Уорлегган - Уинстон Грэм

Джордж взял ее за руку и посмотрел в глаза.

— Что ж, дорогая Элизабет, давай не будем ходить вокруг да около. Давай достигнем компромисса, с которым каждый из нас согласится. Ты меня крайне расстроила своим желанием отложить свадьбу. Дай же мне утешение и назначь ее через месяц. Я знаю, ты не из тех, кто меняет решения, знаю, что ты сдержишь слово. Дай же мне что-нибудь, что я могу унести с собой...

Элизабет выдернула руку, но не без изящества, подошла к столу и с колотящимся сердцем пролистала книгу. Прошлая неделя принесла Демельзе много горя, но и Элизабет не меньше. С той ночи она не видела Росса. Временами ей казалось, что она больше никогда в жизни не желает его видеть. Но такие порывы быстро проходили.

Женщина, которая не меняет решений! Такой ее представляет Джордж? Всё, всё, что случилось, произошло именно поэтому. Если бы она не поменяла решение, то десять лет назад вышла бы за Росса, и ни Джордж, ни Демельза не имели бы отношения к их жизни. Но что Росс может предложить ей теперь? Забираться тайком через окно, врываясь в ее жизнь и силой беря то, что по праву ему не принадлежит? Демельза жива и проживет еще долго. Денег на побег у них нет. Да Росс этого и не предлагал. Даже не подходил к ней с тех пор. Самое чудовищное оскорбление.

«Я знаю, что ты сдержишь слово», — сказал Джордж. «Я не откажусь от своих обещаний», — сказала она Россу в ту ночь. Правда ли это? Да, но она отложила свадьбу только для того, чтобы иметь время на раздумья, возможно, чтобы другие тоже смогли всё обдумать. Какой смысл в отсрочке, если она всё равно связана обязательствами?

Сзади приблизился Джордж. До сих пор он держался в строгих рамках. Несколько раз чмокнул ее в щечку, иногда задерживал руку в своей. Не более. Элизабет не была столь глупа, чтобы счесть его из-за такого поведения холодным. Он держал себя в руках, чтобы делать только то, что ей нравится. Лишь человек его масштаба способен на такое, и Элизабет уважала его за это. Теперь Джордж положил пальцы ей на плечо, давая понять при этом, что она вольна отойти. Она не пошевелилась.

— Могу я на тебя положиться, Элизабет? — спросил Джордж. — Через месяц?

— Хорошо. Через месяц.

Тогда он приложился губами к ее шее. Она подумала, что здесь побывали другие губы. Боже, я заперта в клетке. Всё потеряно! Зачем пришел Росс? Ненавижу его за это! И презираю. Мы больше никогда не будем друзьями! Только недругами. Я буду с Джорджем душой и телом, его верной женой и преданным другом! И буду выступать против Росса. Зачем он пришел? Боже, я заперта в клетке. Всё потеряно.

Книга четвертая

Глава первая

Элизабет и Джордж поженились двадцатого июня. Вопреки желанию невесты в Кардью устроили пышный прием, где присутствовало больше сотни гостей. С самого начала именно этого хотел Джордж. Жених и невеста отправились в свадебное путешествие и не вернулись до августа. Затем они поселились в Кардью. Элизабет обнаружила, что Николас Уорлегган с супругой еще не выехали, как обещали, по словам Джорджа, но готовятся к отъезду, по его же словам.

Касгарн продали, и родители Элизабет переселились в Тренвит, где за ними присматривала пожилая пара с приличным воспитанием и несколько слуг попроще. Джордж хотел выселить тетушку Агату, чтобы за ней пришлось присматривать Россу, но Элизабет и слышать об этом не хотела, так что тетушка Агата осталась.

Продажу насоса с Уил-Грейс отменили, и четвертого июня работы возобновились. К июлю завалы расчистили, снова началась добыча. В числе первых спустившихся вниз шахтеров оказались Эллери и молодой Нэнфан. Деньги закончились, но Росс занял у Блюитта еще пятьдесят фунтов, а потом и еще пятьдесят, и все их потратил.

Жизнь в Нампаре потекла своим чередом, по мере смены времен года. Скосили и заскирдовали сено, пшеница и овес пожелтели и созрели. В этом году их посеяли близко к дому, и весь день слышался шорох колосьев. Даже когда грохотало море, где-то неподалеку можно было уловить их тихий шелест.

Армии союзников еще не взяли Париж, похоже, теперь такая возможность не предоставится еще год. Вероятно, и гораздо дольше, потому что наконец-то набрала силу скрытая энергия революции. Генерала Кюстина, неудачливого и чуждого бургундца, отправили на гильотину и назначили ковать победу Лазара Карно. Своим первым декретом он установил levée en masse [7], призвав всех французов встать под ружье, чтобы все служили Франции, вплоть до последней женщины и ребенка. Это была новая концепция ведения войны, или вновь оживленная старая, забытая за тысячи лет цивилизации.

Росс и Демельза так должным образом и не примирились. Иногда она жалела, что не ушла. Иногда думала, что стоит это сделать. Но все же так и не поняла подлинные чувства Росса. Элизабет вышла замуж за Джорджа. Это случилось, несмотря на его вмешательство. И если только он не готов увезти Элизабет из Кардью силой, ему не на что больше надеяться. Таким образом, Росс останется в Нампаре с Демельзой. Если она готова смириться с тем, что занимает в его сердце второе место, то может с ним жить.

Но готова ли она с этим смириться? Временами ей казалось, что да, а часто — категорически нет. Ее по-прежнему терзал отказ Малкольму МакНилу. Она, Демельза Полдарк, оказалась добродетельной и целомудренной — вот что ее мучило. Она перестала молить о смерти, но и только. Когда она увиделась с сэром Хью Бодруганом, тот раздраженно спросил, что случилось, и Демельза солгала, заявив, что и не намеревалась оставаться на ночь и ушла вскоре после окончания бала, а поскольку его окружали гости, не решилась помешать. Она молилась, чтобы больше никогда не увидеть МакНила. Это будет сущим кошмаром.

Росс по-прежнему спал внизу и не сделал ни единой попытки восстановить нормальные отношения — и это была еще одна причина их отчуждения, несмотря на то, что она отказала бы, если бы Росс попытался к ней приблизиться. Демельза полагала, что после утонченных и изысканных удовольствий с Элизабет жена вызывает у него отвращение.

Всё это вместе отравляло ее, разъедало самоуважение, вставая на пути привычного желания забыть и простить.

Часто Росс вел себя с ней как чужой, он не был таким со дня их свадьбы, хотя иногда был вполне дружелюбен и общителен в пределах бытовых проблем. Когда они узнали про свадьбу Элизабет, Росс никак не отреагировал и ничего не сказал, лишь его лицо на время напряглось, но лишь сменил тему разговора и больше к этому не возвращался.

Шахта стала способом сбежать от собственных мыслей. Мысленно он себя похоронил, да и фактически, работая дольше любого другого. Его лицо побледнело, а с наступлением лета покрылось загаром. Самые неприятные часы наступали по вечерам, но Демельза обычно придумывала себе занятия, пока текли долгие дни.

Со временем шахта стала приносить небольшую прибыль. Росс и Хеншоу дважды всё проверили, чтобы убедиться — ошибки нет. Хеншоу предложил поставить в рамочку страницу из учетной книги, отмечающую это событие. Они пока не надеялись вернуть вложения, но хотя бы не терпели убытков. До ближайшей выплаты по личному долгу Россу оставалось четыре месяца, и он рассчитывал, что сможет выделить сотню фунтов, а может, и сто двадцать, и к концу года наскребет достаточно, чтобы удовлетворить кредиторов еще на год. Неизвестный благодетель, раз уж он взял на себя такую роль, вряд ли станет наседать из-за семидесяти или восьмидесяти фунтов.

В сентябре стало известно, что мистер и миссис Джордж Уорлегган приедут в Тренвит-хаус. Новости взбудоражили Росса больше, чем известие о свадьбе, к которому он был в какой-то степени готов. Он решил два дня провести дома, в то время это было единственно возможным способом показать, что жизнь возвращается в нормальное русло. Вскоре последовали новости, что в Тренвите затеяли масштабные ремонтные работы. Все гадали о причинах подобной щедрости Джорджа по отношению к родителям Элизабет. Если он делает это ради них. Об этом думали и Росс с Демельзой, но не обсуждали друг с другом. Такие предположения лучше не произносить вслух.

Демельза получила письмо от Верити:

«Дорогая кузина!

Благодарю за теплое письмо, за все твои советы и предупреждения, хотя от человека, привыкшего спрашивать моего совета, это выглядит немного странно. Однако в отношении детей я всецело полагаюсь на твой опыт, поскольку он превосходит мой, и прислушиваюсь ко всем твоим словам.

На прошлой неделе мы страшно испугались — по городу распространились слухи, что видели пять французских корсарских кораблей, один — в трех милях от Каслхеда. Всех обуял ужас, а «Ирис», пакетбот на Барбадос под командованием капитана Соумса, только что отплыл и едва избежал нападения. Однако он вовремя развернулся, и в Пензанс срочно послали офицера, чтобы на быстром куттере доставили сообщение адмиралу Беллу, курсирующему около Силли. Несомненно, он бы перехватил корсаров, но через несколько часов опустился густой туман, заслонив нам видимость. Всю ночь мы были настороже, опасаясь, что корсары воспользуются туманом, но они этого не сделали, и поутру горизонт уже был чист. Но это событие всех нас потрясло.