — Сидите и прячьтесь, как крысы, с меня хватит.

— Стой прид…, — Стрелок осекся, и махнул рукой, дескать вали куда хочешь.

— Я с тобой! — вскинулся Шрам и поспешил за товарищем, семеня кривыми ногами, и подвиливая задницей с грацией стареющей проститутки.

Рудольф инстинктивно сжался. Сам привык доверяться в подобных вещах Стрелку. А эти прут, как по родному Тагилу. Жора, конечно, полный дебил. Ну удачи.

Наемники отделились от густой стены лиственного подлеска и озираясь, вступили на мост. Лишь бы полуторовековая постройка не рухнула. Две фигурки, петляя остеохандрозными зайцами, перебежали на другую сторону и исчезли в траве и кустах. Вроде тихо.

— Хорошо когда есть смертники не задающие лишних вопросов, — восхитился храбростью парочки Клаус. — Буду иметь ввиду, если встречу минное поле.

Жора высунулся из кустов и приглашающе зажестикулировал. Дескать, все нормально, подтягивайтесь неудачники.

Стрелок, не разделяя оптимизма, выждал еще минут пять и сказал:

— Вот теперь и мы пойдем, помолясь.

Между булыжниками, выстилающими мост, проросла густая трава. Руди инстинктивно ускорил шаг. Неуютно здесь, идешь такой как модель по подиуму, все на тебя пялятся с желанием поиметь. Прикрыться тут нечем, разве остатками фигурной, железной ограды и верой в собственную неуязвимость. Чуть ниже по течению, вода шумела на перекате, выбрасывая клочья желтоватой пены, и река скрывалась за изгибом берега, заросшим соснами и корявыми, плакучими ивами. По левой стороне рассмотреть уже ничего не успел кроме полоски спокойной, зеркальной поверхности, мост преодолели бегом. Переправа прошла как по маслу. Никто не поднимал тревоги, не прочесывал берега и не палил в белый свет. Даже обидно немного, столько нервов потрачено зря.

— Долго вы, — не преминул поддеть Жора. — Мы заскучали.

— Куда нам до вас, — поощрил Стрелок. — Как бы ваша резвость нам боком не вышла.

— Не ссы дядя, ты теперь со мной, — осклабился наемник. — А я заговоренный, ведьма одна нашептала.

Шрам, блаженно растянувшийся под елкой, глупо захихикал. Клаус вышел на связь и вскоре, на оставленном берегу, замелькали люди. Дирлевангер вел отряд, как ниточку за иголочкой. Стрелок разлеживаться не позволил. Сразу за мостом, по правой стороне бывшей дороги, раскорячились развалины двухэтажки из красного кирпича, с затейливой кладкой. Напротив, посреди зарослей крапивы торчали две массивные каменные тумбы, похожие на ворота. Дверь в сказку, непременно страшную, мерзкую и с несчастливым концом. Наемники убежали вперед метров на двадцать, корча из себя следопытов. Лес поредел. Высились руины домов, впереди ткнулся в небо остов высокого здания. Пока подошли, Руди насчитал пять этажей различной степени сохранности. Дом внушал уважение размерами и монументальностью архитектуры, угол характерно скруглен, на фасаде нечитаемая, растерявшая большую часть букв надпись. Надо спросить Стрелка, он должен быть в курсе, краевед доморощенный. А над крышей птички кружатся, истошно орут…