Город Ильеус - Жоржи Амаду
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вы думали, капитан, что я допущу, чтоб вы приостановили работы на вашей плантации? Ради бога, капитан… Не за что благодарить…
Он нажал звонок на рабочем столе и велел позвать Мартинса. В ожидании прихода управляющего он снова заговорил:
— Я был ещё мальчишкой, когда Максимилиано мне рассказывал о вашем тесте… Он носил длинную бороду, ведь правда? И у него был брат, большой храбрец, я слышал…
— Жука; вот его и правда убили. Очень храбрый человек был, да…
Вошёл Мартинс:
— Я к вашим услугам, сеньор Карлос.
— Мартинс, откройте кредит капитану на какао, которое будет доставлено. Заплатите, сколько ему потребуется. Квитанции как обычно…
Мартинс осведомился:
— Какой лимит, сеньор Карлос?
Карлос Зуде улыбнулся капитану Жоану Магальяэсу:
— Без лимита…
17
Отсутствовала Рита, краса терно. Рита была в посёлке, беременная от полковника Фредерико Пинто. Она жила в собственном доме с прислугой. Дона Аугуста знала об этом, ссорилась с мужем, устраивала ему каждый день сцены.
Варапау по ночам в разговоре с негром Флориндо ругал женщин. Роза бросила его, не сказав ни слова. Кто знает, где она бродит? Если она когда-нибудь ему встретится, он её хорошенько поколотит, чтоб знала, как обманывать мужчину! Рита бросила терно, побежала за полковником. Отец её продолжал работать погонщиком в фазенде. Он иногда ночевал у дочери, когда возил какао в город. Варапау представлял его недавно нанятым работникам:
— Это тесть полковника…
Негру Флориндо хотелось уйти отсюда. Сам Варапау вбил ему в голову эту мысль, когда собирался бежать, и уговаривал Флориндо присоединиться к нему. Но когда настал час, у Варапау не хватило мужества бросить праздничную процессию, такую красивую, посреди дороги. И снова они провели год на плантациях, собирая какао, танцуя на баркасах, входя в печь, убивающую людей. Снова приближался праздник. Опять начинались репетиции терно, и Флориндо снова заговорил, что «надо утекать». Варапау рассказывал ему чудеса об одной ильеусской девушке по имени Роза, которая была его любовницей. Долгими ночами описывал он её красоту, её голос, ее смех, глаза, руки, губы; негру Флориндо захотелось её увидеть. Кто знает, где она бродит?
— На этот раз мы удерём…
Варапау отвечал неопределённым жестом, который мог означать и да и нет, — он сам ещё не решил. Они зарабатывали теперь на десять тостанов[22] больше, им платили шесть тысяч рейс. Полковник у себя в именье ругался по поводу этого повышения, говорил, что во всём коммунисты виноваты. Как бы то ни было, мало что изменилось, потому что цены на товары и продукты, приобретаемые работниками в лавках фазенды, — на сухое мясо, фасоль, хлопчатобумажную ткань, холщовые брюки, — тоже возросли. Долги не уменьшались, ничего уж тут не поделать. Так было, так будет — судьба. «Судьба творится там, наверху», — говорили старухи, фаталистически указуя на небо. Для них существовала лишь одна далёкая надежда: на лучшую жизнь на том свете, где самые бедные станут самыми богатыми. Увеличение заработной платы ничего не могло разрешить. Флориндо хотел бежать, он не думал, что судьбы творятся там, наверху. Однако со времени повышения цен полковник иногда по праздникам давал им денег, помогая устраивать терно, в этот раз дал даже больше. Хорошо, если бы он Рите позволил участвовать в терно! В этом году Варапау даже флаг приготовил. Кому ж, кроме Риты, его нести? Красивый флаг, из белой материи, вышитый красным. Посредине — большой плод какао, — это всё, что старая Витория умела вышивать. Капи хотел, чтобы она вышила младенца Иисуса, но старуха не умела. Получился плод какао, Капи протестовал. Но и так флаг был красивый, одно удовольствие смотреть. Если бы Рита пришла… Нет, и полковник ей не позволит, и дона Аугуста не допустит, чтоб девушка появилась в фазенде. Она осыпала оскорблениями отца Риты, как будто бедный старик был в чём-нибудь виноват.
— Старый рогач!
Рогач — это обманутый муж, как можно называть так отца, у которого единственную дочку увели? А дона Аугуста называет его «рогач», забавно слышать, как она ворчит, увидев старого погонщика, возвращающегося издалека со своими ослами:
— Старый рогач!
Даже непохоже, что она — жена полковника, — ревнует, как девчонка с плантаций. Да и толста она, как свинья. Правильно поступает полковник, берёт от жизни, что может…
Даже если полковник разрешит, дона Аугуста не согласится. Рита, с широкими боками, с покачивающейся походкой, была похожа на корабль на море, один из тех кораблей, что видел Варапау в Ильеусском порту. Похожа она была и на высокие кроны какаовых деревьев, качаемых ветром в солнечные дни. Отсутствовала Рита, краса терно.
Флориндо хочет убежать, увидеть свет, Ильеусский порт, найти Розу, которая неизвестно куда девалась.
— На этот раз мы удерём…
Но как бежать, если Флориндо будет в этом году изображать быка во время терно? Капи больше не соглашается, говорит, что играть быка скучно — плясать неудобно, а он хочет плясать. В прошлом году он ворчал, говорил, что этот терно никуда не годится, непохож на те, что он видел в Сеара, в одном из которых он изображал царя Ирода. Но потом Капи плясал больше всех и напился до чёртиков… В этом году Капи хочет плясать, и всё тут, так он и сказал: пусть Флориндо будет быком. Но Флориндо решил бежать.
— На плантациях капитана мы нырнем в чащу и удерём…
Они остановились возле лачуги, поджидая народ на репетицию. Люди идут издалека, с других плантаций, со всей фазенды. Оркестр увеличился, теперь два бубна и две гитары. Ночь тиха, только лёгкий ветер, пробегающий по веткам, нарушает её покой. Как красиво свистит ветер! Некоторые говорят, что это огненное чудище бойтата гуляет по лесу… Скоро начнутся дожди. Вдалеке, на дороге, зажигается красный свет фонаря.
— Идет народ…
Вон второй огонёк на тропинке. А вон и третий вдали, едва виден. Люди идут на репетицию, а кажется, словно это религиозная процессия, паломники, бредущие издалека.
— Идет народ…
Флориндо хочет бежать.
— А мы найдём эту Розу?
— Ясно, найдём…
Флориндо ещё не надоели длинные описания. Флориндо хочет знать:
— А какая она? Правда, красивая?
— Правда ли? Сила-девка… Лучше не бывает…
— Красивей Риты?
— Гм… никакого сравнения…
— Пока не увижу… На этот раз мы удерём…
Свет фонарей бросал в ночь красные пятна. Отсутствовала Рита, краса терно.
18
Адвокаты Сильвейриньи возмущенно вопили в залах суда:
— Это бесчестный подлог…
Они пытались доказать то, что всем и так было ясно: завещание Эстер — фальшивое. Но как это доказать? Вот оно — в одной из старых полусожженных книг, написанное выцветшими буквами, тонким старинным почерком. Вот подпись доны Эстер Сильвейра, каллиграфическая подпись ученицы колледжа, идентичность которой подтвердил старый нотариус, а под ней — подписи свидетелей — покойного доктора Жессе и полковника Манеки Дантаса, который ещё жив и который признал, что завещание подлинное и сохраняет свою силу в настоящее время. Как оспаривать достоверность такого документа? Это был самый ловкий подлог за последнее время, весь город Ильеус и вся зона какао единодушно восхищались работой доктора Руи Дантаса. Более опытные видели здесь руку полковника Орасио, но большинство хвалило талант молодого адвоката, на рабочем столе которого росли теперь кучи дел.
Адвокаты Сильвейриньи подвергли сомнению достоверность завещания и потребовали тщательного исследования почерка. Прибыли эксперты из Баии. Они ничего особенного не заметили, ходили слухи, что Руи Дантас купил их на золото. А может быть, работа Менезеса была проделана так безупречно, что обманула даже специалистов. Никто так и не узнал правды, но до сих пор говорят, что дом, который один из экспертов выстроил на окраине Баии, маленький дом, где он разместился с огромной семьёй, был построен на деньги полковника Орасио да Сильвейра. Защитники Сильвейриньи, однако, не растерялись и, подавая апелляцию с обжалованием решения суда Итабуны в верховный суд штата, потребовали новой судебной экспертизы книг, содержащих завещание.
Пока ожидали решения (апелляция долго разбиралась в Баии, вокруг высших судейских чиновников кипела борьба, адвокаты обеих сторон почти не выходили из здания суда), адвокаты Сильвейриньи потребовали выплаты причитающихся ему доходов с его части фазенды, право на которые было подтверждено приговором суда Итабуны. Эти доходы составляли прибыль от продажи почти двенадцати тысяч арроб какао ежегодно. Орасио вызвал к себе в фазенду Руи Дантаса и сказал, чтоб тот не спорил, не затевал нового дела, что надо уплатить, сколько они просят… Он заплатит с радостью, он только не хочет, чтоб разделили его земли. Адвокаты занимались вычислениями в конторе Шварца, одновременно пуская в ход все средства, чтоб добиться благоприятного решения по их апелляции в верховном суде.
