Три доллара и шесть нулей - Вячеслав Денисов

Догадываясь, что его открыто провоцируют на конфликт, судья придавил свой гнев. Так с ним уже давно никто не разговаривал... Да что там! Так с ним вообще никто и никогда не разговаривал! Не потому, что он судья и уважаемый юрист, а по простой причине того, что за такие слова можно ответить далеко от зала заседания. Оскорблений Струге не прощал, считая их несвежей перчаткой, брошенной в лицо. Забыть этот запах не позволит совесть, и, чтобы его перебить, Антон полагал возможным отвечать сразу. Людей, пользующихся минутой власти для того, чтобы унизить первого попавшегося под руку, судья считал не самыми лучшими, поэтому никогда не опускался до оскорблений сам. Рябой этого не знал, да и не мог знать. Когда и при каких обстоятельствах ему мог попасться на дороге, ведущей к вершине карьеры, мелкий чиновник из Тернова – судья Струге? Откуда знать этому парню из Москвы, переболевшему в детстве оспой, что на периферии великой страны живут особи, не позволяющие не только кусать себя, но и даже гавкать в свою сторону? Но это лишь кажется оправданием ошибки. А на самом деле это формальное доказательство того, что никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя оскорблять людей. Струге это знал. Этого не знал рябой. Он слишком занят государственными делами, чтобы обращать внимание на такую мелочь, как межличностные отношения. Однако это не есть факт того, что дела государевы творятся посредством уничтожения достоинства государевых мужей. Вот это и есть самая настоящая ошибка.

Но она была не настолько велика, чтобы Струге мог позволить себе ответить тем же. Сейчас он не знал правильного ответа, ситуация выходила из-под контроля. Связник убит Эйхелем, Эйхель убит связником, Полетаев и Хорошев исчезли из поля зрения, по всей видимости, у рябого небольшие неприятности, связанные с потерей кадров и срывом операции.

Когда не знаешь, как поступить в текущую минуту, лучше валять ваньку...

– Кажется, у вас что-то не слепилось?

На том конце связи послышался раздраженный вздох.

– Струге, вы самый большой глупец, который существует на планете Земля. Через пару дней вы будете участвовать в конкурсе Книги рекордов Гиннесса, в номинации самый большой неудачник за период, минувший от Рождества Христова.

– Так, на всякий случай – вы в курсе, с кем сейчас разговариваете по телефону?

– Я в курсе, – подтвердил «федерал». – Я разговариваю с судьей, подведшим жирную черную черту под своей карьерой. Вы мне больше не нужны, Антон Павлович. И я вас уверяю, что вскоре вам то же самое скажут в вашем ведомстве. Как это называется?.. Квалификационная коллегия судей, кажется?

– Это у вас ведомство, любезный. А я работаю в структуре власти. И у меня такое впечатление, что она еще ни разу по вам не прохаживалась. – Струге понял – шантаж исчерпан, значит, исчерпан и лимит терпения. Период адаптации не занял и тридцати секунд. – Вы так и не поняли, с кем разговариваете. А зря. Глупость, которую допустили вы, посвятив меня в святая святых вашего дела... как бы это помягче сказать... Вы идиот, полковник. Форменный полуимбецил с коэффициентом умственного развития от пяти до шести. В американские школы детей принимают с IQ от семидесяти пяти до восьмидесяти.

Вы рассказали мне, как благодаря вашей тупости был умерщвлен хороший парень Маркин, опустились до того, что путем шантажа пытались склонить федерального судью к участию в проведении оперативных мероприятий, а сейчас рассказали мне, под магнитофонную запись, до чего пали, не будучи в силах надеть наручники на убийцу своего сотрудника. И последнее делаете уже не в первый раз. Одна ваша видеокассета против десятка моих аудио ничего не стоит. Вы даже не полуимбецил, полковник, вы вполне конкретный, осязаемый имбецил. Отошлите свою кассету моему Лукину, и я одарю ваше начальство сборником ваших хитов.

Послушав в трубке реакцию на выпад, Струге ничего не ощутил и продолжил:

– Кстати, основной вашей целью было и есть получение картины из коллекции Медведцева. Интересно, где она сейчс? У меня есть подозрение, что сейчас, наехав на меня столь беспардонным образом, вы не в состоянии ответить ни на один вопрос. Где Полетаев – основной свидетель движения картины по России? Где сама картина? Где убийца вашего Маркина? Как оправдать смерть иностранного подданного и столь блестяще проваленную операцию? Езжайте в Москву, убогий, и попробуйте объяснить это тем, что некий Струге, судья из Тернова, не поддался на шантаж! А я еду к Лукину, чтобы прокрутить перед ним вашу запись и объяснить, как контрразведчики подослали ко мне Хорошева с целью уговорить меня найти компромат на председателя Терновского областного суда!

Бросив телефон на панель, Струге уставился на дорогу. И только сейчас заметил, что Пащенко ведет машину со скоростью двадцать километров в час вдоль тротуара по проспекту Ломоносова.

– Это ты с кем сейчас разговривал? – тихо полюбопытствовал прокурор.

– С рябым.

– Надеюсь, связь была отключена и ты только репетировал?

Струге вытер пальцами уголки рта и полез за «Кэмел».

– Сильно, – похвалил Пащенко. – Особенно мне понравилось про кассеты с хитами. И сам наезд выглядел впечатляюще. Если бы ты не был судьей, из тебя бы получился нехреновый вымогатель. Мог бы опускать СВР и ФСБ на бабки, как Яша Локомотив барыг на Терновском рынке.

Антону не давала покоя одна мысль. Когда Мариноха раззадорил общественность случайно перевернутым Мартыновым флагом, появилась вполне обоснованная версия. Но вскоре она испарилась, когда Гранцев вывел на сцену Генку Эйхеля. Сейчас и эта версия провалилась в преисподнюю. И шансов у Пащенко «поднять» Бауэра столько же, сколько у рябого найти картину. На дебетном счету расследования дела по факту убийства немца круглый ноль. Понятно, что есть подозрения, ясно, что есть догадки! Но Струге лучше всех было известно, чем заканчиваются расследования уголовных дел, построенных на догадках и смелой уверенности следователя в вине будущего подсудимого. Эти дела заканчиваются судом и как следствие – оправдательным приговором. Невозможно приговор построить на уверенности следователя. Закон чихал на эту уверенность, как и на прочую другую, если нет фактов, эту уверенность подтверждающих.

Круг замкнулся, и после двух недель странствий путники вернулись к станции отправления с пустым багажом. Наука доказывает факт того, что левая нога человека короче правой, и если идти в полной темноте, обязательно вернешься туда, откуда вышел. И они вернулись. Отпуск судьи проходит в лучших традициях сумасшедшего дома.

И теперь еще этот «желудь»... Как ни крути, если начнется большое следствие, а оно не за горами, фамилию Генки все-таки вспомнят. И нет гарантии, что не навешают на парня всех собак, отобьют молотком латунные буквы с траурной Доски почета ГУВД и объявят дело раскрытым. У нас любят раскрывать дела и объявлять виновных тогда, когда этот виновный уходит из жизни.

Убили губернатора – дело «висит» до тех пор, пока на другом конце света не помирает от овердозы или пули какой-нибудь российский отморозок с двойным гражданством. И дело тут же объявляется раскрытым. Мертвые сраму не имут. Депутаты, бизнесмены, руководители администраций... Генеральный не успевает принимать дела под личный контроль. Только утром очередное дело под личный контроль принял, стоит вечером включить телевизор – он опять у президента сидит. Принимает под личный контроль очередное дело.

А тут сам бог велел к Гениному памятнику пару венков приставить. «От ФСБ», «От ГУВД»... На вечную память. Конечно, от транспортного прокурора Генка ничего не дождется, зато еще горяч телефон от разговора с тем, кто так упорно пытается найти картину стоимостью в три миллиона долларов. В банке состоялась сделка. Зная это, рябой уже сейчас выворачивает наизнанку весь Тернов. И единственный, как ни странно, кто у него сейчас мешается под ногами и пытается укусить снизу в брюшину, это Струге. Антон Павлович Струге, федеральный судья Центрального федерального районного суда общей юрисдикции города Тернова!

– И дело даже не в том, что Эйхель ни при чем. Я только пока не «догоняю» шутки с банком.

– А при чем тут банк? – нахмурился Струге.

– Пермяков мне сейчас по телефону сообщил, что паспорт, найденный на теле убитого шведского гражданина, – липовый. А отпечатки его пальцев дали весьма странный результат. Их обладателем является некто Орехов, брат управлящего банком «Империя», около которого совсем недавно произошли известные тебе события. Этот Орехов, который со шведским паспортом и которого пристрелил Генка, полгода назад освободился из колонии под Красноярском... Струге, вокруг нас происходит какой-то астрономический по масштабам кидняк, жертвами которого являемся и мы сами.

Глава 11

Хорошев въехал в город, когда на город стали опускаться сумерки. Несмотря на то что на дворе стоял июнь, из-за ухудшающейся погоды темнело гораздо быстрее, чем это происходило в предыдущие дни.